Гордон Диксон - Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека Страница 33

— Перестань фырчать, — рассердился Джим. — Я хочу получить информацию. Мы направляемся к замку Малверн. Следуя этим путем, мы выйдем к воротам или окажемся с обратной стороны замка?

Барсук насупился, сжался в комок и зашипел пуще прежнего.

— Не кипятись, — терпеливо продолжал Джим. — Я ведь просто спросил.

Барсук зарычал и бросился на левую переднюю лапу дракона. Джим поспешно убрал лапу, а барсук развернулся с необыкновенной скоростью, юркнул за куст и исчез. Джим стоял и недоуменно смотрел в пустоту.

Он обернулся и обнаружил Брайена, Даниель и Арагха, с любопытством наблюдавших за ним.

— Я пробовал разузнать, как добраться до замка, но… — начал он, однако под их взглядами слова застряли в горле. Соратники дружно смотрели на Джима как на умалишенного.

— Горбаш, — после затянувшегося молчания констатировал Арагх, — ты пытался говорить с барсуком.

— Да, — ответил Джим. — Я хотел поговорить с тем, кто знаком с окрестностями, и выяснить, как нам выйти к воротам замка Малверн.

— Но ты говорил с барсуком! — повторила волчью реплику Даниель.

Брайен откашлялся, прежде чем сказать от себя:

— Сэр Джеймс, — осторожно поинтересовался он, — ты, вероятно, распознал, что этот барсук заколдован? Или в вашей стране барсуки умеют говорить?

— Нет… этот барсук не был заколдован, а в моей стране барсуки не разговаривают, — сказал Джим. — Но я подумал…

Он замолчал. Джим хотел было в качестве доказательства привести тот факт, что драконы, жуки-глазастики и волки могут разговаривать, но, наткнувшись на взгляды Соратников, догадался, что выставляет себя идиотом. А вскоре он понял, что не выставляет, а уже как следует выставил.

— Совсем все в голове перемешалось! — заключил Арагх. — Но не по его вине!

— Впрочем, — оправдывался Джим, — я-то ведь говорю! Но я дракон!

— Сэр Джеймс, а в твоей стране драконы не говорят? — спросила Даниель.

— Драконы у нас просто не водятся.

— Так с чего ты решил, что они не говорят? — резонно спросил Арагх. — Слишком много думать, Горбаш, вредно для здоровья. Попробуй хоть недолго не шевелить извилинами.

— А вот волки в наших краях водятся, — Джим обернулся к Арагху, — но они не разговаривают.

— Волки не разговаривают? Горбаш, ты спятил. И со многими волками ты знаком?

— Лично я? Ни с одним! Но я видел их в… то есть, по…

Джим мгновенно осознал, что такие слова, как «зоопарк» или «кинофильм» для выстроившейся перед ним троицы будут означать то же, чем стал для рыцаря «Номер Социального Страхования». На каком бы языке он сейчас ни говорил, эти слова окажутся пустым звуком.

— А жуки-глазастики? — в отчаяньи спросил он. — Когда я был у Каролинуса, он вылил на землю воду, жук-глазастик вылез на поверхность и заговорил.

— Не горячись, сэр Джеймс, — сказал Брайен. — Магия и волшебство — это безусловно. Но ничего иного, кроме магии. Жуки-глазастики, как и барсуки, не умеют разговаривать.

— Да, — устало согласился Джим и перестал спорить. — Не обращайте внимания. Как сказал Арагх, я слишком много думал. Забудем об этом и двинемся в путь.

Отряд двинулся, и внезапно пошел ливень. Хлесткие, упругие струи оплели путников мокрой паутиной. В поисках укрытия Джим огляделся вокруг, но заметил, что трое его спутников не обращают на дождь никакого внимания. Чуть позже он понял, что его толстая пластинчатая шкура тоже практически не реагирует на влагу, и решил не обращать на дождь внимания. Немного погодя тучи разлетелись, и выглянуло солнце.

Светило клонилось к западу, и Джим прикинул, что сейчас около пяти вечера — час, который Брайен и Даниель, вероятней всего, назвали бы серединой меж ноной и повечерьем — пользуясь средневековой терминологией католической церкви. И Джим сразу же принялся рыться в памяти, вспоминая название часов. Заутрене соответствовала полночь. Ранний рассвет — около пяти утра, в зависимости от времени года — назывался славие. Прима — восход солнца, около шести утра. Терция — девять утра; секста — полдень; нона — три часа пополудни. Вечерня наступала на закате — около пяти вечера или позже?.. И, наконец, повечерье — время отхода ко сну, наступающее не позже, чем спустя час после захода солнца, особенно если ты был монахом и вставать приходилось еще затемно.

Его размышления прервал Арагх, который поднял голову и сообщил:

— Я чую запах дыма.

Джим понюхал ветер, дувший им в спины. Обоняние дракона не слишком уступало волчьему, и он тоже различил слабый запах дыма. При очередном порыве стало ясно, что источник дыма находится совсем неподалеку от них.

Арагх ринулся вперед, а Брайен пришпорил лошадь. Джим ускорил шаг, а Даниель непринужденно бежала рядом. Преодолев незначительное расстояние, они вышли из лесу и остановились на расчищенном от деревьев участке, на самом краю деревушки, состоявшей из двух рядов хижин с соломенными крышами и стенами из глины и сплетенных веток. Некоторые хижины все еще дымились. Короткий дождь не обошел и деревню. Обнаженная земля вокруг хижин потемнела, а в канавках собрались лужи. С деревьев и крыш стекала вода, а воздух был мягким и влажным. Запах дыма усилился и завис над деревьями после того, как стих ветер.

В деревне стояла тишина, людей видно не было. За исключением нескольких дымящихся хижин, погашенных дождем, здесь уже ничего не происходило. Четверо или пятеро людей спало на улице или у дверей хижин. Джим вышел вперед Брайена и Арагха и заметил в дюжине футов от себя девочку-подростка в робе из грубого коричневого сукна, которая лежала на боку спиной к ним. Ее черные волосы были распластаны в грязи.

Джим был поражен. Что за празднество отмечали в деревне? Да так, что люди напились до состояния, что не могли пошевелиться и затушить возникший по пьяной лавочке пожар? Он сделал шаг вперед, намереваясь разбудить девочку и расспросить… В это время на противоположном краю деревни появился отряд всадников из двенадцати-пятнадцати человек, облаченных в полу-доспехи и стальные шлемы; они держали мечи наголо. Всадники развернулись и поскакали навстречу Джиму.

Последующие сцены напомнили Джиму резкие скачки кадров старого фильма со склеенной пленкой, которые мелькали в сбивчивой последовательности. Он понял, что произошло в деревеньке. Люди не спали, а были мертвы… убиты… а их убийцы маячили в конце улицы. Он сделал третий шаг вперед, и с нового ракурса увидел раскинутые руки с отрезанными кистями.

Запах дыма окутал сознание Джима. Он взмыл в воздух и бросился на всадников. В момент атаки он увидел поднятые вверх мечи, тускло отражающие солнце, но не ощутил их уколов. При ударе трое лошадей упало, и Джим когтистыми лапами отшвырнул в стороны двоих падающих всадников, а третьего, который находился перед ним, перекусил пополам одним движением челюстей.