Наталья Бульба - Охотники за диковинками Страница 35

Сколько я его ни предупреждал, чтобы он был осторожнее, он только ухмылялся да одаривал меня насмешливыми взглядами. И так было все то время, что я его знал. И тогда, когда ему едва исполнилось тридцать и он был всего-навсего подающим надежды студентом магической академии, и теперь, когда ему было уже за пятьдесят. И единственное, что изменилось за это время, – к титулу графа, доставшегося Ренарду от рано почившего благодаря стараниям д’Арве отца прибавилось звание архимага в ментальной и боевой магии.

Про репутацию, которую он заработал, я предпочел бы не вспоминать, если бы не знал, насколько тщательно продуманным был созданный им образ.

Воспользовавшись предоставленной ему свободой, он со звериной грацией потянулся, демонстрируя себя во всей красе. Откинув голову назад и закрыв глаза, замер, вдыхая пряный аромат пробуждающегося леса, и неожиданно резко обернулся ко мне, одарив жестким и пронзительным взглядом карих глаз.

– И кто же сумел уговорить младшего принца демонов вспомнить ремесло, которым одно время приходилось зарабатывать на жизнь?!

Вот ведь ехидна. И ведь прекрасно знает, что никто, кроме собственного отца, не мог заставить меня сделать то, о чем я пытался забыть. Не потому, что я считал охрану других недостойным ремеслом, как раз это и манило меня значительно сильнее, чем все прелести придворной жизни.

Так что мне было что ему ответить, но сейчас у нас имелись более важные дела, чем препирательство друг с другом.

– Повелитель просил что-нибудь передать, кроме пожеланий не соблазнять девушку?

Полностью игнорируя Ренарда, я обернулся к Неру, который стоял справа и с едва различимой улыбкой на губах наблюдал за мной и человеческим магом.

Еще один экземпляр. Даром что значится у меня в няньках, хоть по возрасту и значительно моложе. Но если соединить его рассудительность да мое безрассудство, как раз получится идеальная пара демонов-воинов.

– Бумаги твои ему не понравились, – сразу став серьезным, ответил тот. И было в его взгляде что-то такое, от чего желание шутить пропало начисто. – Он посчитал, что либо тебе их специально подсунули, либо игра д’Арве становится слишком опасной. Стравить оборотней и демонов еще никому за всю историю мира не удавалось.

Как я ни пытался, скрыть свое удивление мне не удалось. Пришлось задавать вопросы, которые не делали мне чести как признанному всеми в нашей семье умельцу разрушать чужие планы.

– Я не заметил там ни малейшего намека на двуипостасных. Каким образом ему удалось такие выводы сделать?

А вот граф, по-видимому, сплел какие-то ниточки в единый узор. Его брови сурово сдвинулись, а во взгляде вспыхнула ненависть, очень быстро растворившись в нарочитом безразличии. Не знаю, сумел бы я, даже ради мести, делать то, чем он занимался последние лет десять. Как раз с того времени, как узнал, кого нужно винить в гибели отца, которого он беззаветно любил.

Я тогда бегал от самого себя, не зная, что чувствует повелитель, проглядевший заговор в своем дворце и избежавший множества проблем только благодаря младшему сыну, которого он всегда считал шалопаем. А спросить оказалось свыше моих сил. Так что даже не подозревал о том, что Арадару пришлось нарваться на поединок с моим другом, чтобы тот сгоряча не бросился разбираться с Дамиром.

Нетрудно догадаться, каким мог быть итог той встречи: в человеческих землях было два непревзойденных мечника. Одним из них был д’Арве, а вторым де Марк. Вот только у последнего не было причин убивать Ренарда, с которым он тогда не был и знаком.

Сколько раз с тех пор я хотел ему сказать спасибо за жизнь единственного из людей, кто мне был дорог, но… судьба ни разу за эти годы нас так и не свела. После того боя, имевшего не очень приятные последствия для зачинщика, которым и был лорд, тот практически безвылазно находился в своем замке. А если его и покидал, то только по просьбе ковена магов для участия в охоте за нечистью.

Я же к ним никакого отношения не имел.

Вот так и получилось, что благодаря дружбе с Ренардом мы знали друг о друге. И даже, по словам того же мага, передававшего в обе стороны наилучшие пожелания, испытывали друг к другу симпатии. Но никогда не виделись воочию.

– На паре листочков был зашифрованный текст. Впрочем, проблем лорду это не отменяет. Дамир, похоже, решил сразу разобраться со всеми своими врагами.

Вот, значит, как…

– Не сходится. – Ренард поднял взгляд на меня. Значит, полностью делиться своими подозрениями не намерен, а вот подсказать… Знаю я его намеки, после которых лишь демонская сноровка и живучесть помогают избежать неприятностей. – Я тут несколько раз в роли гонца письма возил. К архимагу Сирину и обратно. Они были так хитро запечатаны, что мне не удалось подобрать к ним ключик. А в последний раз вопрос о согласии был передан на словах и ответ д’Арве мне озвучил. Осталось лишь выяснить, к какому из возможных планов Дамира это относится. Но в том, что ни к демонам, ни к оборотням это отношения иметь не может, я абсолютно уверен. Дочь архимага замужем за князем клана волков – ее жизнью и жизнью внуков он рисковать не будет.

– А если… – Я вопросительно посмотрел на графа, точно зная, что моя идея секретом для него не является.

– Не хочу рисковать, пока не пойму, в чем дело. И так не могу избавиться от ощущения, что мой покровитель меня в чем-то подозревает.

Он хоть и улыбнулся после этих слов, но уж больно грустно. И мне несложно было догадаться, о чем он сейчас думал.

Когда Арадар предложил моему другу сблизиться с д’Арве, тот кинулся на него с кинжалом. Ничего другого у него в тот момент с собой не было. И лорду пришлось довольно долго убеждать его, что смерть Дамира не послужит ему утешением. А вот сначала помочь ему достичь всего, о чем тот мечтает, а затем лишить его этой иллюзии… такая месть, уж если Ренард иначе не может, вполне будет достойна памяти его отца. К тому же старший граф д’Эстелар всегда был верен присяге, которую он дал своему королю, и возродить былую славу королевства, потрепанную интригами рода, к которому принадлежал д’Арве, является долгом его сына.

– А если повелитель прав?

Неру перевел взгляд с меня на Ренарда и обратно. Подзадоривая нас обоих своими сомнениями.

– Тогда мы имеем как минимум трехуровневый план, который должен привести к одной цели.

За что я люблю своего друга, так вот за такую способность окончательно испортить настроение как раз тогда, когда жизнь начинает только-только налаживаться.

А если к его тираде добавить то, чего добивался наш недруг, все становилось еще более непонятным. Знать, что он, как и его отец, стремятся возвести на трон младшего из сыновей короля, который будет полностью послушен их воле, не значило быть уверенными в способе, которым они этого собираются достигнуть.