Дэйв Дункан - Утраченный идеал Страница 33

– Как тебя зовут, отрок?

– Василий Овцын, ваше величество.

– Этот род покрыл себя позором. Отныне ты просто Василий.

Юноша, в одно мгновение лишившийся всего, сжал кулаки, но ответил спокойно:

– Как прикажет ваше величество.

– Мне говорили, что разбойниками командовал какой-то великан.

Последовала пауза. Похоже, Василий оценил ситуацию и решил, что терять ему нечего.

– Я лишь помогал отразить нападение тех, кого мы сочли грабителями и убийцами, господин.

Глаза Игоря опасно блеснули.

– Вот как? – недоверчиво сказал он.

Некоторое время все молчали. Тишину нарушали лишь всхлипы княгини Овцыной. Таша сжала руку брата.

– Воевода Вяземский?

С боковой скамьи поднялся однорукий мужчина. Подойдя к помосту, он остановился в нескольких шагах от собаки и опустился на одно колено. Вяземский был разбойником, убийцей и насильником, но Игорь сам помиловал его и поставил во главе особого отряда с условием, что он будет повешен при первом же проявлении жалости к кому-либо.

– Ваше величество?

– Вот смелый человек, которому некого защищать. У тебя есть для него подходящее место, воевода?

– Конечно, господин. Я найду для него место, если подвину кое-кого.

Во всей Скиррии только Вяземский позволял себе шутить в присутствии царя.

– Тогда, отрок, у тебя есть возможность послужить нам и смыть позор семьи. – Игорь кивнул в сторону ближайшей к себе скамьи. – Садись.

Василий направился к краю помоста, следя за тем, чтобы не повернуться спиной к самодержцу, но не проявляя видимых признаков страха.

– Ближе, – сказал царь. Василий сел ближе.

Пес угрожающе зарычал и оскалился, готовясь к прыжку, но Игорь удержал его резкой командой.

– Боишься? Ближе!

Теперь Василий сел почти вплотную к собаке, и та зарычала еще громче.

Царь удовлетворенно кивнул:

– Ну вот. Теперь у нас два верных телохранителя, не так ли?

Игорь снова оглядел зал. Все ждали, когда он назовет следующую жертву.

– Князь Грязной!

На этот раз несчастный отделался сравнительно легко: царь всего лишь назначил его дочь в услужение к Софье. Объятая ужасом девушка заняла место рядом с Василием, к счастью для нее, подальше от жуткого пса.

– А теперь, благородные князья и бояре Скиррии! – провозгласил Игорь, внезапно меняя тему. – В последние годы немалую выгоду нашей земле принесла торговля с далекой страной Шивиаль, корабли которой получили доступ в наш торговый порт. Сегодня мы решили дать ответ на многократно повторяемую просьбу короля Ательгара дать ему руку нашей свояченицы Таши. Вам надо подумать о дарах. По случаю такого радостного события.

До Дмитрия донесся приглушенный вздох сестры.

– Улыбайся! – прошептал он, поворачиваясь к ней с таким видом, будто ждал этого мгновения всю жизнь. – Даже если он выдаст тебя за этого пса, улыбайся.

Он поднялся и, взяв Ташу за руку, вышел вперед под приветственные крики знати, стараясь не смотреть на Василия.

София двинулась им навстречу с распростертыми объятиями; обняв сестру и поцеловав брата, она подвела их к основанию трона. Игорь усмехался, поглаживая седую бороду. Обычно его улыбка предвещала чье-то страдание, но, возможно, времена менялись.

Таша распростерлась перед владыкой. Дмитрий произнес благодарственную речь.

– Ты, Таша, останешься в Верхнем городе и займешься вместе с царицей подготовкой к свадьбе. – Игорь перевел взгляд на Дмитрия и уже другим тоном продолжил: – Где твоя жена, князь? Ее ждали здесь.

– Срок близится, государь. Ей скоро рожать и…

– Самые лучшие повитухи здесь, в Кинске. Пришли ее.

– Как пожелает ваше величество.

Надо бы послать кого-то не слишком расторопного, подумал Дмитрий. Елене лучше остаться до родов в Фарицеве.

– Мы позаботимся о ней, пока тебя не будет.

– Пока меня не будет?

– Ты встретишь шивиальского посла на границе и проводишь до Кинска.

Дмитрий еще раз поклонился, старательно изображая радость. Ехать придется, наверное, в Трейден. Это где-то далеко на севере.

Что ж, Таша теперь важное лицо, и Игорь, пожалуй, прав, переводя ее в столицу. А Елена и ее ребенок нужны ему как заложники на время путешествия мужа и отца к границе. Игорь не терпел, когда его подданные бежали из страны, и считал это проявлением глубокой неблагодарности и даже изменой.

2

Два человека неторопливо ехали по каменистой равнине под невероятно огромным небом. Летний зной спал, но солнце и ветер не щадили людей; копыта коней топтали скудную травку, выжженную настолько, что кормом ее уже не считали. Над почти безжизненным ландшафтом вихрились клубы пыли, неугомонные и неуловимые, как заблудшие демоны.

Почти три месяца экспедиция Вассайла двигалась на восток, переходя из одного пейзажа в другой, меняя обильные луга и виноградники Исилонда на острые скалы Фитайна, округлые холмы – на сказочные замки, еловые леса – на березовые, дубовые, кленовые. Сейчас вокруг расстилались унылые сухие степи Долорта. Жизнь постепенно оскудевала. После блеска и роскоши Лавилля путешественники достигли обгорелых руин деревень, жалких останков, напоминающих о том, что война в этих краях столь же обычное явление, как засуха. Но даже и в этой пустоши Дестьен не давал охране расслабиться и то и дело рассылал разведчиков во все стороны. Эти двое как раз возвращались после такой вот рекогносцировки.

– Царь – безумец! – сказал маркиз. – Воюет со своим собственным народом. Самодержец, который может делать все что угодно, и часто так и делает. Надо быть сумасшедшим, чтобы доверить своего подопечного такому маньяку. Мало ли что взбредет ему в голову? Почему ты смеешься?

– Просто думаю, что мы с ним отлично поладим.

– Кто?

– Мы. Я и царь, – сказал Оук. – Мы же оба сумасшедшие.

– Я же серьезно! Неужели ты сомневаешься, что я пекусь о тебе, мой добрый друг?

Оук нисколько не сомневался в своем добром друге Орсоне – его милости маркизе Ваанене. Но искренность не всегда подразумевает полную откровенность. Самое странное, что случилось с ним за последние несколько Месяцев, это дружба сына рыбака с каменистого побережья Шивиаля с одним из благороднейших и знатнейших родов Исилонда, чей род не уступал в древности роду Вассайла.

Почему им обоим было так хорошо вместе, оставалось Загадкой. Будучи примерно одного возраста, они различать во всем, кроме любви к фехтованию и крепким женщинам. Орсон, гибкий, долговязый, порывистый, являл собой едва ли не полную противоположность Оуку. Его ежедневный доход превосходил то, что рыбак мог заработать за всю жизнь. Владелец нескольких графств, член Высшего Суда, наследственный защитник королевы Исилонда. Оук всегда считал себя не более чем младшим воином крохотной команды Бо – высочайший же ранг маркиза делал его командиром всего исилондского контингента. Впрочем, Ваанен предпочитал уступать более опытному Дестьену заниматься вопросами тактики и тылового обеспечения, а дипломатичному де Ферно вести дела с капризным лордом Вассайлом. Он также отдавал первенство в науке фехтования де Роже. Возможно, именно эта готовность уступать ветрам судьбы и объединяла его с Оуком.