Дарья Волкова - Гении места или Занимательная география (СИ) Страница 35

Потом, когда дочери стали немного старше, Мика как-то спросила прямо, почему мать тогда не согласилась. Девочки уже многое понимали. Понимали, что под рукой начальника погранзаставы жить было бы проще. Что она могла сказать дочери? “Вырастешь – поймешь”.

А девочки росли. С Линой было легко. Она с видимым удовольствием училась у матери. Было видно, что она способная. Специфика Водзара накладывала свой отпечаток – творить димфэйя, например, Лина научилась за два года до инициации. А Мика так и не смогла освоить – лишь потом, в положенное время, у нее получилось.

Собственная дочь-Рокс Аллу временами пугала. Например, когда она смотрела, как Мика прыгает с камня на камень по кажущемуся матери отвесным склону. Сыплются мелкие камушки, у Аллы заходится сердце. А исцарапанные ноги Доминики в стареньких кедах будто примагничены к камням. Порхает, иначе не скажешь, как бабочка, все выше и выше, так, что приходится голову запрокидывать, чтобы увидеть. Горло перехватывает от ужаса, что вот сейчас, не дай Бог, оступится и полетит вниз – худенькая, высокая, нескладная еще. А сама Алла, наверное, тогда на месте умрет – не выдержит сердце. Но Мика продолжает карабкаться вверх легко, играючи, словно не по крутой скале, а по ровной дороге. Когда Алла приехала сюда, в свою Обитель, ее удивляли туры и серны, бодро скачущие по отвесным склонам. Теперь они казались неуклюжими по сравнению с Доминикой. Она действительно напоминала матери бабочку. Казалось, еще немного – и взлетит.

Легкость на скалах у Мики компенсировалась тяжелым характером. Они все же были с сестрой такими разными. Но мать знала – то, что они так различаются, только на руку девочкам. Там, где одна слаба, сильна другая. И наоборот. Они помогут друг другу, если что. Ах, если бы они не были кифэйями, которых может разбросать на тысячи километров друг от друга!

А так оно и вышло. Девочки мучились, страдали. Первое время каждый вечер успокаивала Лину, которая билась в истерике там, у себя, в своей Обители: “Я брошу все к черту, мама! Я уеду к Мике! Я не могу без нее!”. Уговаривала дочь, упрашивала, убеждала, напоминала про долг. Жалела. Что она еще могла сделать? Мика же, наоборот, молчала. Терпела, сцепив зубы. Но даже от ее молчания и скупых ментальных ответов морозило. Алла буквально кожей чувствовала, как худо дочери-Роксу. Какая же причуда судьбы так привязала девочек друг к дружке? Будто мало расставания с родителями – так еще и сестер разлучили по живому, с кровью, будто одно тело напополам разорвали.

Потом привыкли понемножку. Лина, спустя год после обретения Обители, сумела сотворить такого димфэйя, что хватило на месяц. И рванула к сестре, на другой конец страны, за край материка, на Сахалин. Девочкам полегчало, они поняли, что есть шанс видеться, хотя бы иногда. А вот ей пришлось смириться с одиночеством. Снова, спустя восемнадцать лет, в доме стало тихо. И она начала разговаривать с рекой.

Сегодня Алла уйдет вверх по течению. Река изобилует порогами, перекатами. Сейчас вода еще низкая, но позже, когда горное солнце начнет взимать дань с ледника, питающего реку, вода поднимется. Она дала названия особым местам на реке, для нее особым. Два места особенно любила, одно совсем рядом с домом. Здесь река сужается до пяти метров в ширину, и вся сплошь в нагромождении камней. В половодье вода буквально валится через камни. Сейчас же поток разбивается на несколько отдельных и несется между ними. Она называет это место “Поцелуй Ахмеда”. Потому что – да, там, прямо посредине реки, вон на том валуне, похожем на острый черный зуб огромного доисторического животного... Легко перескакивая с камня на камень, добирается до середины реки. Когда-то, очень давно, они стояли тут, обнявшись, мокрые от брызг бегущей вокруг них реки. Два Томала в своей стихии – счастливые и целующиеся.

Ударило так, что она покачнулась на влажном граните. Взмахнула руками, как птица крыльями, пытаясь удержать равновесие. Ударило еще раз, сильнее. Колени подгибаются сами собой, падает на камень, чудом не соскальзывая в воду. Кажется, что все, что перед глазами – черный мокрый гранит, ревущая вокруг вода – все это нарисовано на асфальте мелом и сейчас идет дождь. И нарисованная картина смывается, оставляя после себя что-то... что-то страшное. Пустое и страшное. Из остатков сил рвется сквозь километры к нему, к любимому. А он кричит ей в ответ что-то, на последнем усилии кричит, она это чувствует. Не слышит его. Или слышит? Поднимает голову и видит. Или уже не видит – своим глазам веры нет. Ярко-голубая искрящаяся изломанная линия, от ее тела куда-то. Так выглядит их ментальная связь с мужем? Нет, это невозможно, ее нельзя увидеть. Это последняя мысль ее угасающего сознания кифэйя.

Тонкая женская фигура скатывается со скользкого камня в бурлящую по перекатам реку. Вода, бурная и нетерпеливая, будто замедляет свой бег, принимает тело, осторожно несет его, уберегая от столкновения с многочисленными камнями, к берегу. И там оставляет свою Хранительницу между обломков скал, которые образуют некое подобие купели. Там она и остается, мерно качаясь в толще воды. Темным цветком распустились вокруг головы волосы, колышется легкая одежда. Глаза ее закрыты, лицо безмятежно.

Вода, вода... Кругом вода. Вода, вода.... Шумит вода.

После. Михаил, Мо, Мика, Лина, София, Фарид и Тагир.

- Разобрались? Друг друга не поубивали?

- Нам делить нечего, – пожимает плечами Михаил. Он по-прежнему сидит на полу, потому что пока не уверен, что может встать.

- Миш, послушай, – Лина уже перебралась на диван. – Я понимаю, что мы тут у тебя как бы в гостях. И ты нас не звал. Но... мы уже и так на головы друг другу наступаем...

- В буквальном смысле! – мстительно припоминает Мо. – Кто мне вчера на голову наступил?

- Я нечаянно! И скажи спасибо, что не Мика! Она тяжелее.

- Спасибо! – театрально прижимая руку к груди.

- Я понял, о чем ты, Лина, – Михаил задумчиво трет висок. – Мы тут и так уже впятером не помещались. А теперь еще и София, и Тагир...

- И, возможно, не только они...

- Да, – кивает согласно Миша. – Возможно. Я лично на это очень надеюсь. Что мы сможем еще кого-то найти и... В общем, у меня есть идея. Предложение. Перебраться в школу.

- В школу?!

- Да. Там много есть классов... пустующих. Детей сейчас гораздо меньше, чем было раньше. А еще там есть пристройка, хозяйственная. Она отапливаемая. Там вход отдельный и места достаточно. И в школу можно пройти, там вода, туалет. Да и с едой проще, столовая есть в школе.

- Миш, а это не запрещено? – сомневается Лина. – Пускать жить кого-то в школу?

- Не вижу другого выхода. К тому же, я, как-никак, директор и...