Руслан Михайлов - Кровь и Пламя Страница 34

— Пять дней?

— Я дам тебе пять дней мира, Корис. И я дам тебе бой. В тот миг, когда я прорву твою оборону, когда я перейду через твои рубежи, если захочешь, то мы с тобой сойдемся в небольшом и очень личном поединке. Только не забудь прихватить с собой столь драгоценный для меня медальон.

«Он сумасшедший?…» — снова мелькнуло у меня в голове.

Я подумал так не из-за предложения поединка. Нет. Я подумал так из-за невнятности его речи, перескакивания с одной темы на другую и из-за радостных ноток звучащих в его голосе.

— А ты не боишься сойтись со мной в поединке? — спросил я напрямую — Ведь ты видел на что я способен.

— Забрать чужую жизненную энергию силой… это лишь азы, Корис — мягко произнес Тарис — Гораздо сложнее уберечь свою жизненную силу и не отдать ее. Вот это уже куда сложнее. Ты умеешь забирать лишь то, что лежит на виду и никем не охраняется. Ты словно деревенский увалень вломившийся в лавку сладостей когда ее хозяин отлучился. Но если бы там была охрана… нет, Корис, я не боюсь тебя.

— А Листер? Ему удалось. И у меня есть то же самое что тогда было у него: кинжал и желание убить тебя…

— Ему я верил. Мой верный защитник малыш Листер — горько рассмеялся древний некромант — Я верил настолько сильно, что повернулся к нему спиной. Но подобной ошибки я больше не допущу никогда… пять дней, Корис. Я даю тебе и твоему поселению пять дней жизни. Радуйся моей щедрости.

— Плевать я хотел на твою щедрость, Тарис. Приходи хоть сейчас. Если я и умру, если и паду от твоей руки, то поверь — я не буду особо сожалеть о своей гибели. Наша беседа закончена?

— Пока что да,… но не мог бы ты починить мой любимый кинжал? Зря ты его сломал… ведь он олицетворяет меня самого, младшего близнеца, младшего из братьев, младшего из принцев… того кто мог лишь смотреть как его старший брат забирает себе все без остатка… я был сломлен тогда.

— Я подумаю — легко пообещал я — Либо починю, либо размолочу в пыль. Или же, спрячу кинжал так далеко и глубоко, что его не найдешь даже ты.

— Сегодня по настоящему отличный денек — вздохнул Тарис — Приятно обмениваться столь искренними угрозами со своим личным врагом. Через пять дней я сниму свой медальон с твоей окровавленной груди, Корис.

— Скорее вытащишь его из моего окровавленного сапога — рассмеялся я — Слишком много чести для тебя Тарис. А когда снимешь с моего тела свой медальон, то ради того чтобы найти кинжал, тебе придется нырять в глубокую яму с нечистотами. До встречи, Тарис.

— До встречи, Корис.

— И бойся! — в последний миг добавил я — Бойся каждую ночь! Вслушивайся в ночную тьму! Потому что может статься, что ты вновь услышишь мои шаги, вновь загремит цепь, и я вновь потащу тебя прямо к мертвым стылым водам! И на этот раз я обязательно уверюсь, что ты никогда не выползешь наружу!

Странно, но ответа я не услышал. Тарис молча проглотил угрозу, связывающий нас двоих тоненький поток жизненной силы иссяк и старый костяной кинжал снова замер в мертвой неподвижности.

Кинжал,… похоже, Тарис потихоньку подыскивает «ходы» к своему детищу. Опасно таскать такую игрушку с собой, особенно когда мы обговариваем наши дела касающиеся обороны и военных хитростей. Я загодя почувствовал всплеск силы, но это сейчас. А в следующий раз некромант может нащупать связь с артефактом куда более мягко и незаметно.

— Все ли в порядке, господин? — донеслось от метателя.

— Более чем — отозвался я без паузы, успокаивающе помахав рукой — Более чем…

Кинжал… вновь мои мысли вернулись к нему.

Что делать с проклятым артефактом воздействующим на всех кроме меня?

Спрятать в недра скалы — там гномы.

Наверху — там люди.

Бросить в подземный исток озера и пусть воды унесут его куда подальше? Прихоть судьбы невозможно предсказать. Кинжал может вынести куда угодно. Вода может выплеснуть его прямо к ногам очередного несчастного — будь то шурд, человек или зверь.

Уничтожить? Попробовать можно. Но ведь это знания… столько тайн скрыто в неказистом куске кости и мерцающем драгоценном камне. Попробовать бы разобраться…

— Корис…

О этот сухой и пронзающий голос.

— Отец Флатис — ответил я, по-прежнему не оборачиваясь.

— Не иначе ты беседовал с самим Темным! Ибо с вершины скалы пахнуло такой темной мерзостью, что у меня на миг пресеклось дыхание. Взглянул наверх в испуге и омерзении — гляжу, ты стоишь.

— Ну, спасибо отче — хмыкнул я — Я говорил с Тарисом.

— Через артефакт — мгновенно сообразил старик, останавливаясь в шаге от меня.

— Да.

— И как? О чем ворковал со злодеем прогнившим? Не иначе рассуждали о видах на грядущий урожай. Земли здесь богатые, плодородные.

— Беседа была долгой. Но я расскажу все в мельчайших подробностях. Я запомнил каждое его слово. Может быть вы заметите то, чего не заметил я.

— Хорошо — кивнул отец Флатис — Через миг другой я буду готов слушать…

В воздухе забили птицы. На вытянутую вперед руку старика опустилась небольшая серая пичуга. Бодро просеменила по его руке от ладони до плеча, косо взглянула на меня крохотным глазом и убедившись, что я не подслушиваю, поднесла клюв к уху старика и что-то зачирикала.

Нет, разумом я осознавал, что птица хоть и рассказывает сейчас что-то старику, но отнюдь не при помощи птичьего языка. Здесь единение жизненных сил, прямая передача воспоминаний. Но выглядело все именно так — седой величественный старик внимательно вслушивался в каждый «чирик» птички и будто бы понимал значение этих звуков. Теперь можно понять, почему люди так благоговели и преклонялись перед лесными друидами…

— В лагере Тариса большое оживление — тихо произнес старик — Во все стороны уходят малые отряды. Вокруг одного из больших шатров возятся гоблины понукаемые шурдами. Сам проклятый некромант чертит что-то богомерзкое на земле — чертит при помощи кинжала с рукоятью украшенной большим мерцающим камнем. О чем же вы таком беседовали, Корис? Уж точно не о спасении души…

— О Источнике Скверны — широко улыбнулся я — Хорошо. Если Тарис начал разгонять во все стороны разведывательные отряды, значит поверил моим словам.

— Можем и мне расскажешь? Может и я поверю… или же ты о серьезном только с некромантами, нежитью и прочей падалью беседуешь?

— Да нет — фыркнул я, взъерошив волосы и в очередной раз с радостью убедившись, что они не смерзлись в единую массу. Я таки оттаял… — Но рассказывать придется долго.

— Я послушаю.

— И я! И запишу! — поспешил добавить звонкий голосок, из-за спины старика вынырнула бывшая баронесса и моя глубокая зубная боль… — Для истории!