Юрий Никитин - Уши в трубочку Страница 34

Я не успел понять, что же промелькнуло на экране, как торкесса вскричала в отчаянии:

– Что?.. Это невозможно!.. Это невозможно!

Я спросил встревожено:

– Что случилось?

– Да ты только взгляни!

– Не вижу причин для паники, – ответил я твердо, ибо в самом деле ни хрена не видел. – Если жизнь загоняет в угол, вылазь через горлышко, а если она же бьет в спину – отвечай ниже пояса… И вообще, разверни свою жизнь на триста шестьдесят градусов – сразу станет легче…

Она простонала в отчаянии:

– Ты не понимаешь!.. Мы все сейчас погибнем!.. Я не знаю пароля!.. Никто не знает пароля!.. Смотри, этот пароль создавался программой случайных чисел из стодвадцативосьмиричного ключа, и его не сообщали ни одному человеку!

Кварг на секунду призадумался, потом с отчаянием и надеждой посмотрел на меня. Торкесса мелко дрожала и все оглядывались на огромное табло, где уже бежали цифры: 00.09… 00.08… 00.07… Меня это не напрягало, спинным мозгом понимал, что ни одна дверь не распахнется раньше чем за три секунды, но остальным как-то не по себе, что вообще-то объяснимо. Даже Кваргу не по себе, хоть он там у себя и суперпуперный галактический Джеймс Бонд.

Я наконец сдвинул плечами:

– Ну, раз пароля не знаем, надо ломать защиту.

– Ага, – сказал Кварг понимающе.

Он взял кувалду, поплевал на ладони и подошел к компу. Я остановил повелительным жестом:

– Русский метод хорош, но сперва попробуем что-нить проще… Эй, как тебя… Вовочка!

Мальчишка посмотрел на меня исподлобья:

– Сам ты… Бери выше, я – Вадик!

– Извини, – сказал я. – Я по старинке, из Вовочек разве что в президенты отдельно взятой страны, а вот из Вадиков… о!

Мальчишка довольно кивнул:

– Вижу, ты не самый последний ламер, понимаешь что-то.

– Сможешь взломать код?

Мальчишка пожал плечами:

– Не сразу, код же непонятный… Разве что с трех раз.

– Действуй.

Мальчишка подошел к компу, Кварг торопливо подсадил его в кресло, там малолетний задумался, пальцы быстро-быстро забегали по клавиатуре. Я сразу понял, что он в самом деле хакер: печатает молниеносно, ни разу не стукнул по спейсу, набивает знаки абсолютно без ошибок, хоть и на ассемблере, буквы на экране все огромные, в графическом исполнении. Наконец откинулся на спинку кресла, улыбнулся и сполз со стула.

– Эй, – сказал он снисходительно Кваргу, тот все еще с кувалдой в руке. – Иди сюда, энтерякни.

– Чего?

– Прессни вот эту кнопку!.. Нет, кувалдой не надо. Пальчиком…

Кварг ткнул пальцем, в недрах компа ярко вспыхнуло, повалили черные ядовитые клубы дыма, остро запахло жженой резиной, горящей изоляцией. Во все щели забили фонтаны искр, словно бенгальские огни. Кварга лягнуло, как здоровый жеребец может лягнуть шелудивого пса, подобравшегося понюхать сзади. На нем вспыхнула одежда, торкесса тут же загасила, опорожнив на Кварга содержимое огнетушителя с пеной. Кварг барахтался на полу, весь облепленный белыми комьями, похожий на молодожена после первой брачной ночи, ругался, звучно шлепал ладонью по полу, отыскивая верную кувалду.

– Пароль неверен, – провозгласил мальчишка невозмутимо. – Попробую зайти с другой стороны… Нет-нет, пусть он с кувалдой не лезет… пока.

