Михаил Попов - Богатырь - не звание! (СИ) Страница 35

Страж на воротах неодобрительно покосился на широкие, затянутые кольчугой плечи, рукояти мечей, выглядывающие из-за плеч, но ничего не сказав покорно взял пошлину. Только когда Василий уже въехал в город, не удержался и спасая достоинство князя, да и свое, бросил в широкую спину.

— Ты, смотри тут. Не балуй. Мы это не любим.

Бросив взгляд на его необъятное брюхо, прислоненный к воротам боевой топор с пятнами ржи, Василий без тени насмешки кивнул. Этот хоть попытался.

Проехав через городские ворота, Василий скривился еще больше. Доски в воротах не меняли похоже с момента постройки стены. Дерево успело прогнить, такие не тараном, такие пальцем вышибают. Да и сам городок своей нищетой и унылостью производил удручающее впечатление. Не быть ему захваченным, сменил мнение богатырь. Кто на такую нищету позарится? Скорее выродится в деревеньку, а там и вовсе о нем забудут.

— Эй, служивый, — спохватившись окликнул Василий успевшего задремать стража. — Как городок-то зовется?

Страж с недовольной миной открыл глаза, сонно почесал отвислое брюхо, потом негромко изрек.

— Неплюевск. — и, упреждая улыбку богатыря, сурово пояснил. — Князь нашенский — Неплюй. Коли назвал его так батюшка, то и нам насмехаться не след.

Корчма, оказалась такой же захудалой, как и весь городишко, видно гости здесь нечасты, а местным не по карману в корчме пировать. Несколько ветхих, пощербленных долгими годами службы, столов. Только и радует — густые, ароматные запахи доносящиеся из кухни. Мысленно пересчитав оставшуюся наличность, Василий пришел к выводу, что хороший отдых не повредит. Дорога впереди еще долгая, а представится ли случай выпить хорошего винца — неизвестно. Стало быть, откладывать на потом — лишать себя, может быть, последнего шанса. Успокоив совесть таким трезвым рассуждением, Василий тяжело опустился на трухлявую лавку. Лавка натужно скрипнула, принимая на себя несколько пудов живого веса. Как бы не проломилась, с сомнением подумал Василий. Заставят потом платить, не докажешь, что сломалась от старости. Хоть и остались в калите монеты от предыдущего хозяина коня, а разбрасываться ими не след.

Корчмарь в мгновение ока подскочил, услужливо смахнул грязной тряпицей обильные крошки с темной от времени столешницы.

— Гой еси, путник. Чего изволите?

— И тебе по-здорову, хозяин, — степенно ответил Василий. — Принеси-ка пожрать, побольше, да вина получше.

— Пожрать, это мы мигом. Поросенок с кашей устроит? — по блеснувшим глазам Василия, корчмарь понял что не ошибся. — А вот вина… Прости путник, нет у меня вина…

— Нет? — Василий огорошено почесал затылок. Ну да другой корчмы все равно нет. — Тогда пива…

— Прости путник, пива тоже… нет, — совсем сник хозяин.

— А, гхм, кхм… — Василий аж дар речи потерял. Уже и не надеясь спросил. — Ну а брага-то… имеется?

Корчмарь только покачал седой головой.

— Дак, это… Чем горло-то промочить?

— Водица свежая есть… — жалобно протянул корчмарь.

— Водица? А молочка у тебя нет? — язвительно спросил Василий.

— Есть! Свежее, только-только жена коров подоила! — обрадовано затараторил

хозяин не замечая иронии. Тяжело вздохнув Василий сплюнул на подметенный но все равно не очень чистый пол.

— Что ж ты за корчмарь, коли не следишь за пополнением запасов?

Корчмарь опять тяжело вздохнул.

— Следить-то слежу. Только вчерась полные подвалы были… — он махнул рукой.

— Если вчерась полные были, куды сейчас все исчезло? Али колдовство какое? — нахмурился Василий, готовый за такую подлость отыскать любого колдуна, что посмел так поиздеваться.

— Купцы у меня остановились, — жалуясь на свою нелегкую жизнь, корчмарь присел рядом. — Из каких стран их сюда занесло, не ведаю. Похожи на степняков, но не степняки — говор другой. Лицом желтые, в кости мелкие, а глаза — ровно с перепою большого… Да с перепою и есть. Они ж, как приехали, заказали себе комнаты, и все вино да брагу скупили. Видать пьют сильно.

— Купцы говоришь? Лицом желтые? — задумчиво протянул Василий. Приходилось ему слышать о таких желтокожих. Жили они по рассказам знающих людей чуть не на краю мира. В наших краях гости совсем редкие. — Где говоришь их комнаты?

— А тебе на что, путник? — подозрительно покосился корчмарь. — Ты смотри, у нас купцов забижать не дают. Мигом стража закрутит!

Василий недоуменно посмотрел на хозяина. Сначала даже в толк не мог взять о чем речь. А как понял, рассмеялся:

— Ну, ты даешь, батя. Да нечто я купцов забижать буду? У них поди и охрана своя имеется. Куда я против нее? Попробовать хочу — может удастся у них хоть кувшинчик перекупить…

— И то верно. Куда ты против охраны? — иронично протянул корчмарь скосив глаза на возвышающиеся над плечами рукояти мечей. — Смотри, не балуй. По лестнице наверх поднимешься, сразу направо. Там не ошибешься — все комнаты их.

Из-за двери доносились звуки странной мелодии. Никогда раньше не доводилось Василию слышать таких нежных, мелодичных колокольчиков. То словно ручеек лесной журчит, то как сережки в девичьих ушах позвякивают. От нахлынувших чувств даже грудь защемило. Хорошо, вовремя вспомнил зачем пришел. А то не посмел бы грубым стуком вторгаться в изящную вязь мелодии.

Дверь распахнулась после первого осторожного удара. На пороге возник мужичонка — иначе и не назовешь — Василию едва до плеча дотягивает, глазки узенькие будто щелочки. Через эти щелочки посматривает остро, словно насквозь прожигает.

Опешивший от такого приема, Василий нерешительно кашлянул.

— Гой еси, странники… Надеюсь не помешал никому…

— Здлавствуй, здлавствуй, — тоненьким голоском, картаво пропищал иноземец, и сложив на груди тоненькие ручонки низко поклонился. — Зацем плисол? Глабить хоцес?

Через его плешивую голову, Василий разглядел еще десяток точно таких. Все смотрят подозрительно, но ни один не шевельнется. Замерли, только глазки посверкивают, аж страх берет.

— Грабить? Да рази я похож на грабителя? — натужно рассмеялся Василий. Портить отношения с иноземцами не хотелось. Уж больно внутри все горело в ожидании хоть глоточка вина. — Не, я не грабить. Дело у меня к вам.

— Дело? — улыбнулся плешивый и снова низко поклонился. — Дело это холосо. Мы долго-долго ехать. Плоходи, садись, говоли.

Он чуть посторонился открывая Василию проход. Да не учел, болезный, что пришедший чуток пошире двери будет. И зацепил-то его Василий легонечко, однако отлетел, будто дубиной шарахнули. Василий похолодел. Только этого не хватало. Он поспешно извинился и бросился поднимать упавшего.