Академия для Пернатых. По дороге в ад Страница 34

Архангел буравил меня взглядом разочарованного преподавателя. Во его понесло... Не думала, что он успел ко мне прикипеть.

— Я была немного занята, — со всей вежливостью, на какую была способна, ответила я, имея в виду демоницу.

Поняли меня превратно. Впрочем, о чем я... Каждый думает в меру своей испорченности.

Архангелу хватило одного взгляда на поваленные стеллажи, чтобы у него появились ко мне новые вопросы.

— Какое отношение Вас-с…— подавился на моем имени архангел и, откашлявшись, голосом строго папы начал свою речь заново: — Какое отношение вы, Василиса, имеете к учиненному в библиотеке погрому?

Архангел был настроен решительно. Весь его вид говорил, что он собирался докопаться до правды, где я сознаюсь во вселившемся в меня бесе и последовавшем за этим вандализме. Баратиэля выдали глаза. Особенно правый. Он сильнее дергался и немного косил в сторону, отчего я начала догадываться, что глаза б преподавателя меня больше не видели.

Пойду, разыщу демоницу, я страшно соскучилась по ней. На самом деле — страшно. Лежать у целителей с переломами совсем не хочется, а надо. Время, проведенное в больничке, однозначно лучше отповеди Баратиэля. С чего бы ему мне верить? Я с первой нашей встречи ему не понравилась.

— Ламия приревновала меня к Рафалеону и напала.

— Не несите ересь, Василиса. Демоны не ревнуют.

Ну вот. Я же говорила.

— Я думал, Баратиэль, вы умнее, — с высокомерным превосходством произнес демон и моя челюсть чудом не упала на пол. — Ничего, я объясню вам. Нам, демонам, свойственно испытывать человеческие эмоции. И ревность одна из них.

— Демоны — бесчувственные существа, — с абсурдной упертостью настаивал на своем архангел. Мне не давал покоя его голос. Он звучал взволнованно. Баратиэль гораздо увереннее чувствовал себя с отцом Рафалеона, а тот ведь не абы кто — повелитель города демонов. Для архангела было важно, чтобы в возникшем споре его голос стал последним. Видно, зная о его слабости — быть всегда правым, — демон усмехнулся и с издевкой произнес:

— Неужели?

— Вы, демоны, ничего не знаете о чистой, не затуманенной лживыми речами любви. Не заблуждайся, мальчишка, ревность вам неведома! — хмуро изрек архангел.

Яркая вспышка искр пробила воздух, и темная воронка разинула свою пасть. Я двумя руками вцепилась в рукав демона.

— Что, во славу Бездны, здесь происходит?! — вышла из портала Нигора. В ожидании ответа она приняла довольно эффектную позу, выпятив черный хлыст на боку, длинный кончик которого, очерчивая идеальную линию бедра, касался высокого сапога, обтягивающего второй кожей стройную ногу.

Не сводя глаз с знойной красотки, архангел кашлянул в кулак.

— Демоны разгромили библиотеку и запугали ангелов! Снова!

— Она не похожа на перепуганную мышь, — и, покачивая бедрами, точно модель, расхаживающая по подиуму, демоница приблизилась к нам с Рафалеоном. Придирчиво осмотрела нас и, сузив глаза, остановила взгляд на руке демона, властно обнимающего меня за плечи. Думая, что хуже быть не может, я поймала на себе запоздалый осуждающий взор архангела. Похоже, Баратиэль отодвинул прелести демоницы на второй план и вспомнил о своей нелюбви к демонам.

Под его хмурым взглядом я отодвинулась от Рафалеона. Рука демона мимоходом скользнула по моей спине и, вцепившись в запястье, подтянула обратно.

— Я уже соскучился по тебе, Василек, — сообщили мне и мягко обняли за плечи.

— Соскучился? — не поверила ему. Думая, что он шутит, присмотрелась к демону. Рафалеон не сводил взгляд с архангела, а тот, жутко хмурясь, не посмел ему возразить.

— Затея соседства ангелов с демонами нам всем выйдет боком, — с абсолютным безразличием поделилась своими наблюдениями Нигора. Складывалось впечатление, что ее описанная ситуация нисколько не касалась.

У архангела вспыхнули белым светом глаза и сразу потухли, как вспышка гнева. Демоница задела его за живое.

— Скажи об этом сама знаешь кому, — с надеждой предложил Баратиэль. — Он тебе доверяет и прислушается.

— Люцифер никому не доверяет, — холодно заметила Нигора, повернув к нему голову. — Добро и зло постоянно соседствуют рядом. Ангелы и демоны — их олицетворения. С этим утверждением Люция не смог поспорить королевский магистрат. И ты всерьез думаешь, что я смогу убедить его? Не после того, как убили единственного, кто мог удержать правителя ада от неосмотрительных поступков. Гадриэль, будучи верховным жрецом и поверенным дьявола, не заслужил, чтобы его вместе с супругой и единственным новорожденным ребенком перебили, как скот. Люцифер не успокоится, пока не извергнет в чертоги Бездны душегубов. За все рано или поздно приходится платить.

Архангел напряженно сжал тонкие губы и нахмурился.

— Ты понимаешь, что обрекаешь нас на постоянное столкновение интересов? — и Братиэль выразительно кивнул на нас.

Рафалеон и не подумал смутиться, за нас обоих покраснела я. Нам приписывали отношения, которых не было и не могло быть.