Джек Вэнс - Сага о Кугеле Страница 33

— Это описание подходит тому мерзавцу, который посоветовал мне пойти к Терлулии! У него была крадущаяся походка, и он назвался Фускуле! — возбужденно орал Сольдинк.

— Ага! — обрадовался Пулк. — Обстоятельства начинают проясняться! Давайте найдем в клубе кабинку и проведем расследование за кружечкой доброго черного пива!

— Идея неплохая, только совершенно излишняя, — сказал Дрофо. — Я и так могу назвать имя виновника.

— У меня тоже есть догадка на этот счет, — присоединился к нему капитан Баунт.

Сольдинк обиженно переводил взгляд с одного на другого.

— Я что, один здесь такой недогадливый? Кто он?

— А что, есть еще сомнения? Его имя — Кугель.

Сольдинк прищурился, потом хлопнул в ладоши.

— Разумный вывод!

— Теперь, когда виновный найден, кажется, вы должны извиниться перед Фускуле, — укоризненно покачал головой Пулк.

Но Сольдинка все еще терзали воспоминания об оплеухах Фускуле.

— Когда он вернет мне шестьсот терциев, которые я заплатил ему за червя, тогда я подумаю. И не забывайте, это ведь он обвинил меня в том, что я выбросил его плавникошлифователь. Он должен извиниться.

— Вы все еще в плену заблуждения, — покачал головой Пулк. — Эти шестьсот терциев получил Кугель.

— Возможно, и так. И все-таки я считаю, что необходимо провести тщательное расследование.

Капитан Баунт повернулся к собеседникам.

— Мне показалось, что я видел его несколько минут назад. Но он, похоже, уже ускользнул.

В действительности, как только Кугель сообразил, в какую сторону ветер дует, он тут же поспешил на «Галанте». Госпожа Сольдинк была в своей каюте, рассказывала дочерям обо всех событиях этого дня. Поблизости не было никого, кто мог бы помешать Кугелю сновать туда-сюда по кораблю. Он сбросил трап, снял швартовы с кнехтов, стянул колпаки с червей и положил в их корзины тройную приманку, после чего взбежал на шканцы и изо всех сил крутанул штурвал.

— Я с самого начала не доверял ему! И все-таки, кто мог бы вообразить такую безграничную порочность? — жаловался Сольдинк в клубе товарищам. Бандерваль, суперкарго, согласился с этим суждением.

— Кугель, хотя с виду и кажется честным, на деле просто-напросто мошенник.

— Теперь придется призвать его к ответу, — сказал капитан Баунт. — А это всегда неприятная задача.

— Вовсе не неприятная, — пробормотал Фускуле.

— Мы должны дать ему возможность оправдаться, и чем скорее, тем лучше. Я полагаю, клуб подойдет для нашего собрания точно так же, как и любое другое помещение.

— Сперва нужно его найти, — заметил Сольдинк. — Интересно, где мог укрыться этот жулик? Дрофо, возьмите Пулка и поищите его на «Галанте». Фускуле, погляди в клубе. Не делайте и не говорите ничего, что могло бы спугнуть его, просто скажите, что я хочу задать ему несколько общих вопросов… Да, Дрофо? Почему вы еще не отправились выполнять мое поручение?

Дрофо указал в направлении моря. Его голос был, по обыкновению, грустным.

— Сэр, можете взглянуть на это сами!

Глава третья

Океан вздохов

Красное утреннее солнце точной копией отражалось от темной морской воды.

Черви лениво перебирали плавниками — в их корзинах лежала половинная приманка. «Галанте» плавно, точно легкая лодка, скользила по поверхности воды.

Кугель проспал несколько дольше обыкновенного в кровати, в которой раньше нежился Сольдинк. Команда «Галанте» бесшумно и споро работала на своих местах.

Кугеля пробудил стук в дверь.

— Войдите! — зевая и потягиваясь, певуче отозвался капитан Кугель.

Дверь открылась, в каюту вошла Табазинт, младшая и, пожалуй, самая хорошенькая из дочерей госпожи Сольдинк, хотя Кугель, если бы ему пришлось высказать свое мнение, твердо стоял бы на том, что у каждой из них имеются свои неоспоримые достоинства.

Табазинт, которую природа наделила пышной грудью и крепкими округлыми бедрами, а также до поры до времени стройной и гибкой талией, являла миру обрамленное копной темных кудрей круглое личико, а ее розовые губки были постоянно сжаты, как будто девушка пыталась сдержать улыбку. Красавица принесла поднос, который поставила на столик у кровати. Застенчиво оглянувшись, она уже собралась выйти из комнаты, когда Кугель окликнул ее:

— Табазинт, милая! Сегодня такое чудесное утро, я позавтракаю на свежем воздухе. Можешь передать госпоже Сольдинк, чтобы застопорила руль и немного передохнула.

— Как прикажете, сэр.

Табазинт забрала поднос и вышла из каюты. Кугель встал с постели, смазал лицо душистым лосьоном, прополоскал рот одним из изысканных бальзамов Сольдинка, затем облачился в легкий халат из бледно-голубого шелка. Он прислушался… С межпалубной лестницы донесся топот госпожи Сольдинк. Через иллюминатор Кугель видел, как она прошествовала в свою каюту, которую прежде занимал главный червевод Дрофо. Как только дама пропала из виду, Кугель вышел на среднюю палубу. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, наслаждаясь прохладным утренним воздухом, затем поднялся на ют.

Перед тем как сесть за завтрак, Кугель подошел к гакаборту, чтобы взглянуть на море и оценить, как далеко продвинулся корабль. От горизонта до горизонта расстилалась неподвижная водная гладь, в которой виднелось лишь отражение солнца. След, тянущийся за кормой «Галанте», казался достаточно прямым — свидетельство того, что госпожа Сольдинк на совесть управляла кораблем, а нос смотрел точно на юг. Кугель одобрительно кивнул — из госпожи Сольдинк вполне мог получиться неплохой кормчий. С другой стороны, она не выказала никаких способностей к ремеслу червевода, да и дочери ее оказались немногим лучше.

Кугель принялся за завтрак. Он одну за другой поднял серебряные крышки и заглянул в блюда. Там обнаружился компот из пряных фруктов, приготовленная на пару печень морских птиц, каша с изюмом, маринованные луковицы лилий и маленькие круглые грибочки с несколькими сортами пирожных — обильный завтрак, в котором он признал творение Мидре, старшей и самой трудолюбивой из трех сестер. Госпожа Сольдинк в тот единственный раз, когда ее заставили заняться стряпней, приготовила столь неаппетитную еду, что Кугель зарекся подпускать ее к камбузу.

Он не спеша позавтракал, пребывая в исключительно приятной гармонии со всем миром. Подобное ощущение следовало сохранить как можно дольше, холить его, лелеять и насладиться им до последней капли. Чтобы продлить это особое состояние, Кугель взял изящную чашку из тончайшего фарфора и принялся неторопливо потягивать прозрачный нектар, заваренный из смеси самых отборных трав господина Сольдинка.