Джейн Йолен - Карты печали Страница 33

Поэтому давай садись около меня, откинься на эту черную подушку, которой так много лет пользовались мои фавориты. Видишь, на ней вышито большое красное создание, которое нравилось вашей собственной Королеве. Я всегда держу ее рядом с собой, чтобы ее бессмертие коснулось моего собственного. На ней часто лежала Седая Странница, на том же самом месте, опираясь спиной туда, где отдыхает теперь твоя спина. Она лежала на ней – но мы никогда не прикасались друг к другу. Прикасание означало бы нарушение ее клятв, и как же она тогда могла бы оплакивать меня, когда я умру?

А сейчас она живет в пещере высоко в горах и думает, что я не знаю где она. С той горы ей виден дворец, а я могу видеть эту гору с башен-близнецов, так что есть между нами, кроме воздуха?

Она говорит, что не будет разговаривать со мной, потому что я встречаюсь с мужчинами с неба. Она говорит, что их любовь холодна, бесплодна и лжива. Но я не так глупа и я также знаю, что когда наступит время, она придет и будет оплакивать меня, потому что она никогда не отказывалась от своих клятв. Она – плакальщица. Она – Плакальщица Королевы.

– В КАКОЙ ПЕЩЕРЕ? ГДЕ?

– Не торопись убегать на ее поиски. Еще не время, А'рон. Ты найдешь в той пещере не то, чего ждешь. Сначала выслушай мой рассказ. Поверь в его правду, и тогда я разрешу тебе уйти.

Мы будем здесь сидеть, только двое нас, пока пальцы теней мира коснутся наших пальцев, и кончится рассказ.

Я люблю это время, конец дня, когда мир между светом и тьмой. Оно заставляет меня вспоминать. У королев долгие воспоминания, А'рон, и я хотела бы дать волю моим.

– ВЫ НЕ БОИТЕСЬ МОЕЙ ЗЛОСТИ?

– Время не обостряет злость, А'рон. Оно притупляет ее. То, что ты чувствуешь – не злость, а глубокая печаль. Горе. Мы – люди, понимающие горе. Я не боюсь тебя. А ты меня боишься?

– Я НЕ ПОНИМАЮ.

– Твоя Линни так изменилась, что ее нельзя любить. Она теперь старая, старая женщина. А ты и я почти не состарились. Однажды ты в страхе убежал от моей постели, теперь ты убежишь от ее постели. У меня теперь нет к тебе интереса. Хотя лицо у тебя все еще такое привлекательное, между глазами слишком широкое расстояние, мне это не нравится. Я предпочитаю своих, более простых мальчиков, а пятьдесят лет – или пять – достаточно долгое время, чтобы вкусы определились.

– ТАК ВЫ ЗНАЕТЕ ОБ ИЗМЕНЕНИИ ВРЕМЕНИ?

– Королева знает все. Я знаю прошлое, настоящее и будущее. Я так ясно вижу, что вижу тени. Ты знаешь, что меня зовут Королевой Теней?

– Я СЛЫХАЛ ОБ ЭТОМ.

– А почему, ты думаешь, меня так зовут?

– НАВЕРНОЕ, ПОТОМУ, ЧТО ВЫ СИДИТЕ В ЗАТЕМНЕННОЙ КОМНАТЕ, КАК СТАРАЯ КРУЖЕВНИЦА, ПЛЕТУЩАЯ ИЗ ТЕНЕЙ ПАУТИНУ ОБМАНА.

– Нет, это было бы слишком поэтично. Так рассуждают плакальщицы. Я – не метафора. Я – Королева. Но, конечно, эта комната, в которой я сохраняю темноту, питает сплетни и сохраняет живым мое имя. И все же меня так зовут не поэтому.

Кое-кто говорит, что это потому, что я, последняя из Королев, бесплодна. Мое чрево пусто, как пещера на горе. Мои дети – это только проплывающие тени. А мои братья и кузены слабо сеют. Даже их дети – девочки – старятся. Они не королевского рода.

