Днем с огнем (СИ) - Вран Карина Страница 35

Я кивнул.

— Пуговицы, эполеты, обшлага, красное, желтое, золотое в отделке? — не унималась она.

— Это не в курсе, — пожал плечами.

Сон не изобиловал ракурсами, да и я-огонь в человечков не вглядывался.

— Лейб-гвардии Преображенский полк, — на минутку задумавшись, вынесла вердикт Бартош. — Предположительно период правления Николая I. В декабре одна тысяча восемьсот тридцать седьмого горел Зимний. В целом описание сходится, но я уточню по книгам.

— Что ты, не трать время, — неловко мне стало напрягать девушку.

— Почему? — чуть приподняла бровь Арктика. — Ты спросил, я отвечаю. Ошибаться не люблю, поэтому хочу удостовериться. Доел? Нам пора.

Часы над стойкой выдачи порций подтверждали ее правоту. И теперь я точно должен был подарить Таше книжку. А то и не одну.

До самого утра мы с Бартош больше не пересекались, что нормально для конкретно загруженной ночи. С утра она испарилась быстрее, чем я успел переодеться. Спешила, надо полагать, домой, к сестре. Засобирались и мы. Втроем: я, Макс и Ханна. Митин, зараза, взял отгул по каким-то там семейным обстоятельствам.

— Ах! Какой ужас, — дрожащим голосом проговорила за моей спиной Алия, когда я уже за ручку двери стаффрум взялся.

— Что там, детка? — спросил Находько.

Ах-Ах молча ткнула зажатым в руке пультом от телевизора в сторону экрана. Звук был выключен, картинка шла. Показывали живописные обломки — все, что осталось от рухнувшего самолета.

— Малышка, это грустно, но ничего не поделать, — я подошел к ошарашенной девушке, попытался разжать пальцы, вцепившиеся в пульт; не сумел, нажал на кнопку выключения. — Гречка, ты ее проводишь? Алия, иди домой, выспись. В мире каждый день случается что-то поганое, и мы никак не можем на это повлиять.

С нашим графиком мы часто пропускаем мировые события, как хорошие, так и плохие. Лично меня это устраивает: пока эти события не затрагивают знакомых мне людей, пусть там хоть кровавые осадки месяцами выпадают. Я даже не почешусь. Когда что-то происходит рядом, на глазах, эффект, конечно, совсем другой, как и отношение с вытекающими действиями. А вот то, что за экраном "зомбоящика" — не пронимает. Сегодняшняя (чуть устаревшая уже) новость тронула меня только потому, что Алия расстроилась. Она — очень искренняя девочка, все воспринимает близко к сердцу.

А я… я больше тревожился о том, как пройдет моя утренняя прогулка в компании двух мордатых и хвостатых зверюг, маскирующихся под людей. Скотина, как есть скотина — и это я не о хвостатых.

— С-сильнее, — Луккунен прильнула к ограждению, глядя на громадину в лесах на другом берегу. — Т-тянет с-сильнее.

Шпала заявил, что прямиком через Марсово поле идти сразу после полнолуния его не штырит, так что мы дружной троицей потрусили через мост Белинского и дальше вдоль Фонтанки. Тут попросила пройти Ханна, мы с Находько предпочли бы пораньше вырулить на Литейный.

— Речь о Михайловском замке, — работать переводчиком между матершинником и заикой — та еще задачка, как выяснилось. — Он притягателен для Ханны.

— Итить тя, лисонька, итить не переитить! — Шпала присвистнул. — Давно тянет?

Кто есть кто — это они между собой разъяснили еще на Кленовой. Я взял самоотвод, отойдя в сторонку и не прислушиваясь к доносящимся порыкиваниям. Постоял, привалившись к стволу каштана, подождал, пока они попринюхиваются… или что там делают ребята и девчата вроде них? Немного погодя меня позвали, сообщили, что с августа Ханна переведется в нашу смену, чтобы "мчать в ночи" не мешали несовпадающие графики.

— С з-зимы, — пожала плечами Луккунен, указала на меня. — С-с ним с-сильнее. С-сейчас еще с-сильнее.

— Хэ-э, а с красноглазым оно как будет? — задумался Шпала. — Так-то я не прочь поавантюрить, но вчетвером сподручнее.

"Похоже, Находько это всерьез. И меня вписал, не спрашивая. И Джонни", — резвости Макса я удивляться перестал давно.

— Братец-волк, сестрица-лисица, напоминаю: двоим из нас вечером на смену, — вмешался я в разговор. — Потом у меня два отгула.

