Инесса Заворотняя - Каяна Страница 34

— Ада! — гораздо позже, уже наступила ночь, услышала я тихий окрик. Я резко повернулась к решетке. Евсей. — Я только узнал…

— Меня завтра расстреляют, — подходя ближе, сказала я

— Я знаю… король ничего не хочет слышать. Он уверен, что ты убила Никойя…

— Надеюсь, ты так не думаешь? — спросила я. Евсей схватил мои руки на решетке

— Нет, конечно. Я придумал, как вытащить тебя!

— Ты о побеге? Не надо

— Но… тебя убьют!

— пусть попробуют, — с улыбкой ответила я. Евсей с испугом глянул на меня, — так, пока ты еще окончательно не считаешь меня сумасшедшей, слушай. У меня в комнате под кроватью на ее дно прикреплен тайник. Забери его как можно быстрее. Понял?

— да… я сделаю это… — пробормотал он

— всё, а теперь уходи. Тебя не должны здесь видеть, — сказала я. Евсей протянул сквозь решетки руки и дотронулся до моих волос. Я дотронулась до его руки и повторила, — иди…

Я все это время старательно отгоняла от себя все мысли, но когда меня вывели на пустую площадь, я не смогла сдержаться…

Кроме меня на площади были только мои конвоиры и военные. Меня поставили к стене, а меня уже била дрожь и подгибались колени от страха.

"А если протекция не сработает? Меня убьют? Вот так просто? Убьют?" У меня аж в глазах потемнело, мир как будто перевернулся. Я покачнулась и почувствовала спиной холодную стену.

"Как партизан перед немцами". Мелькнуло у меня в голове. Я улыбнулась своим мыслям и тут услышала звуки выстрелов… От испуга я замешкалась, зажмурилась и забыла, что нужно делать

— Протекция… — вырвалось у меня, и мир потух.

Глава 6

Если достаточно долго

сидеть на берегу реки,

ты увидишь проплывающий

по ней труп врага.

Китайская пословица

Евсей шел по коридорам дворца, прижимая к себе заветную шкатулку. Он пропустил казнь Каяны. Его не отпускал от себя король, а Евсей не мог простить себе, что когда-то не поверил в честность Ады. А теперь ее нет…

А ведь тогда в доме графа де ля Кросса он ей восхищался! А теперь ее нет…

Почему она была так уверенна в своей неуязвимости? Была уверенна…

Он видел, как ее тело погрузили в телегу и отвезли к родственникам Никойя, древний местный обычай. Тело убийцы отвозят к родственникам его жертвы. Тело Ады…

Евсей не мог поверить, что этой странной и немного таинственной девушки больше нет. А он только начинал привыкать к ее обществу и немного пренебрежительной манере разговора, к ее вечным загадкам и недомолвкам…

— Мйяу! — услышал Евсей впереди себя

— Канна? — удивился он, увидев выходящую из темноты кошечку. Она, как и когда-то в доме графа, позвала его еще раз и пошла обратно в коридор. Евсей же из любопытства последовал за ней.

Кошка вывела его к какому-то ходу, а потом и вовсе из дворца. На дворе уже была ночь, луна еле освещала выход. Евсей вышел из хода и тут же услышал чьи-то шаги справа от себя…

— Ну, вот, очнулась, наконец! — услышала я приятный женский голос. Голова была еще как в тумане и в теле была ужасная слабость.

Какой толк от этой протекции, если я почти каждый раз падаю в обморок?!

— Где я? — спросила я у женщины, которая сидела рядом со мной. Я была в какой-то комнатке, судя по запаху деревянного дома. К тому же не очень богатого, суда по обстановке

— Для начала представлюсь. Арина. Вы у меня дома

— Ада, очень приятно… А почему я здесь?

— Вас мне отдали, — с улыбкой ответила Арина

— как отдали… значит вы?.. — если она родственница Никойя, то должна меня ненавидеть, а не наоборот

— Никойя, был братом моего мужа… — объяснила она. Я села на кровати и протерла лицо руками, чтобы хоть как-то прийти в себя.

— Не знаю, поверите ли вы мне… но я не убивала его

— знаю, иначе бы ни за что не согласилась взять вас к себе

— Откуда знаете?

— Друг объяснил, — с улыбкой ответила Арина

— друг? Какой еще друг?

— Он вскоре придет и сам все расскажет… — сказала Арина, а меня начало трясти от сдерживаемых рыданий. Эта казнь была для меня перебором.

— Ну! А он говорил, что ты сильная, — обнимая меня, говорила Арина, — успокойся, все позади, ничего же страшного не случилось

— Случилось! Меня обвинили в убийстве и казнили! — сквозь рыдания возразила я. Арина вдруг резко отстранила меня. Испугавшись, я даже перестала всхлипывать

— Запомни, одну вещь. Нет ничего страшнее несбывшихся надежд, — сказала она, еще раз всхлипнув я широко открыла глаза, — понимаешь, о чем я?

— Немного…

— Понять, что, то о чем ты мечтала, что лелеяла в своей душе долгие годы, не сбудется. Вообще никогда не сбудется, — с затаенной болью говорила Арина, — и ты ломаешь себя, свои планы, свои надежды просто для того, чтобы жить дальше. И никто, слышишь, никто тебе в этом не может помочь. Ты просто не можешь объяснить, почему тебе так плохо. Потому что твои мечты были настолько наивными, что ты боишься признаться в их существовании. А значит и в осознании их нереальности, и ты остаешься один на один со своей разбитой мечтой, с осознанием полной ненужности и невесомости. С полным отсутствием цели в жизни. Вот это действительно страшно. Страшно каждый день на людях подобно штанге держать на высоте настроение, а потом наедине с самим собой подобно Мюнхгаузену вытаскивать себя за косичку из болота слез и истерик. — Арина говорила это с такой горячностью, что я даже немного испугалась за ее рассудок. Хотя ее слова действительно правдивы, — Что испугала тебя? Зато истерика у тебя прекратилась

— Откуда вы все это знаете? — ошарашено спросила я

— Я это пережила, — пожимая плечами, ответила Арина

— я о штанге, Мюнхгаузене…

— Я проводник, и знаю многое

— проводник? — переспросила я

— меж мирами. Слыхала?

— Угу, — передать словами мое удивление невозможно. Скажу только, я была в ауте.

— Арина, а где ваш муж? — на следующий день, спросила я. Я помогала Арине по дому. У нее был довольно странный дом. Сразу напротив входа стоял стол и стулья, а сама основная комната была вытянута, и уже из нее были входы и выходы в другие комнаты. Посередине комнаты, напротив окон и двери был шикарный камин. А уже напротив камина кресло, диван, кушетка и книги. Все стены были сплошными книгами.

— Он умер

— простите… — неловко извинилась я

— Прощаю. Мы с ним толком даже не познакомились. Я видела его только раз, на нашей свадьбе, а потом он куда-то уехал, и там его убили. Никойя я знала дольше. Его я видела два раза: на свадьбе и на похоронах мужа. А нет, три. Третий совсем недавно, на его похоронах, — рассказывала Арина в принципе грустные вещи, но мне почему было смешно. — Слушай, а тебе ведь домой скоро