Бес в ребро - Шаргородский Григорий Константинович Страница 35

Сосредоточившись, я прекратил баловать себя подтяжкой и заработал ногами. Напрягать руки древолазу последнее дело.

До нижних ветвей добрался меньше чем за пять минут, а когда еще через пять достиг середины Кроны, то понял, что долго искать пчелиный рой не придется. Откуда-то сверху и справа доносился довольно угрожающий гул. Но не это привлекло мое внимание. С того же самого направления я ощутил эмоциональный фон, испускаемый каким-то большим созданием. Такое впечатление, что там засел как минимум единорог, каким-то волшебным образом забравшийся на такую верхотуру.

Корреляцию между размером мозга и выдаваемым им эмоциональным фоном местные маги вывели еще задолго до моего появления в Беловодье.

И вот теперь — сиди на ветке в размышлениях, кто же там может быть такой здоровый и живущий прямо в гуще опасных насекомых? В голову почему-то приходил только образ гигантской пчелы из одной компьютерной игры. Но ничего подобного в биологическом справочнике Беловодья даже близко нет.

Любопытство боролось со здравым смыслом, как Давид с Голиафом, причем с тем же результатом.

Поднявшись до следующей ветки, я пошел по ней прямо на звук — и тут меня нашли те самые тигровые пчелы. Точнее, пока одна пчела, но мне и этого хватило, чтобы получить массу впечатлений. В прошлый раз я не особо разглядывал этих созданий. Да и картинки в справочнике пролистнул без любопытства, но сейчас смотрел на подлетавшее ко мне насекомое во все глаза. Впрочем, это не помешало мне активировать «отпугиватель», что тут же сказалось на поведении пчелы.

Крупное, где-то с кулак взрослого мужчины насекомое действительно было похоже на раскормленную пчелу, только имело две пары крыльев и не полосатую, а какую-то пятнистую раскраску. При этом пчела была гладкой, как оса, а не мохнатой, как ее земная тезка.

Большие фасеточные глаза уставились на меня, но артефакт явно отбивал у насекомого желание подлететь ближе. Внезапно ментальный фон таинственного здоровяка, четко ощущаемый мной, резко изменился, и тут же к одинокой пчеле подлетели еще четыре товарки. Они начали нарезать вокруг меня круги, причем подлетали все ближе и ближе. Я накачал артефакт энергией по максимуму. Пчелы опять отлетели. И это явно не понравилось таинственному манипулятору — в том, что непонятный источник эмоционального фона управляет пчелами, не оставалось никаких сомнений. Из зарослей ограничивавшей обзор листвы вдруг вырвался целый рой и стремительно понесся в мою сторону.

Мне не осталось ничего другого как поднять обрез с наствольным артефактом и активировать ту часть, что отвечает за воздушный таран. Красиво заходящую на цель эскадрилью вдруг смяло и отбросило назад, но я не особо обольщался, поэтому лихо сиганул с ветки.

Тут же активировал «паука», но не для того, чтобы остановить падение, а лишь снизил его стремительность.

Я пролетел метров пятнадцать, миновав две ветки, но оторваться от преследователей так и не смог. И все же дальнейший спуск прекратил. Ощущение чужих эмоций постепенно утихло, и целеустремленная агрессия пчел пропала. Они по-прежнему вились вокруг, но отпугиватель насекомых спокойно справлялся с недопуском их жал до моего плохо защищенного тела.

Умный человек спустился бы к друзьям, развел руками и пошел заливать неудачу пивом. Но это если его не одолевают азарт и исследовательский зуд.

Кто же там все-таки сидит? Ничего подобного в статье о тигровых пчелах и близко не было.

Я уселся на ветку практически в позе роденовского «Мыслителя» и задумался. Когда начал копаться в воспоминаниях, наконец-то родил идею.

Что, если это не какой-нибудь пропущенный исследователями монстр, а некое сетевое образование? Возможно, крошечные ауры насекомых объединились в большой кластер, который по мощности почти дотягивает до уровня развитых животных. В случае опасности полуразумный Рой может натворить таких дел, что и стаду единорогов не позавидуешь.

В плане безопасности эта теория ничего не меняла, но я все же не удержался и опять принялся карабкаться на ту же ветку.

