Сергей Сергеев - Антимир Страница 34

— Что, ты хочешь, Маш? — начал он уже раздражаться, — нормально у меня всё.

— Что я хочу? — неожиданно повторила она вопрос, а потом откровенно и ответила на него, — хочу нормальной семейной жизни.

Она прошла мимо, шелестя халатом, неся в руках отутюженную мужскую сорочку, чтобы повесить её в шкаф на плечики.

— Это значит, ты хочешь, чтобы мы расписались? — съязвил он, помня, чем заканчиваются разговоры о семейной жизни.

— А ты не хочешь? — не столько удивлённо, а сколько отстранённо переадресовала она вопрос ему, повернув голову в его сторону, а руками тем временем цепляя крючок плечиков с рубашкой о перекладину в шкафу.

— Вот распишемся и тогда всё, пойдёт настоящая семейная жизнь, — ёрничал Виктор и, нервничая, начал в беспорядке переключать каналы телевизора.

— Вить, я хочу детей, я хочу заботиться о них и в этом вижу своё предназначение, — как можно спокойно, чтобы его раздражение не перешло в агрессию, излагала Мария свою позицию. Она снова вернулась к гладильной доске, чтобы отгладить уже свои вещи, которые наденет завтра.

— Устраивайся на работу в детский сад и заботься, — начинал переходить на элементы хамства Виктор, что свидетельствовало о его готовности вспылить и наговорить много лишнего.

— Я с тобой серьёзно, а ты насмехаешься, — обиделась она.

— Я ещё не готов стать отцом, — несколько сбавил он температуру накала разговора.

— В том-то вся загвоздка, сначала мы не хотим, а потом уже и не можем, — тихо вздохнула она и отправилась в ванную комнату, тем самым давая понять, что дальнейшее развитие разговора ей понятно.

"Что на неё нашло, — размышлял Виктор уже в одиночестве, — с кем она там общается на своих сеансах белой магии, семейный только Хрусталёв. Кстати о Хрусталёве, пусть гонит его к чертям собачьим, он меня начинает доставать".

Неожиданно услышал раздражённый голос Марии сзади со спины, она стояла в проёме двери и выказывала своё недовольство:

— Так, чем тебе помешал Хрусталёв? И это вместо благодарности за восстановление твоей памяти?

— Прицепился старикан к молодым женщинам и каждый день за бесплатно просматривает эротику, — выпалил Виктор первое, что пришло ему на ум.

— Ты ревнуешь? Не переживай, он этого не делает, он дал слово и держит его, — улыбаясь она вошла в комнату и встала напротив Виктора.

В этот момент ей было приятно осознавать, что любимый мужчина ревнует её, в этом был хотя и малый, но всё же намёк на то, что она ему не безразлична.

— Откуда ты знаешь, с его слов? — продолжал упорствовать Виктор, но лица не поднимал и прятал свой взгляд в телевизор.

— Я чувствую, когда меня раздевают взглядом, и некоторые женщины, без браслета, обладают таким даром, но не знают, как его называть и как им пользоваться, — она, говоря, подошла вплотную к нему и начала теребить его вихры, так делают матери с непослушными сыновьями.

— В отличие от тебя он научился грамотно пользоваться браслетом потому, что его сознание очищено, а с тобой происходят странные вещи, твоя аура блекнет, ты нормально себя чувствуешь? — неожиданно по-матерински отклонив его голову назад, так чтобы видеть его лицо, спросила она.

— С каких пор ты стала ясновидящей? — удивился он.

— Не знаю, наверное, со второго браслета, я вижу что-то, но не знаю, как этим пользоваться и трактовать.

— Поговори с Хрусталёвым, у того над головой наверняка нимб сияет, он у нас почти святой.

— Нет у него никакого нимба, обыкновенная аура, но светлей и чище твоей, а потом, ты же не разрешаешь.

— Как будто в таких вопросах меня слушаешь.

— Нам нужно всем троим организовать что-то вроде семинара по обмену опытом, хотя бы раз в неделю, как мы раньше это делали с тобой, а потом и с Хрусталёвым.

— С ним общаться, а тем более обмениваться опытом я не буду, мы же антиподы.

— Нам всем нужно хорошо подумать.

— Думай, не думай, но моё мнение ты уже знаешь, слушай, а свою ауру ты видишь?

— Нет, только чувствую, зеркалом воспользоваться в этом случае нельзя, зеркало тонкие энергии не отражает, она, как бы наоборот, поглощает их.

"Завтра непременно поговорю с Хрусталёвым на такую тему", — подумала она.

На следующий день она выполнила вечернюю установку и поделилась своими размышлениями с Хрусталёвым.

— Андрей Викторович, у меня возникло желание обмениваться опытом по использованию браслетов, проводить что-то вроде семинара раз в неделю, как вы на это смотрите?

— Положительно, — отозвался Хрусталёв, — только в какой форме и в каком составе?

— Вы тоже не желаете общаться с Черниковым, как и он с вами? — уточняла она его позицию.

— Ну, общаться нам так и так придётся, коль иногда мы будем встречаться; просто тот обмен, который планируете проводить вы, будет менее продуктивным, если там мы с ним начнём пикироваться, — прояснил он свой взгляд на семинар втроём.

— Хорошо, давайте хотя бы попарно организуемся, — не отступала Мария.

— Что вы в настоящий момент хотите обсудить? — неожиданно сразу перешёл он к сути дела.

— У меня много накопилось вопросов, ну, вот хотя бы про внешний разумный голос, я перестала его слышать, — уточнила она, — не знаю, хорошо это или плохо, но его нет сейчас.

— Ага, мне приходится напоминать вам ваши же слова, нужно очистить сознание, — радостно включился в обсуждение Хрусталёв, — что-то мешает поступлению информации, блокирует канал.

— Моё сознание чисто, все помыслы позитивны, — уверенно, ни секунды не колеблясь в выборе слов, ответила гадалка.

— Возможно, что-то тёмное в вашем окружении, — продолжал настаивать Хрусталёв.

— Вы думаете это связанно с появлением Виктора, — задумчиво произнесла она, — конечно, здесь присутствует когерентность во временном периоде, но ведь я люблю его, что должно компенсировать.

— Я не могу конкретно указать причину, то ли затемнение или обрыв наступил, возможно, добрые дела не делаются за деньги.

— Даже так? Что ж, мне необходимо понаблюдать за собой.

— Что ещё?

— Вы знаете, это связано с воспоминаниями, с памятью.

— Вы видите себя со стороны сверху, — опередил её Андрей Викторович и улыбнулся.

— Как вы догадались? — и она тут же смутилась, — ну да, понятно.

— Я, кстати, сам собирался спросить вас об этом, — не останавливаясь, он продолжал, — я предполагал, что ракурс обзора, сверху вниз, возможен только у меня, и связано это с приобретёнными навыками лётной работы; но видно, я ошибался, вы-то никогда не летали, по крайней мере, в кабине пилотов, а вид именно такой.