Марина Дяченко - Алена и Аспирин Страница 33

Они никогда не получат «Оскара», не встанут после восхождения на вершине Эльбруса, они, скорее всего, даже не прыгнут ни разу с парашютом. Но чувства, испытываемые ими по воле Аспирина, немногим уступают экстазу дебютанта под шквалом аплодисментов. Он творит им – конструирует, прямо сейчас – не просто развлечение, не просто вечер, но другую, яркую жизнь.

Он шаман большого племени – это почетная должность. Ночные пляски сакральны. И он творец, черт побери, потому что мир несовершенен!

Его охватил кураж – не привычный, профессиональный, как перед выходом на сцену. Нет: подобное чувство испытывали, наверное, гладиаторы, когда поднималась дверь клетки и первый лев выбирался, щурясь, на белый песок арены.

Пот высыхал на висках, стягивая кожу. Пульсировал кровоподтек, замазанный гримом. На танцаполе визжали и обнимались.

Из темного угла на Аспирина смотрел внимательный, как кобра, Вискас.

На другой день, часов в двенадцать, когда Аспирин валялся в кровати, а Алена пилила скрипку, зазвонил телефон.

– Привет, – сказал Вискас. – Можно к тебе зайти?

– Да я тут, – Аспирину не нравился такой поворот событий. – Без фрака, в общем. Сплю.

– А дочка твоя?

– Занимается… А при чем тут дочка?

– Леха, – сказал Вискас. – Давай где-то пересечемся. Где ты гуляешь сегодня вечером?

– Я сегодня не гуляю. Морда набитая не позволяет.

– Тогда я зайду.

– Извини, – сказал Аспирин. – Я в самом деле… сегодня в негостеприимном состоянии.

– Что, совсем? – в голосе Вискаса обнаружились неприятные жесткие нотки.

– А, – смутился Аспирин, – а что?

– Леша, я с тобой, можно сказать, по-дружески советуюсь… Сперва эти бомбилы, которых у тебя в квартире нашинковали. Которые потом попали в дурку. Теперь… у тебя все стекла в машине целы?

– Витя, я что-то тебя не пойму. А если целы?

Вискас поморщился. Как-то по-собачьи почесал за ухом:

– Да мне ты можешь сказать… Я к тебе ты знаешь как отношусь. Хорошо. Ты – хороший мужик и талант в придачу. И если я вижу, что у тебя неприятности… Не могу просто так смотреть и ждать.

– А почему у меня неприятности?

– Потому что два раза уже… Один раз – ну, сложилось так, случайность, два мужика сразу спятили. А уже другой раз… Ладно, позарились хлопцы на твою тачку. Они не правы, конечно. Но ведь мужика подкинуло, как мячик, сломало шею. Как? Кто? Никто не знает… Тени, мол, чудовища… демоны… Хорошо, что я вовремя прочитал вот это, – Вискас шмякнул на столик перед Аспирином «Запретную правду» полуторамесячной давности.

«Дорогая редакция! Пишет вам Алексей Г. Я знаю, что никто мне не поверит. Скорее, назовут сумасшедшим. Поэтому я не решаюсь написать здесь мою фамилию…»

У Аспирина заложило уши.

– Погоди, Витя, – начал он медленно. – А ты откуда знаешь хлопцев, которые позарились на мою тачку? Кого подкинуло, как мячик? Кто тебе сказал?

Вискас покачал головой, как бы желая сказать: ну вот, опять ты о мелочах вместо главного.

– Леша, я ведь твои интересы защищаю. Я почти убедил там кое-кого… на тебя лично не обижаться. Ты ведь здесь ни при чем. Правда?

Он перевел взгляд на газету. Прямо над «письмом» помещалась иллюстрация – кадр из третьесортного фильма ужасов.

– Витя, я так деньги зарабатываю, – тихо сказал Аспирин. – Там дальше про клонированных обезьян, которые старушку изнасиловали… Ты ведь не веришь?

Вискас вздохнул. Из-за неплотно прикрытой двери комнаты раздавались размеренные, жестокие гаммы.

– Она живет у тебя? Так и живет?

– Так и… а что?

– Ничего… можно было бы представить, что это ты, вдруг окрутев, рвешь людей голыми руками. Но ведь не ты.

– Значит, медведь? – Аспирин хихикнул.

– Послушал бы человека, который тебе добра желает, – печально сказал Вискас. – Я спрошу – ты можешь отшутиться. А когда тебя серьезные люди спросят – что это у тебя за фигня?

Аспирин разозлился и испугался одновременно:

– Витя, – он говорил шепотом, стараясь не коситься на дверь. – Медвежонок-трансформер – это к психиатру. Тебя же первого твои серьезные люди направят. А вот если на меня еще кто-то наедет – извини. Подумай, как будешь оправдываться.

Вискас нахмурился:

– Не понял?

– Да понял, – Аспирин отвернулся, уже жалея о сказанном. – Если бы те хлопцы набили мне морду и угнали машину – тогда ничего, молодец, Леша. А если… короче, если кто-то еще нацелится на меня или на Алену – я ни за что не отвечаю.

Гамма за дверью оборвалась.

– Дурак ты, Лешка, – печально сказал Вискас. – От кого тебя твоя девчонка защитит? От шпаны только. А если налоговая наедет? А если наркоту найдут? А если посадят? Что тогда?

Аспирин заставил себя посмотреть ему в глаза.

– Ты бы видел, какая у этой девчонки «крыша», – сказал шепотом. – «Налоговая»… «Наркота»… Я бы на твоем месте поостерегся.

Вискас моргнул, и в глубине его непроницаемых гляделок что-то на секунду изменилось.

– Он в самом деле может причинить тебе зло?

Вискас ушел. Аспирин долго сидел на кухне, вертел в руках опустевший стакан из-под кефира и слушал Аленины упражнения. Сторонний человек, пожалуй, не поверил бы, что эти техничные пассажи выдает девчонка, пару месяцев назад впервые взявшая в руки инструмент.

Потом Алена перестала играть. Пришла на кухню, уселась напротив и сама, первая заговорила с Аспирином – неслыханное дело!

– Он может тебе навредить? Сильно?

– Не знаю, – сказал Аспирин, подумав. – Но, наверное, может. Да. Тебе-то что?

– Ты его боишься?

– Наверное, да, – нехотя отозвался Аспирин и подумал, что теперь в его жизни есть вещи пострашнее Вити Сомова.

– Это из-за нас с Мишуткой?

Аспирин посмотрел удивленно. Алена не насмехалась.

– Что он может? – спросила снова. – Напасть, убить? Мишутка прикроет.

– Меня? – Аспирин хмыкнул.

– Тебя, – сказала Алена тихо. – Ты, конечно, не очень хороший человек. Но если у тебя неприятности из-за нас…

– Я уезжаю, – сказал Аспирин устало. – А вам оставляю квартиру. Делайте, что хотите.

В четверг он сдал документы в посольство. Ему велели приходить за визой в понедельник.

Он пообедал в кафе. В толпе на улицах – и вообще в открытых людных местах – ему было спокойнее. Правда, нервировал телефон – Аспирин вздрагивал от каждого звонка, злился на себя и все равно вздрагивал.

Позвонила Женечка. Попыталась назначить свидание, но Аспирин ее мягко отвадил. Позвонила мама – та в последнее время трезвонила каждый день, не жалея денег. Будто хоть кому-то могло стать легче от новой серии встревоженных вопросов: «Как ты? Что ты делаешь? Что там вообще у тебя происходит?»