Роберт Говард - КРОВЬ БОГОВ. Сага мертвых песков Страница 35

— Но вы застрелили одного из них.

— Я стрелял поверх голов. Они тоже намеренно мазали. Мои выстрелы — один, пауза, затем еще три подряд — являлись сигналом, услышав который они должны были вернуться на место нашей встречи у Калат-аль-Джеханджир и ждать меня там. Когда один из них упал на шею лошади — это означало, что афридий поняли приказ. У нас целый набор различных сигналов.

Я собирался оставить вас в первую же ночь, но когда вы передали мне послание Стоктона, то решил остаться. Мне сразу стало ясно, какую опасность представляет собой новый князь Черных Тигров. Воображаю себе Индию под управлением такой свиньи, как Жакрович!

Я знал, что в Руб-аль-Харами новый эмир, но, конечно, не предполагал, что это Жакрович. Меня никогда не интересовали Черные Тигры — я просто не придавал им значения. Но, узнав от вас о Жакровиче, я понял, что он охотится за золотом из пещеры шайтана. В этом не было сомнения. О да, я знал об обычае дарить каждый год золото дьяволу. Мы со Стоктоном однажды обсуждали, какая опасность будет грозить миру в Азии, если оно попадет в руки какому-нибудь белому авантюристу.

Итак, я должен был ехать в Руб-аль-Харами. Было крайне рискованно открыться вам, кто я, — слишком много людей шпионили вокруг нас. Когда мы прибыли в город, Судьба послала мне Алафдаль-хана. Истинный мусульманский эмир не был бы опасен для Индии. Настоящий житель Востока не прикоснется к золоту шайтана даже для того, чтобы спасти свою жизнь. Я задумал сделать Алафдаля эмиром и вынужден был рассказать ему правду о себе, иначе бы он не поверил, что у меня есть возможности это осуществить.

Я не собирался преднамеренно разжигать бунт на базарной площади — просто воспользовался им. Нужно было вырвать вас из рук Жакровича. И я убедил Алафдаль-хана, что вы нам необходимы в нашем заговоре. Это он дал мне денег для вашего выкупа. Затем во время торга Жакрович потерял голову и сыграл мне на руку. Все сложилось бы отлично, если бы не Али-шах и его человек, этот шинвари!

Конечно, рано или поздно кто-нибудь все равно узнал бы меня, но я надеялся свергнуть Жакровича и укрепить власть Алафдаля до того, как это произойдет. Тогда дорога для побега была бы открыта для нас обоих.

— В конце концов, Жакрович мертв — сказал Брент.

— Мы там не проиграли, — согласился Гордон. — Али-шах не станет угрозой для мира. Он не прикоснется к золоту шайтана. Внешняя организация, построенная Жакровичем, разрушится; останется только сравнительно безобидное ядро Черных Тигров, как это было до его прихода. Мы выдернем им клыки, как только безопасность Индии окажется под угрозой. Платой за все это могут стать наши жизни. Впрочем, я настолько эгоистичен, что хочу их сохранить.

Брент хлопал окоченевшими руками, чтобы хоть как-то согреться. Вот уже несколько дней они пробивались через горы. Истощенные лошади спотыкались и шатались даже от временами налетавших сильных порывов ветра. Всадники садились в седла, когда можно было проехать, но чаще шли рядом, ведя лошадей на поводу. По ночам они сбивались все вместе в одну кучу, люди и животные, под защитой какой-нибудь скалы. Скудный огонь разводили, только когда случайно находили топливо. Выносливость Гордона была удивительной. Он шел впереди, прокладывая дорогу, находил воду, запутывал их слишком заметные следы, заботился о лошадях, когда другие были слишком измучены тяжелым переходом. Он отдал свой плащ и халат раздетым вазирам, как будто его самого не жалил холодный ветер и не жгло палящее солнце.

Запасная лошадь сдохла; для остальных осталось совсем мало корма. Для людей еды — еще меньше. Сейчас они поднялись в более высокие пределы. Перед ними маячили сквозь дымку вершины Большого хребта. Жизнь казалась Бренту болезненным сном, в котором все было словно в тумане. Однажды, взглянув с высоты на только что пройденную обширную долину, они увидели в утренней дымке, далеко позади, движущиеся белые точки.

— Они вышли на наш след, — тихо произнес Алафдаль-хан. — У них хорошие лошади и полно еды.

С этого момента беглецы время от времени видели далеко внизу позади эти зловещие движущиеся точки, которые медленно и неуклонно сокращали большое расстояние между ними. Гордон прекратил попытки замести следы. Они направились прямо к позвоночнику хребта, который, как огромный крепостной вал, поднимался перед ними — люди, похожие на пугала, на некоем подобии лошадей, следующие за своим суровым вождем.

В полдень, когда небо сияло синевой, как холодная сталь, они пробились к очень высокому уступу и увидели впереди выемку, которая разбивала цепь снежных гор — за ней маячила остроконечная вершина.

— Сабельный перевал, — пояснил Гордон. — Гора за ним — это Калат-аль-Джеханджир. Там меня ждут мои люди. Оттуда кто-нибудь из них постоянно осматривает все вокруг в сильный полевой бинокль. Не знаю, смогут ли они увидеть дым на таком расстоянии, но я все же пошлю им сигнал, чтобы они встретили нас у перевала.

Вместе с Ахметом он взобрался по склону горы. Там они нашли достаточно зеленого топлива, чтобы устроить костер. Вскоре клубы густого черного дыма поднялись в голубизну неба. Это был старый способ передачи сигнала, который применяли индейцы в родных местах Гордона, и Брент надеялся, что горцы, у которых глаза как у ястребов, его заметят. Они спустились с уступа и потеряли перевал из виду. Затем снова стали взбираться дальше по склонам, скалам, по краям глубоких пропастей. На одном из карнизов лошадь, на которой ехал Сулейман, споткнулась, заржала и свалилась в пропасть, разбившись вместе со своим всадником на огромной глубине, в то время как остальные беспомощно смотрели на опустевшее место, где только что был человек на коне.

К перевалу заморенные лошади достигли предела своей выносливости. Беглецы забили одну из них. Куски жилистой конины, сваренные на скудном огне, почти не утолили голод. Утомленным и истощенным людям требовался отдых и сон. Брент цеплялся за одну мысль: если афридий видели сигнал, они будут ждать их у перевала со свежими лошадьми, на которых они смогут оторваться от своих преследователей.

Они пробирались по крутому ущелью, таща за собой измученных лошадей. Ночь застала их в пути, но они не остановились и к рассвету вышли из устья ущелья на широкий склон, который шел наклонно вверх к проходу через стену гор. Он был пуст. Афридиев там не было. Позади них белые точки неумолимо двигались вверх по ущелью.

— Мы сделаем последнюю остановку при входе на перевал, — сказал Гордон.

Он оглядел призрачную компанию своих спутников со странным выражением лица. Стоявшие вокруг него люди напоминали мертвецов. Они еле держались на ногах, покачиваясь от изнурения и головокружения.