Леонид Кондратьев - Отыгрывать эльфа не просто! Страница 34

Глава 20

Идет бычок качается

Поезд вырвался из лесного коридора и, пыхтя трубой, покатился к виднеющимся впереди фермам железнодорожного моста. Широкие, мощные металлические балки, качественно обгаженные лесными птицами, выглядывали из маскирующих их кустарниковых зарослей. Кусты обильно росли по берегам речки, пересекающей нити железнодорожного полотна. Железнодорожный путь недавно расчистили, четыре черные нитки рельсов тянулись далеко вперед, сливаясь воедино где-то в таинственном лесном тоннеле. Старый паровоз натужно дышал, таща за собой перегруженные вагоны. Восточный фронт, как прожорливый младенец вошедший во вкус, требовал все больше и больше боеприпасов. Приграничные склады представляли в этот момент мечту прапорщика, даже при строгом немецком учете и педантичности узнать местонахождение и направление перемещения грузов было непростой проблемой. Еще большей проблемой являлись эта самая, не к ночи будет помянутая, ширина русских рельсов. Перегрузка с нормальных немецких вагонов на творение сумрачного восточного гения являлась необходимой мерой зла, так как процесс изменения железнодорожного полотна под стандарт великого рейха на этой ветке только начался и, судя по темпам работ, закончится как раз к взятию столицы этих славянских варваров.

Жаркое июльское небо подобно лоскуту шелка нависшее над лесами, казалось выпивало жизнь из всего живого не спрятавшегося в тень. После вчерашнего переполоха и последовавшей за ним бурной реакции начальства, майор Нитке был вымотан морально и физически и поэтому, несмотря на относительно бодрый вид, воспринимал окружающую действительность слегка, если можно так сказать, трансцендентально. Это впрочем, не помешало ему осуществить плановое утреннее вздрючивание подчиненных на предмет повышения морального духа, напомнив всем окружающим, что рядом в лесах бродят оставшиеся в живых русские диверсанты. Осуществив плановую проверку постов и отправив мотодрезину для проверки западного направления следования, майор приступил к завтраку, предусмотрительно накрытому денщиком в тени караульного помещения. Ибо несмотря на то что солнце только начало свой неспешный бег по небосклону в помещении находиться было просто самоубийственно. Утренний кофе, яйца всмятку и немного зачерствевший хлеб с маслом были по достоинству оценены майором и заняли законное место в его желудке. Допивая последние глотки кофе и растягивая удовольствие в преддверии очередного тяжелого дня, майор был прерван вестовым с докладом об очередном поезде с боеприпасами, следующем в восточном направлении. Грузовой состав, поприветствовав доблестных немецких солдат гудком, шустро въехал на мост.

Внезапно настил вблизи восточного края моста вспух громадным взрывом, подбрасывая паровоз и буквально фрагментировавшим проходящих мимо часовых. Одного из них, находившегося ближе всех к месту взрыва, буквально разорвало в клочья. Второго, размозжив кости ударной волной и содрав с него одежду, подобно пушинке метнуло на ферму моста.

Человеческое тело, разогнанное взрывом, подобно безвольной кукле ударилось о металлоконструкцию моста и отброшенное ударом упало в воду. Залитые кровью, меркнущие глаза часового увидели только начальный акт, развернувшейся дальше трагедии - трофейный русский паровоз, подталкиваемый в спину тяжелыми вагонами, слетел с последних ниток рельсов обрывающихся в реку и подобно чудовищному метательному снаряду вонзился в восточный берег русской реки со странным для немецкого слуха именем - Нарев. Хлопок треснувшего от удара котла и дикое шипение и клокотание пара сопровождающееся жуткими криками сварившихся заживо пулеметчиков восточного пулеметного гнезда было быстро заглушено какофоническим скрежетом сминаемых вагонов. Грузовые вагоны сминаемые неумолимой инерцией громоздились один на другой подобно моделькам в руках ребенка великана. Буквально через несколько секунд волна деформации докатилась до последних вагонов состава везущих столь ожидаемый люфтваффе груз фугасных авиабомб. Размещенные для безопасности в конце состава авиабомбы недолго сопротивлялись волне пластических деформаций. Неизвестно в какой, из порядка шестидесяти тонн авиабомб, сдетонировал сминаемый ударом заряд взрывчатки, но последовавший за этим взрыв, прозвучавший как раз над центральным быком моста, буквально испарил несущую ферменную конструкцию и поднял в воздух остальные вагоны. Хотя, скорее всего детонация началась в тех первых трех вагонах, доверху забитых снарядами и зарядами для дивизионных гаубиц. Но что толку разбирать где она началась если в конце концов она охватила весь состав. В немалой степени благодаря размещению снарядов даже в вагонах с амуницией, жестокий снарядный голод, вызванный несовершенством транспортной сети Иванов, заставлял транспортные службы рейха буквально забивать каждый свободный вагон до верху.

Волна детонации, пробежавшая по вагонам сложившимся в гигантскую кучу-малу, превратила окружающую действительность в ад. Если бы глаза машиниста, привезшего этот смертоносный груз на станцию, могли бы еще видеть, то его взору предстала бы чудовищная картина - окрестности моста буквально перестали существовать. Скрученные взрывом ажурные фермы моста представляли собой чудовищный цветок покрытый копотью и пеплом. Оси вагонов и вагонные тележки, отброшенные взрывом на двести-триста метров, срезавшие по пути полуметровые в диаметре сосны и зарывшиеся глубоко в песчаную лесную почву. Гигантский котлован, находящийся на месте караульного помещения навевал на мысли о хранимом там немалом запасе взрывчатки, что не могло не сказаться на окружающей местности и строениях. Расположенные вокруг заграждения из колючей проволоки, закиданные поднятым взрывом мусором и исковерканными телами, перемежались воронками сработавших противопехотных мин. Кустарник, моментально потерявший от ударной волны всю листву, протягивающий оголенные плети к затянутому черным дымом от горящей амуниции, перевозимой в некоторых вагонах, раскиданной и подожженной происшедшим титаническим взрывом, небу.

Кровавое месиво из людей еще несколько секунд назад бывших живыми покрывает всю доступную часть стены деревьев, немало поврежденную взрывом и пролетающими осколками. Тяжелые зазубренные осколки легко пробивали те немногие не унесенные взрывам мешки пулеметных гнезд, безжалостно убивая и калеча немецких солдат, прошивая мягкое человеческое тело, ломая кости, отрывая руки и ноги…

Впрочем, живых там уже не было.

После того, как земля перестала сотрясаться, наступила тишина…