— Слыш, колобок, ты не опух? Два отгула! — возмутился Макс. — Ты еще про отпуск заикнись. Я тогда, что не зъим, то понадкусываю!

Я только рукой махнул. Спорить с шутом гороховым, вошедшим в раж, по результативности сопоставимо с метанием бисера перед хрюнделями.

В итоге, дойдя до Финляндского, мы сошлись на том, что вылазку в Михайловский замок произведем после пятничной смены следующей недели — если она не совсем уж кошмарной выдастся. Или уже на вторник через неделю перенесем, чего не хотелось бы Находько, ждать он не любил и не умел. А у пятницы как раз число было по календарю красивое, правильное для безобразий — тринадцатое.

Следующая смена прошла под девизом: "Трэш и кэш". Через крупный номинал кэш-фишек играли практически все столы. Творили дичь все, кто мог и не мог: тут и шарик был, влетевший в ноздрю посетителю, и карты веерами летали, и пепельницы метались… Просто не было, скучно тоже. Три брейка за всю ночь. Прибыль заведения с шестью нолями. Виски и шампанское из бара с утра от Фила.

Я пить особо не стал: на два пальца плеснул себе в стакан вискаря, выпил одним глотком и сделал ноги. В планах были: маршрутка, магазин, затариться там хорошенько, но в пределах грузоподъемности, переодеться, подхватить Кошара и укатиться из города в дальние дали.

Дали располагались на границе Ленинградской и Псковской областей, точнее, уже в Псковской. Если быть совсем точным, наш с Кошаром путь лежал в Псковскую область, Гдовскую губернию, Вейнскую волость, деревню Журавлев Конец. Как песня звучит, не правда ли?

— До моста довезу, а сворачивать не хотелось бы, — сообщил подвезший меня и Кошара мужичок. — В Вейно дорога куда ни шло, а в этот ваш Конец только журавль и доберется, не застряв. Потому как с крыльями, понимаешь?

Водила гоготнул удачной шутке. Я поспешил улыбнуться в ответ: дядька нехило меня выручил, докинув досюда на своей старенькой ниве.

— Дальше пешочком дойду, спасибо вам, — я подтвердил благодарность купюрами, добавив сотню сверх изначально запрошенного.

— Ага, — машинка затормозила у отворота на нужную мне деревеньку, водитель открыл бардачок, пошарил в нем. — Ты это… вот что… номерок тебе черкну, как обратно соберешься, с вечера звякни. Договоримся.

Я повторно поблагодарил дядьку, что в дороге представился Женей: "Просто Женя, не надо этого разводить… с отчествами". Подхватил рюкзак и сумку. И потопал, благо, заблудиться тут было сложно: грунтовка в две продавленных колеи вела ровненько, вдоль полей да кладбища.

Поля: пока мы ехали сюда от Сланцев, необъятные полотнища ржи и каких-то еще зерновых перемежались с широкими полосами люпинов. Затем сменялись деревьями и снова — колосья до горизонта. Это был мой второй визит в деревеньку с чудным названием — ударение в "чудном" можно ставить куда угодно, не ошибетесь. И поля эти продолжали радовать глаз.

На полях, как мне три года назад рассказали, под исход лета собираются журавлиные стаи. Набираются сил перед отлетом на зимовку. Затем стая снимается с места, выстраивается клином и улетает в теплые края. Отсюда и название, Журавлев Конец.

В Сланцы я прикатился на рейсовом автобусе, выкупив два места (одно для рюкзака с шерстистым) и покемарив в пути. Дальше покучковался с кучей народа внутри местного автовокзала и понял, что комфорт в иных случаях дороже денег. И отправился искать частника, готового прокатиться в нужном мне направлении. Мужик попался говорливый, подремать мне не дал, но подсобил изрядно.

В Журавлев Конец в прошлый раз привозили меня родители. Жив был па, не улетучилась в край утренних круассанов ма… Кстати, о ма: она позвонила ровно в тот промежуток времени, когда я уже пришел и еще не уехал. Завалила меня восторженным многословием о прелести лавандовых полей в цвету (я оценил сегодня люпиновые, отцветающие уже, поля — не уверен, что они сильно уступают), о нежности и игривости провинциальных вин… Как и всегда, мне оставалось только заполнять редкие паузы крайне осмысленными: "М-м! О-о! Конечно, ма". Я, право, не знал, так ли ей хорошо там в самом деле, или она хочет казаться счастливой…