Дмитрий Распопов - Начало пути Страница 33

– А позволено ли будет поинтересоваться, зачем господину такая гигантская сумма?

– Хочу всю свою пшеницу отвезти в столицу и там продать её в десять раз дороже, чем здесь, – не моргнув глазом соврал я.

– Деловой подход, – прочистив горло, смог ответить ростовщик, – а знает ли господин, под какие деньги я ссужаю?

– Думаю, вы об этом мне скажете, – надменно улыбнувшись ответил я.

– Пятая часть суммы в месяц, – думая, что я не вижу его усмешки, ответил ростовщик.

Сумма лихвы была ещё более астрономической, чем мой заём, но мне было всё равно, я не собирался задерживать выплату.

– Думаю, можно составлять долговую расписку, – не моргнув и глазом, ответил я.

Ростовщик закашлялся ещё сильнее и прошептал:

– К сожалению, у меня нет с собой такой большой суммы денег.

Я посмотрел на него, как на гадкую пиявку, и встал.

– А что же вы тогда, любезный, мне голову тут морочите? Если нет денег, я пойду к другому ростовщику.

Тот быстро вскочил из-за стола, подбежал ко мне и кланяясь, стал усаживать обратно за стол.

– Вы, верно не так меня поняли, господин…

– Я всё верно понял, – перебил я его, – это вы, любезный, не так выражаетесь.

Ростовщик стушевался от моих слов и закивал.

– Да-да, вы правы, господин, я действительно неправильно выразился. Просто я собирался вам сказать, что сейчас же обращусь к своим друзьям и соберу нужную вам сумму. Господин подождёт несколько минут?

Я милостиво кивнул. Ростовщик со всех ног бросился из шатра.

Появился он действительно через несколько минут в сопровождении Крона. Войдя в шатёр, они зашли за стол, встали лицом ко мне и долговязый перекупщик спросил:

– Шамот сказал мне, что вы, господин, хотите получить 180 кесариев?

– И до сих пор их не увидел, – спокойно ответил я, твёрдо посмотрев ему в глаза. Но скупщик, очевидно, был тёртым калачом и взгляд не отвёл.

– Просто для начала хотелось бы удостовериться в вашей возможности вернуть подобную ссуду. У вас ведь есть бумаги, подтверждающие ваш статус? – твёрдо произнес он.

Если бы такой вопрос мне задал дворянин, то по местным понятиям я обязан был бы вызвать его на дуэль, но вопрос задал торговец, и поэтому я решил до конца доиграть роль высокомерного сноба.

Для приличия повозмущавшись, я показал бумаги, подтверждающие моё баронство, а также наличие у меня земель и замка. Мои бумаги полностью удовлетворили обоих и мы сели писать долговую расписку. В неё я с видимым равнодушием попросил включить пункт о возможности досрочного погашения займа. Внутри меня же всё бурлило, мне с трудом давалось выглядеть спокойным. К счастью, ни тот, ни другой не заметили в этом условии подвоха и согласились вписать его в договор без всяких оговорок. Я внутренне выдохнул – попались на крючок. Когда два экземпляра были зачитаны вслух и подписаны всеми сторонами, мне был продемонстрирован небольшой сундучок, из которого и отсчитали деньги.

Сложив все монеты в сразу потяжелевшую сумку, я поблагодарил обоих и вышел наружу. Мне нужен был гном, с такой суммой денег я не чувствовал себя в безопасности. Гном быстро нашёлся, он пил пиво вместе с крестьянами, уже продавшими свой товар. Быстро прошептав ему на ухо новость о появившейся денежной наличности и необходимости найти надёжных людей для моей охраны, я вызвал у мастера судорожный кашель, тот подавился своим пивом.

Похлопав его по широчайшей спине, я за руку потащил гнома из-за стола.

– Давай, Дарин, быстрее, – прошипел я ему в ухо, – мне не хочется, чтобы из-за тебя рухнул мой план.

Гном пристально посмотрел мне в глаза и на минуту исчез, когда же вернулся, то его сопровождали двое крепких молодых парней. Те следовали за гномом, не задавая ни одного вопроса.

Приказав гному и охранникам следовать за мной, я обошёл ряды. Цена на зерно упала, как я и предполагал, до 2 сестерциев, больше уже никто не предлагал. Все до единого крестьянина были взбудоражены и ошарашены – труды целого года могли уйти за бесценок. А ведь это был не только их личный урожай, многие односельчане, не имевшие телег, доверили им для продажи своё зерно.

До заката солнца означавшего конец ярмарки, было четыре часа, и я решил выждать ещё час, прежде чем начать осуществлять свой план. Через час цены упали до 1 сестерция, а единственные два скупщика зерна куда-то растворились – крестьяне были раздавлены и обескуражены. Уезжать домой с полными телегами зерна всем хотелось ещё меньше, чем продавать зерно за бесценок.

Посмотрев вокруг, я решил – настало время для моего выхода. Подойдя к первой подводе, я сказал мужику который нервно кусал верхушку кнута, я сказал.

– Покупаю всю твою пшеницу по 2 сестерция за мешок.

Крестьянин сначала не понял моих слов, а потом, когда до него дошло, что я сказал, он упал на колени и закричал.

– Господин, спаситель, я готов сам довести всё зерно, куда вы скажете, но купите, пожалуйста, за 2.5 сестерция. Это всё зерно, которое мы деревней смогли собрать после уплаты оброка своему господину.

Я задумался, в предложении был смысл. Внутренне улыбнувшись, я подправил слегка свой план и сказал ему.

– Согласен, с одним условием.

Крестьянин от радости заплакал.

– Да, слушаю, господин.

– Во-первых, сейчас оббежишь всех, кто продаёт зерно, и скажешь им, что я покупаю его на условиях, о которых мы с тобой сейчас договорились, а во-вторых, сам запомни и другим передай, что сделка возможна только при условии полного неразглашения цены проданной пшеницы, – ответил я, протягивая ему аванс за его двадцать мешков.

Быстро схватив деньги, счастливый крестьянин растворился среди подвод. Вскоре ко мне стали подходить крестьяне и отводить к своим подводам, где мы с ними быстро пересчитывали мешки, я всё записывал и выплачивал аванс, в размере половины общей суммы и условием выплаты оставшейся части после доставки зерна в указанное мною место.

Ровно через полчаса мне принадлежало всё зерно на ярмарке, а довольные крестьяне стали стягивать все подводы ближе к центру. Все знали, что именно я скупил всё имеющееся тут зерно.

Теперь, когда все вокруг были довольны и подсчитывали барыши, пришло моё время нервничать – настала завершающая стадия моего плана и если я окажусь неправ, то долго буду вспоминать свою аферу.

Через час вдали показался небольшой конный отряд, который во весь опор несся в нашу сторону. От возбуждения у меня начали дрожать колени, гном, видимо, понявший мой план, встал рядом и успокаивающе положил руку на плечо. Под его тяжёлой рукой я стал успокаиваться и не так трястись.