Вера Камша - Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал Страница 33

Смеются, даже не смеются, ржут. Ну и хорошо, а пехотинцы уже сошлись лицом к лицу. Схватка раскачивается туда-сюда, то выплескиваясь на один склон, то заливая другой, но в целом остается на месте. Все идет хорошо, все идет правильно, значит, жди неприятностей, а пока их нет, изволь подготовиться. Хейл все еще не подошел… Неудивительно – кавалерия с утра взад-вперед мотается по долине, а лошадей нужно беречь. Что ж, сделаем, что можем, – выжидать разумно лишь в том случае, когда враг сделает все за тебя. Алва чуял такой поворот за сотню бье, Лионель Савиньяк не бог, не Ворон и не болван. Он должен действовать.

– Кавалерийский резерв – за правое крыло. «Старых псов» туда же. Пусть Вайспферт поторопится.

Перевес атакующих и усилия Лейдлора начинают наконец сказываться, «гуси» пятятся, а кое-то уже и бежит. Сперва поодиночке и отдельными десятками, затем поток становится гуще. Откуда-то из дымной глубины выступает несколько колонн гаунау, им удается замедлить отход, но лишь замедлить. Линия сражения начинает загибаться к реке. Теперь двинем туда васспардский полк, пусть прикроют открытый фланг, а то ведь и оглянуться не успеешь…

Уже не успели, и это твоя ошибка. Вот они, долгожданные неприятности! Подкатывают от Ор-Гаролис, вынырнув из дымного марева чуть в стороне от дороги. На сей раз кавалерия атакует первой. Впереди, судя по серебру и синеве, знаменитые «кесарские рейтары». Следом движется пехота, причем много. Значит, у моста оставлен лишь небольшой заслон. Все-таки хорошо, что армией командует Фридрих, а не этот генерал.

Поток рейтар катится вперед, не теряя разбега под выстрелами, обрушивается на оказавшиеся с самого края полки из Северного Надора, захлестывает их соседей. Впору восхититься стремительностью и яростью атаки. Сторонний наблюдатель так бы и сделал, но маршал Савиньяк сторонним наблюдателем не являлся и красоты момента не оценил.

Черно-белая пехота, только что уверенно гнавшая дриксов к реке, затопталась на месте и попятилась. Один из надорских полков не устоял, его строй разваливался прямо на глазах. Утром Чарльз уже видел эту картину, на этот раз стороны поменялись местами. Еще несколько минут, и остановился весь правый фланг.

– Выстоят или нет? – Вроде бы он сказал это вслух, но никто не ответил. Все смотрели, как серебряные рейтары, опрокинув два фланговых полка, сдают назад, открывая дорогу идущим следом драгунам и пехоте. И молчали.

– Снова «крашеные», – обычно веселый Сэц-Алан бледен и зол, – только не бегут.

И опять – тишина. И чужое наступление. Дриксы берегли порох, но не себя. Три залпа при сближении и удар по растрепанным надорцам. Мощный. Безжалостный. Отчаянный.

Державшиеся до поры до времени за спиной рейтар драгуны лезут по холмам вверх. Хотят обойти и атаковать сверху. Битва переламывается надпиленной шпагой, а командующий не делает ничего! На столичных смотрах он и то был живее, а тут… Поводил трубой по порядкам атакующих дриксов и повернулся в сторону речки. Утешился!

У реки центр и левое крыло талигойцев продолжали поливать противника огнем. Сильная ответная стрельба виднелась лишь в центре – наверное, там стояла гвардия Фридриха. Стояла… А могла бы пойти вперед, помочь атакующему авангарду, но нет, не по чину. Все это было бы прекрасно, если бы не рейтары и не трещавший по швам правый фланг!

– Похоже, больше резервов у нашего «непредсказуемого» не осталось, – наконец задумчиво изрек Савиньяк. Как всегда, куда-то в пространство. – А Реддинг – молодец, господа, ему лишние приказы не требуются. К слову сказать, они никому не требуются.

«Фульгаты» и впрямь не растерялись и не промешкали. Сходиться с тяжелыми рейтарами они не собирались, а вот затормозить драгун… Это у «кошачьих отродий» выходило отменно. Подвижные и проворные, на лучших, чем у противника, лошадях, они с блеском доказывали, что по праву считаются первыми среди легких конников севера. Мгновенно оказавшись выше по склону, «фульгаты» принялись донимать противника быстрыми короткими налетами, вынуждая спешиться, собраться вместе и отбиваться.

Пять сотен вьющихся осами талигойцев и почти тысяча гаунау. Выбывших из наступления, бесполезных, почти беспомощных на голых скользких склонах. Удара с холмов Айхенвальд мог больше не опасаться, но положение оставалось сложным – на дороге вновь собравшиеся в кулак рейтары готовились к повторному удару. Было их тысячи три, и строились они умело и быстро. Если повторится успех первой атаки…

Чарльз не хотел смотреть на маршала и все равно то и дело смотрел сразу со злостью и надеждой. До сих пор Савиньяк рассчитывал верно. Только бы он не ошибся и сейчас! Только бы выиграл этот бой, эту войну, и пусть смотрит сквозь людей, обрывает на полуслове, отмахивается, не замечает. На Изломе не до обид.

Рейтары двинулись вперед. Им навстречу спешил кавалерийский резерв. Полторы тысячи кирасир… Так много. Так мало.

Снова схлестнулись две гривастые лавины, стремясь пересилить, опрокинуть одна другую. Снова Чарльз наблюдал с безопасного места, а сердце рвалось в бой. Хотелось вскочить в седло, выхватить палаш, догнать своих, врубиться в синий строй, вкладывая в общий удар капельку своей силы.

Охваченной неистовой, невозможной надеждой, Давенпорт повернулся к маршалу, поймав отчаянный взгляд Сэц-Алана. И младшего Лецке. И раненого «фульгата»… Все смотрели на Савиньяка, а Савиньяк смотрел назад. Туда, откуда рано или поздно – только бы не поздно – должны появиться полки Хейла.

Глаза впивались вдаль и проглядели, как, нещадно погоняя коня, вверх по склону несется одинокий всадник. Подлетел. Торопливо, задыхаясь, вскинул руку:

– Господин Проэмперадор… Генерал Хейл на подходе! По вашему приказу… три полка оставлены… для помощи Фажетти… Остальные будут здесь меньше чем через четверть часа… Фажетти докладывает… Он уже ведет бой… в непосредственной близости от обозов. Захвачены четыре орудия… Он обещает… скоро захватить обоз полностью…

У подножия холмов кипела лютая рукопашная – ветераны Вайспферта и спешно посланные Айхенвальдом стрелки укрепили дрогнувшие было порядки Лейдлора. Стрельба почти стихла – противники сошлись вплотную. «Крашеные» являли себя во всем блеске, не то что утром, но их усилия уходили в песок – теперь надорский фланг стоял твердо. Иссяк и разгон серебряной конницы. Рейтары раз за разом сходились в ожесточенной рубке с васспардскими кирасирами. Первым не удавалось прорваться, вторым – отбросить врага. Все доблестно били всех, и все топтались на месте, а полководцы возвышались и ждали. Савиньяк – кавалерию, Фридрих… Фридриху ждать было нечего. Свой последний шанс «Неистовый и Неповторимый» упустил, не поддержав рывок авангарда.