Значит, это верно, что я правлю во времена теней. Потому что нас закрыли тени больших кораблей, которые привезли вас сюда, чтобы изменить всю нашу жизнь.

– МЫ НЕ ПЫТАЛИСЬ МЕНЯТЬ ВАШУ ЖИЗНЬ. МЫ СТАРАЛИСЬ БЫТЬ ОЧЕНЬ ОСТОРОЖНЫМИ В ЭТОМ ОТНОШЕНИИ.

– Вы здесь, А'рон. Этот факт сам по себе приносит изменения. Вот мои люди и становятся своими собственными тенями под руководством наставников со звезд.

Но еще и не поэтому меня зовут Королевой Теней. А из-за истории, которую я расскажу, из-за лжи, которую я превратила в правду, чтобы удержать около себя ту, которую я любила больше других, Седую Странницу. Она мне верила, все время зная, что то, что я сказала ей – неправда. Я поступила так, потому что она была мне так дорога, не задумываясь, что для нашего мира было бы лучше. И эта ложь, ставшая правдой, сделала наш мир проклятым. Я знаю, нас нельзя спасти. Мы изменились до неузнаваемости. Я по-настоящему Королева-тень, как та сумасшедшая королева из сказки, в честь которой я названа. Той, которая так желала увидеть свое отражение – а ведь именно для этого, знаешь, существуют плакальщицы: озера, в которых появляется отражение. Когда-то я думала, что они делают четкое отражение, но это не так. Старая сумасшедшая Королева желала своего собственного изображения, отказавшись от того, которое ей предлагали. И этим предала свое королевство. О, такую историю я сумела бы рассказать.

Теперь дай мне твою руку. Мое прикосновение больше не обожжет тебя. Видишь ли, ты начинаешь стареть, небесный путешественник. Какая у меня рука? Один из ваших, тот, высокий и суровый, по имени Хоп'нор. Он сказал мне, что некоторые в вашем мире верят, что линии руки можно читать, как читают карту, так отпечатаны в них уходы и приходы. Но когда я попросила его прочесть мою руку, он не смог, потому что на моей ладони совсем нет линий. Видишь? Это потому, что Королева сама пишет свою историю и эту историю может прочесть только сама Королева.

– РАССКАЖИТЕ МНЕ О ЛИННИ И О ПЕЩЕРЕ.

– Ты, у которого так много времени, не переносишь, когда его удлиняют. Очень хорошо, тогда слушай. Это будет – и не будет – что-то вроде исповеди.

Когда ты отказался прийти в мою постель под самым недобрым предлогом, я знала, что это ложь. Но Королеве никто не лжет. Так начался парадокс, распутывание клубка, которым опутан этот мир.

Я приказала следить за тобой. У какой Королевы нет под рукой теней? Я знала, что ты пошел в комнаты Б'оремоса, где вы лежали и пили вино. Он был еще молод, сохранял привязанность к друзьям своей мальчишеской поры и питал страсть к странному, необыкновенному, гениальному, потому что он сам был странен, необыкновенен, гениален. Я не хотела, чтобы у него было то, чего нет у меня. Поэтому я позвала его к себе, из злости, из ревности, из желания. И он пришел, пылающий от вина с люмином, твердый и жадный и полный семени. Я была уверена, что понесу дитя. Но утром, когда действие люмина прошло и он узнал меня, он рассказал мне, что три орешка были в трех чашах: одно для него, одно для тебя, а потом он улыбнулся и сказал, что одно было также для Седой Странницы. Он не стыдился своего поступка. Стыдно ему было за то, что его не было там, чтобы довести дело до конца. Я готова была ударить его, потому что поняла, что если у меня не будет детей-девочек, из него получится прекрасный Король, хитрый и правдивый одновременно. Поэтому я назвала его своим первым наследником. Но в тот момент я отослала его от себя, преподав урок царствования; я сказала ему, что он должен выполнить еще одну вещь до того, как кончится ночь.