Снова молниеносные движения пальцев, вот уж действительно хакер, прямо инопланетянин, земным вовсе не требуется колотить по клавишам так быстро, не машинистки, подрабатывающие после другой профессиональной подработки. Свет от экрана падает такой яркий, что освещает его лицо, что тоже объяснимо, здесь, в секретной лаборатории, и экраны особенные, секретные, на других законах науки и физики.

Мальчишка наконец слез с кресла, кивнул Кваргу:

– Попробуй еще раз.

Тот смерил его недоверчивым взглядом, подошел, пошатываясь, обгорелый, как Дидона после разлуки с Энеем, в черных лохмотьях, оставшихся от комбинезона, но с кувалдой в руках. Хакер указал на Enter, Кварг нерешительно ткнул пальцем, больше похожим на обрубок арматуры.

На экране замелькали разъяренные рожи, мелькнуло искаженное лицо Сталлоне, вылетающий кулак Ван Дамма. Кварг отшатнулся, но в недрах компьютера уже раздался мощный взрыв. Из всех щелей в кожухе под давлением в двести терагерц забили фонтаны ослепительных искр, похожих на искры первого дня творения. Дым повалил черный, ядовитый, словно горит авгиева конюшня с ведущими телешоу внутри. Кварга затрясло, как в пляске святого демократа на могиле коммунизма.

На экране высветилась грозная табличка на пожарно-красном фоне:

«Пароль неверен, сбой программы. Сменить пользователя».

Мальчишка пожал плечами, Кварга подхватили под руки и прислонили к стене, а мальчишка взобрался в кресло и снова быстро-быстро забарабанил по клавишам. У меня закралось подозрение, что он вообще стучит без смысла, однако едва эффектно, как пианист, заканчивающий сложную композицию, ткнул в самую большую клавишу, двери заскрипели и медленно начали отворяться.

Мы все трое с воплями бросились к ближайшему выходу, а на табло поочередно вспыхивало: 00.03… 00.02… 00.01…

Дверь вела в огромную трубу, мы с топотом неслись по этому металлическому туннелю. Сзади сухо треснуло, будто разломилась земная кора. Догнал ужасающий грохот, барабанные перепонки прогнулись вовнутрь, как паруса под напором урагана. Я оглянулся на бегу, сердце остановилось, по пятам огненная волна, заполняя весь туннель от стены и до стены, от пола и до потолка.

– Быстрее! – заорал я.

Мы мчались, как стрелы, а туннель все тянется в бесконечность, вдали сужается до бутылочного горлышка. Я снова оглянулся, не утерпел, огненная стена, уже жаркая и всесжигающая, ближе, ближе, похожая на атомный взрыв, не оставляющий ничего живого, и даже мертвое превращающая в пар.

– Да быстрее же!

Торкесса на бегу споткнулась, я успел подхватить, почти повисла на моих руках. Кварг вырвался вперед и несся, как убегающий от лесного пожара зверь. Я бежал, поддерживая хромающую торкессу, она стиснула зубы и молчит, сзади нагоняет жар, спина раскалилась, волосы начинают трещать, я оглянулся в третий раз, огненная стена совсем близко, несется с жутким ревом.

– А мальчишка? – спросил я.

– Он-то спасется, – простонала торкесса. – А вот мы…

– Не трусь!

– Брось меня! – вскрикнула она. – Беги сам…

– Вот еще, – оскорбился я. – Бросить девственницу?

Глаза мои стреляли по сторонам, да где же, где же, давно пора… Ага, вот она!

Я ухватил торкессу крепче, метнулся в сторону и, вжав в нишу, выдолбленную зачем-то в этом безукоризненно ровном и гладком туннеле, прикрыл всем телом. За спиной пронесся раскаленный докрасна локомотив, даже с такими же раскаленными вагонами, я плотно зажмурился, сжался, задержал дыхание, чтобы не сжечь легкие, а на торкессу навалился, как квочка на цыпленка, укрывая крыльями, клювом, хвостом, теплым пушистым пузом.