Марина Дяченко - Медный король Страница 34

– Вперед, – сказал властелин. – Обычным порядком.

Сотник Бран повел стражников по дороге, только что пройденной огневухами – черной от пепла и сажи; Развияр шагал в общем строю. Властелин протянул руку, преграждая ему путь.

Развияр остановился, удивленный.

– Ты остаешься, – сказал властелин.

– Я?!

Властелин посмотрел ему в глаза длинным цепенящим взглядом. Сказал раздельно:

– Ты. Слишком. Ценен. Для меня. Я не собираюсь подставлять тебя под случайные стрелы.

И ушел вместе с войском, отлично понимая, что Развияр не осмелиться нарушить приказа. А тот стоял на дороге, потрясенный, униженный, и смотрел вслед, пока последний стражник не скрылся за перевалом.

Три дня и три ночи огневухи были покорны властелину. На рассвете четвертого дня он велел им броситься в горную реку, и они в последний раз исполнили его приказ.

К тому времени земли двух больших кланов, примыкающие к замку, были опустошены. Один был клан Росы, другой – Зеленого Рога; входя в обреченные селенья, властелин произносил вслух:

– Доброе утро. Утро Без Промаха.

И это слышали зверуины, и приходили в ужас.

Стражники вернулись в замок вечером четвертого дня похода. Многие были подавлены. Другие упивались победой, хвастливо кричали, что проклятые твари из тех, что уцелели, никогда не осмелятся посмотреть на замок даже издали. Сотник Бран рассказывал Развияру, как они установили новую границу, воткнув в землю пики и на каждую насадив по зверуинской голове; напившись браги и окончательно впав в уныние, Бран признался:

– Это была не битва, малой. Это мясорубка; мы пробились к их священному месту, озеру Плодородия, и там властелин что-то такое сделал… бросил в воду… отчего эти твари страшно пали духом, расклеились. И еще огневухи… Я рад, что тебя там не было, малой.

Глава пятая

Наступила осень. Хищные птицы расклевали головы на пиках, оставив черепа, похожие на человеческие.

Зима сменилась весной. Открылись перевалы, но ни один патруль не видел ни одного зверуина вблизи новой границы. Развияр не любил ходить в дозоры и всякий раз старался отвертеться – благо, работы хватало и в замке.

Из Фер приходили все новые караваны – рабы, топливо, стальные заготовки, древесина. Прибывали вольнонаемные, селились не в замке, а в новом поселке под его стенами. Замок достраивался, сотни ломов вгрызались в скалу, сотни рук вытаскивали на поверхность корзины с битым камнем. Снова неслась огневуха, и рабы сновали вверх и вниз по тропинке со своей ношей. Между гнездом и замком выстроили вышку, на ней сидели два лучника, готовые пристрелить всякого, кто вздумает разбить яйцо.

Развияр сидел над чертежами. Это были старые наброски, по которым строился замок, и новые, дополненные и исправленные рукой властелина. Строительство должно было вестись строго по чертежам; Развияр копировал планы и надзирал за строительством, сам ходил в тоннелях, согнувшись в три погибели, и никому – и себе – не признавался, что испытывает страх перед замкнутым пространством.

Признался однажды – властелину, когда тот повел его зачем-то в дальний недостроенный коридор. Тот не стал смеяться и сразу же вывел Развияра под небо, а потом, помолчав, сказал:

– Это Утро. Ты должен еще раз его навестить, тогда отпустит.

– Я не хотел бы, – сказал Развияр.

– Он взял часть твоего мужества. Будто в залог. Я спущусь к нему вместе с тобой, когда ты будешь готов. Скажешь сам.

Каждый день Развияр упражнялся в стрельбе и фехтовании. Никогда не ходил в «птичник» – властелин позволил ему выбирать себе женщину среди новых молодых рабынь, и Развияр выбрал юную, светловолосую, ничего не помнящую из прошлой жизни девушку – на рынке ее опоили «сладким молоком». Он звал ее Крылама, и она приходила к нему в комнату по первому зову, хоть ночью, хоть днем.

Джаль пропала из птичника. Развияр никогда не спрашивал, куда она делась, но узнал случайно: Джаль не выпила вовремя нерожалой травы, забеременела, и ее отправили в поселок горцев вынашивать ребенка.

– Ногтя убили, – сказал властелин.

Был поздний вечер. Властелин разглядывал в подзорную трубу далекие звезды. Развияр сидел в кресле, чувствуя, как гудят спина и руки. Два часа без передышки он рубился то с одним стражником, то с другим. Сотник Бран выставлял против него свежих бойцов, но ни один затупленный клинок не коснулся железной рубашки, которую Развияр надевал для тяжести на учебный бой.

– Люди Императора? – спросил Развияр, справившись с потрясением, которое вызвала у него эта новость.

– Да. Империя все сильнее давит на Фер, истребление Ногтя – серьезная победа. Вопрос времени, Развияр, вопрос времени, когда Фер будет объявлен имперским городом, когда вода вокруг порта покраснеет от крови всех этих ночных баронов… Градоначальник готов присягнуть Императору хоть завтра. Но ты понимаешь, что градоначальник ничего не решает.

– Я понимаю, – сказал Развияр, – что зверуины были живой стеной между…

Властелин кивнул:

– Да. Между мной и Империей. Между нами и Императором. Но Император не заявит свои права на замок, пока не подчинит порт Фер.

– Вопрос времени, – напомнил Развияр.

Властелин улыбнулся, прищурив цепенящие глаза:

– Время работает на нас. В тех кланах, что уцелели, не родятся больше дети, Развияр. Эти твари придут, желая сбросить проклятье. Вот увидишь: они приползут на коленях.

– Но ведь вы не маг, – сказал Развияр недоверчиво.

– Нет, к сожалению. Или к счастью. Ты спрашивал, что в той книге?

– Власть над чревами зверуинских женщин?

Властелин рассмеялся:

– Люблю с тобой разговаривать… Проклятие, сотворенное Утром. Я не мог довершить его, не зная некоторых подробностей. А теперь проклятие довершено.

– А снять его вам по силам?

Властелин помолчал.

– Я не знаю. Я ведь не маг, ты правильно сказал. Все сделал Утро, еще тогда. Он пустил в полет стрелу, стрела летит до сих пор, а мы только подставляем под нее нужные нам мишени…

– Можно спросить?

– Да.

– Это вы его убили?

Властелин откашлялся. Покосился на Развияра; помотал головой:

– Утро застрелил его отец. Это чистая правда. Я не смог бы его убить, да и…

Он замолчал, сморщил лоб, будто прислушиваясь к чем-то внутри себя. Развияр сидел, глядя на звездное небо. Приглушенно шумел поток.

– Зверуины по-прежнему будут стеной между нами и Императором. О да, они встанут стеной, Императору их не купить и не запугать, потому что мне принадлежит власть над чревами зверуинских женщин. Вот какое наследство оставил мне Утро-Без-Промаха.

Огоньки звезд подрагивали, небо казалось перевернутой водной гладью.