Ян Ирвин - Темная луна Страница 34

— А как насчет Запрещенных Искусств?

— Но это же чистое безрассудство.

— Так ты боишься! — воскликнул Иггур. — Ты же говорил, что всем готов пожертвовать ради своего мира.

— Я не знаю, что делать.

— Зато я знаю, — ответил Иггур.

В этот момент в зал вбежал Тензор — единственный, кто выжил из членов прошлого Совета. Несколько месяцев он провел изучая чертежи города-механизма Альцифера, оставленные Питлисом, пытаясь обнаружить слабое место в его обороне.

— Я нашел брешь! — закричал Тензор. — Питлис внес в чертежи Рулька незначительные изменения, которые никто не заметил.

— Что случится, когда Рульк приведет механизм в действие? — спросил Иггур.

— Этого предугадать нельзя, — ответил Тензор. — Может, и ничего, если только…

— Не тяни! — взревел Мендарк, потеряв терпение.

— Если только мы не найдем способ как-нибудь повлиять на это.

(Рульк теперь сидел на самом краешке кресла. Лиану стало интересно, чем так взволнован карон.)

— Но как? — спросил Мендарк. — Ведь тогда мы должны находиться прямо там и…

— Верно, — подтвердил Тензор. — Нам придется прибегнуть к Запрещенным Искусствам.

— Нет! — взвизгнул Мендарк. — Рула была величайшим Магистром всех времен, но и она не выдержала. Эти эксперименты убили ее. Мне такое не по силам.

— И мне, — сказал Тензор. — Из нашего Совета на это не способен никто, кроме…

Они оба взглянули на Иггура.

— Может, я и соглашусь, — произнес он, глядя на них сверху вниз. — Если положение и впрямь такое безнадежное. Но для меня это чудовищный риск. Я не стану даже пытаться без вашей поддержки.

— Мы с тобой.

— Во всем, — сказал Иггур, словно желая убедиться, что смысл его слов дошел до собеседников.

В конце концов план действий был разработан. Они попытались извлечь максимальное преимущество из единственной слабости Рулька — гордыни, воплощенной в великолепии Альцифера. Переодевшись странниками, члены Совета отправились в Альцифер. По дороге они чувствовали, как искажается сама структура мира, когда Рульк пытается привести в действие свой город-механизм.

Он держал в своих руках все рычаги и подчинил себе жителей Альцифера, превратив их в живую машину. Полученную энергию он направил на дрогнувшую Непреодолимую Преграду. И вот она прогнулась в сторону Бездны. Если бы не те едва заметные изменения, внесенные когда-то Питлисом, Рульк прорвался бы сквозь нее. Но в последний миг она выгнулась в другую сторону, вобрав в образовавшийся пузырь кусочек Бездны.

Теперь уже Рульк не улыбался. Он напряженно смотрел в лицо Лиана.

— Продолжай! — велел он.

— Иггур начал Запрещенные опыты. Вначале менее опасные. Рульк проглотил наживку, ничего не заподозрив. Давление возрастало, все чувствовали страшное напряжение. Иггур приступил ко второй, наиболее рискованной части.

Внезапно не выдержал Мендарк, за ним Тензор. Тщательно продуманная система стала разваливаться. Все усилия пошли прахом. Иггур, впадая в панику, умолял о помощи, но все думали лишь о собственном спасении.

Скорпион ужалил, Рульк проник в мозг Иггура, раздирая его на части. Началась яростная борьба. Иггур разъярился, затем почувствовал, как на него надвигается сумасшествие.

Оставался лишь один выход, очень рискованный, но Мендарк все же решился. Он тоже проник в сознание Иггура и поймал там Рулька в ловушку. Поединок длился несколько часов, но сумасшествие Иггура дезориентировало Рулька, и он ретировался первым.

Отчаянным усилием Мендарк водворил Рулька в пузырь, образованный Непреодолимой Преградой, и запечатал все выходы. Так была создана Ночная Страна, тюрьма, из которой невозможно вырваться, граничащая со всем и ни с чем. В конце концов Питлис был отомщен.

И с тех пор Иггур стал ненавидеть Мендарка смертной ненавистью. Это сказание никогда не предавалось огласке, во всяком случае целиком.

Лицо Рулька было мрачнее тучи.

— Сплошное вранье! — Карон стукнул кулаком по столу с такой силой, что тот перевернулся. — Подлый обман.

Лиан отпрянул.

— Не я сочинил это, — пискнул он. — Я просто изложил ту версию, которая пересказывается уже тысячу лет.

— Чума на твои предания! — выругался Рульк, в его глазах плясали карминовые искры. — Как можно верить хоть одному твоему слову после такой чудовищной лжи. У меня украли даже имя.

— Но в чем же здесь ложь? Объясни мне наконец.

— И не подумаю! — заорал Рульк. — Меня заманили в ловушку, и невинная женщина, которая должна была стать моей женой, погибла. Вот самое великое предательство, которое видел мир.

Лиан прекрасно знал, что за Рульком тянется слава вероломного изменника, но сейчас его слова казались искренними. А если это так, то в Предания закралась страшная ложь. Кто был в этом повинен?

Некоторое время каждый из них размышлял о своем. Лиану пришли на память другие спорные факты и трактовки, которые всегда представлялись ему сомнительными.

— Я не пожалею всей жизни, чтобы установить истину, — тихо сказал Лиан. — Но не ради тебя, Великий Предатель.

— Ты несправедлив ко мне, летописец, — ответил Рульк с тихим негодованием. — Все, что я когда-либо предпринимал, имело одну цель узнать, кто еще остался в живых из моей расы. Что может быть благороднее?

Лиан молчал. Рульк действительно проявил благородство по отношению к ним с Караной. А все его действия были лишь самозащитой. Лиан почти поверил карону.

— Я выясню правду, ради чистоты Преданий, в истинность которых так свято верил.

— Вероятно, ты лучше, чем я о тебе думал, — вымолвил Рульк, его гнев начал остывать. — Неужели мне посчастливилось встретить единственного честного летописца на Сантенаре?

Он мысленно оценил Лиана: «Не стоит подкупать его. Лучше, если он исполнит мое желание по собственной воле. Тогда он правдиво ответит на все вопросы Мендарка и Иггура. Вот это славная шутка!»

— У меня есть записи, касающиеся этого вопроса, — сказал Рульк, которого захватила новая идея. — Думаю, что смогу отдать их тебе, если ты возьмешься написать правдивое предание. И если ты сделаешь это хорошо, я поручу тебе изложить историю каронов с тех самых пор, как они вышли из Бездны. Как ты на это смотришь, летописец?

Лиан задохнулся от волнения. Он чувствовал себя так, словно его сняли с крючка и предложили целое королевство. Он открыл рот, но говорить не мог. «Вспомни, что перед тобой Великий Предатель! Великий! Любопытно, что он попросит взамен», — судорожно размышлял Лиан.

— Я не смогу выполнить свое обещание здесь. Придется потерпеть до возвращения на Сантенар. Но кое-что я тебе расскажу, — дружелюбно улыбнулся Рульк. — Просто в доказательство моего доброго расположения.