Задумка была проста и не очень разумна — попробовать прикинуться пчелой.

Настрой чуть не сбило воспоминание об одном сказочном герое, у которого тоже возникла идея замаскироваться под кого-то другого. Закончилось все не очень хорошо, но у меня-то ума и таланта вроде побольше будет. Хотя Баламут, узнай он о том, что именно мне взбрело в голову, точно не согласился бы сданным заявлением.

Когда мое приближение было замечено сторожевыми пчелами и ментальная активность предполагаемого конгломерата усилилась, я замер, а затем осторожно сел на ветку теперь уже в позе индийского йога.

Ну, по крайней мере попытался — завязывать ноги правильным узлом у меня пока не получается.

Казалось, что там, за пологом листвы, просыпается большой зверь.

Я глубоко вздохнул и активировал те конструкты в связке ментального артефакта, которые отвечают за удаленную связь. Постарался впитать в себя биение долетавших до меня эмоций и настроиться на его ритм.

Однажды, еще в юности, мне довелось заглянуть в помещение автоматической станции связи. Казавшийся бестолковым и непонятным шум щелкающих реле через некоторое время начал завораживать своей четкостью, правильностью и какой-то потусторонней целеустремленностью. Здесь было нечто похожее. Больше того — такое впечатление, что беловодские тигровые пчелы смогли создать некий живой компьютер, практически искусственный разум. И сейчас этот разум был раздражен вторжением чужака на его территорию.

Мне все же удалось настроиться на нужную волну и погасить передаваемые сторожевыми пчелами импульсы раздражения, которые они посылали на основной кластер.

Через минуту недовольство Роя стало гаснуть и его «вычислительная» мощность пошла на убыль — тревога снизилась, так что он вполне мог позволить себе «поглупеть». До полного исчезновение ментального ядра дело не дошло, но ощущение нахождения рядом мыслящего, а значит, подверженного эмоциям существа пропало.

Теперь можно и подойти к ульям.

И все же я не стал этого делать. Если воспользоваться аналогией Баламута, то Домовой в моей голове подошел к Демону и, похлопав его по плечу, спросил:

— Милейший, а не подскажете, на кой черт мы вообще приперлись сюда посреди бела дня?

Действительно, ведь можно вернуться ночью, когда все нормальные дневные насекомые спят или, по крайней мере, снижают свою активность. Это, конечно, если считать тигровых пчел хоть в какой-то степени нормальными.

Впрочем, кто бы упрекал бедных пчелок в ненормальности!

Глубоко вздохнув, я медленно встал и направился к основному стволу.

Спуск прошел штатно. Навестись на ментальные маячки выжидательного напряжения получилось без малейших проблем — слишком уж распереживались мои спутники, причем все трое.

Не знаю, что там Корней успел рассказать Баламуту о достоинствах тигровой медовухи, но вздох разочарования от вида моих пустых рук вырвался у них практически синхронно.

А Чуча так вообще едва не упал в обморок от расстройства.

— Всем успокоиться, — торжественно изрек я, все же не удержавшись от театральной паузы. — Это была разведка. За добычей вернемся ночью.

— Точно, — хлопнул себя по лбу повольник. — Они же ночью спят!.. Должны спать, если я ничего не путаю.

— Вот поэтому мы сейчас вернемся на станцию и обсудим все, что нам известно о пчелах, и беловодских и земных, — резюмировал я и первым пошел в нужном направлении.

Что самое интересное, Чуча успокоился сразу, как только я сообщил, что еще не все потеряно.

Ох темнит эта крыса… Ох темнит!

Обсуждение повадок пчел и подготовка к новой вылазке постепенно перешли в привычную предзаездную суету. А когда западный караван фур втянулся на стояночную площадку, вообще стало не до досужих размышлений.

И только когда все дальнобойщики были накормлены, а зарядка аккумуляторов вошла в наиболее стабильную фазу, я вернулся к прерванной подготовке. Исходя из того, что удалось увидеть при разведке, план Корнея никуда не годился. Свалить улей вряд ли получится. Так что придется вскрывать, причем спустившись с ветки уровнем выше. Поэтому без старого оборудования не обойтись.