Юлия Фирсанова - Буря приключений Страница 34

Потревоженная его движениями Леса открыла подернутые томной пеленой глаза и прошептала:

— Ты очень хорошо играешь в догонялки, Элегор.

Юный бог только беспечно рассмеялся, погладил девушку, перевернул ее на спину и прижал к подстилке из водорослей.

— Я хочу сделать тебе подарок, — сказала Леса, когда юноша на секунду прервал жгучий поцелуй.

— Ты мне уже сделала подарок. И твои подружки тоже. Хочешь, обменяемся ими снова? — Рука герцога заскользила по плоскому животу русалки ниже.

— Подожди. — Девушка ласково перехватила его ладонь.

— Ненавижу ждать, — откровенно признался Элегор, пытаясь закрыть ей рот поцелуем, но Леса ловко увернулась.

— Пожалуйста! Я хочу, чтобы у тебя осталась память обо мне, — лукаво и почему-то чуть грустно улыбнулась она.

— Я и так тебя навсегда запомню, — беспечно пообещал герцог, как обещал уже не раз хотевшим этих слов симпатичным девушкам.

Молодая, но не отличавшаяся детской наивностью русалка недоверчиво хмыкнула и выскользнула из-под Элегора.

— Сейчас! — Она метнулась куда-то в глубь грота и быстро вернулась оттуда с большой витой ракушкой, похожей на те, что освещали подводное убежище. — Вот! Возьми, пожалуйста!

Но герцога больше не пришлось уговаривать. Он восхищенно уставился на чудо, попавшее к нему в руки. Замысловатая поверхность ракушки — изящные гладкие завихрения и плавные рожки-отростки — переливалась всеми цветами радуги, а изнутри нее, словно подсвечивая, лилось таинственное сияние.

— Восхитительно! — в эстетическом упоении выдохнул Элегор, проводя пальцами по изгибам раковины, веря и одновременно не веря тому, что подобную совершенную красоту форм могла сотворить природа.

— Это на память обо мне, — промолвила Леса, глядя куда-то вбок, и зачем-то быстро провела ладонью по лицу и часто-часто заморгала.

— Спасибо! — от всей души поблагодарил герцог и снова потянулся к девушке, дабы выразить благодарность не только словами.

— Теперь ты сделай мне подарок, — шутливо потребовала русалка, приставив пальчик к груди Элегора.

— Все что хочешь и сколько хочешь, — пообещал юноша, привлекая Лесу к себе и целуя острые ключицы русалочки под ожерельем из отшлифованных водой овальных изумрудов и мелких разноцветных ракушек.

— Отнеси ракушку к себе на корабль, — кокетливо улыбнувшись, выдохнула девушка.

— Обязательно, — посулил Элегор в промежутках между поцелуями.

— Отнеси сейчас! — уклоняясь от ласк пылкого юноши, вновь настаивала Леса столь упрямо, будто это было вопросом жизни и смерти.

— Зачем такая спешка? — недоуменно спросил герцог, недовольно насупив густые брови.

— Отнеси, — всерьез заупрямилась Леса. — А то вдруг потеряется?

— Не потеряется.

Девушка ловко выскользнула из его объятий.

— Ну что тебе стоит? Давай быстрее! Я тебя жду. — Она призывно улыбнулась.

Поняв, что иначе от упрямицы ничего не добьешься, и по опыту зная, что женщины бывают необыкновенно упорны в вещах совершенно непонятных даже самому проницательного из мужчин, Элегор оставил пустой спор. Поспешно натянув плавки и прихватив ракушку, бог нырнул, чтобы сразу телепортироваться к яхте. В несколько широких гребков достигнув борта, юноша окликнул матроса, чтобы тот бросил ему веревочную лестницу.

Ловко вскарабкавшись на палубу, юноша решил отнести ракушку в гостиную. «Пусть уж любуются все!» — великодушно подумал Элегор. Недолго думая — к чему медлить, когда в гроте ждут русалочки, — герцог пристроил подарок Лесы на стол и собрался уже выскочить на палубу, чтобы плыть назад к подружкам, но тут до чуткого слуха юноши донесся высокомерно-нетерпеливый голос Мелиора:

— Отчаливаем! — Затем тот же голос, став чудом мелодичности и ласки, ненавязчиво предложил: — Дорогая, если ты не против, я ненадолго покину твое милое общество, дабы принять душ и переодеться в нечто более подобающее. А потом мы скомпонуем нашу коллекцию ракушек в гостиной. Это собрание станет настоящим украшением яхты.

Элегор так и замер на месте, зло сузив глаза, метавшие серебряные молнии, и сжав челюсти. «Отчаливаем, значит. А как же я? Решил „забыть“ на отмелях? Ну-ну. Будет тебе сюрпризец, спесивый ублюдок! — хмыкнул юноша и задался вопросом: — Интересно, а Элия тоже захотела избавиться от меня или знает, что я уже здесь? Проверим!»

Герцог ни за что не признался бы самому себе, насколько его беспокоит доброе отношение принцессы. Но оно действительно было важным для Элегора. Пусть леди Ведьма, как юноша в шутку любил именовать богиню любви, подсмеивалась над ним, но часто выручала из передряг, и молодой бог был почти уверен, что это нечто большее, чем минутная прихоть могущественной волшебницы, и даже не приятельство, а почти дружба. И Элегору было бы больно оказаться преданным.

Как только принц скрылся в своей каюте, герцог Лиенский быстрой тенью скользнул к себе в комнату, мигом переоделся и вернулся в гостиную, на ходу приглаживая мокрую шевелюру, как всегда, боровшуюся с хозяином за свою независимость. Элегор хотел оказаться в комнате первым.

Русалки, конечно, были великолепны, но не стоили того, чтобы остаться на отмелях, пренебрегая путешествием на яхте и доведением до белого каления надменного принца Мелиора. Ради вкуса мести Элегор, как и всякий истинный лоулендец, с готовностью пренебрег кратким любовным приключением.

Еще по пути на яхту принц и принцесса условились заняться составлением коллекции сразу, как только примут душ, чтобы избавиться от океанской соли, и переоденутся. Мелиор припомнил, что в гостиной у него найдется пустой шкаф, закрытый иллюзией сервиза, словно созданный для того, чтобы расположить на его широких полках ракушки.

Принцесса приводила себя в порядок недолго. Конечно, Элия, если хотела, могла, уподобившись брату Энтиору, часами сидеть перед зеркалом, поправляя мельчайшие складочки, выбирая подходящий цвет и фасон туфелек или колечко с камушком того же оттенка, что и наряд, но обычно богиня одевалась гораздо быстрее любой лоулендской красотки. Дело было не в расторопности прислуги или сноровке самой Элии, ей помогал подарок Звездного Тоннеля Межуровнья — диадема. Это украшение не только магически причесывало и убирало волосы, но и способно было застегивать крючочки, молнии, кнопки, пуговки, завязывать тесемки, скалывать брошки. Словом, все то, что портные всех миров во все времена умудрялись пришпандоривать даже на крохотный участок ткани, заставляя модниц и модников, а потом и их поклонников основательно помучиться с туалетом. Чудесная диадема избавляла хозяйку и от необходимости держать камеристку, и от нудной обязанности мучиться с одеждой самой, давая в придачу преимущество в скорости.