Наталья Ружанская - Расправить крылья Страница 35

Защита замерцала и погасла. Майкл перевел дух и развернулся к дальнему углу пещеры. Там, перегораживая половину помещения, находилась клетка. Ее прутья, далеко не металлические, а будто вылепленные из перекрученных жгутов тьмы.

Легкие шаги — сзади подошла Наэла. Ближе, еще ближе. До рези в глазах женщина вглядывалась в непроглядную тьму. Ни звука, ни движения. Шаг. Другой.

Сухая костлявая рука, моментально просунулась сквозь прутья, не обращая внимания на черный огонь моментально разъевший кожу до кости, схватила провидицу за шаль и рванула на смертоносные прутья.

Майкл среагировал мгновенно. Острая сталь за сотую долю секунды разрезала шелковую ткань. Оракул отшатнулась прочь.

Темный силуэт. Только сверкающие двумя рубинами вишневые глаза.

Судорожно дыша, оракул прижала руки к груди: "Я готова была поклясться. Видение однозначно показывало, что она освободилась… Впрочем, если все в порядке".

Прошлась вдоль клетки, под неусыпным надзором вишневых глаз.

— Уходим.

Майкл, развернувшись лицом к клетке, стал осторожно пятиться, прикрывая торопливо уходящую пифию.

Когда нежданные гости скрылись, фигура еще долго, около часа стояла все также неподвижно, глядя на мерцающий белым контуром выход.

Наконец, хмыкнув, она глянула на зажатый в руке обрывок пергамента, на котором второпях была нацарапано всего одно слово: "Проверка", и провела рукой вдоль прутьев, впрочем, не касаясь их:

— Дурачье… Ты все так же предсказуем, Конрад, и так ничему не научился. И даже не представляешь, какой подарок мне сделал… точнее, сделаешь — скоро.

Судя по ощущениям, они прошли под землей не меньше десяти километров. Элли, чувствуя себя ужасно виноватой, обхватив мужчину за шею, молчала. Демон тоже разговаривать не желал.

Через несколько часов, казалось бесконечной ходьбы в полном мраке, Элли чувствовала себя вконец измотанной, словно не ее несли, а наоборот вспахали на девушке целину. А от окружающей кромешной тьмы и вовсе хотелось завыть. Прижавшись к мужчине, она тяжело дышала, ее трясло, а кожа была горячей, словно при высокой температуре.

Наконец, демон, сев на землю, вытянул ноги, посадив девушку на колени. Небольшая передышка никому не помешает. Да и осталось не много — всего около трех километров. Вновь вспыхнула оранжевая огневушка.

Девушка свернулась клубочком, будто маленький котенок, успокаиваясь, и доверчиво прижалась к теплому мужскому телу.

— Расскажи что-нибудь о себе?

Неожиданно тихий голос мужчины разрушил почти интимную тишину. Элли удивилась:

— Что?

— Все. О себе, о родителях? В детстве ты, верно, была чудо каким ребенком, в розовом платьице и с огромными голубыми бантами…

Ангелесса улыбнулась:

— Да, банты были, надо же было чем-то перетягивать тот ужас на голове. А вот вместо платьев, которые за день превращались в симпатичную цветную тряпочку, были штанишки. Вечно подранные, с пузырчатыми коленками.

— Просто мальчишка-сорванец. — Тихий смешок. — Такое ядреное сочетание: красивая юная леди и сорванец с разбитыми коленками в одном флаконе… Сейчас еще окажется, что ты чемпион по стрельбе из рогатки. Сознавайся, сколько на твоей совести загубленных воробьев?

— Ты что? Никаких воробьев. Всего лишь вредный старый молочник. Но… горохом через трубочку стреляю отменно! — девушка не смогла сдержать довольную улыбку.

— Так уж и отменно?

— Да я была чемпионом! — Возмутилась недоверию светлая. — Просто… как-то уж так получилось, что девочек моего возраста в нашем квартале не было, и я прибилась к мальчуковой компании… Мы постоянно пропадали на лебединой запруде, тайком пробирались в конюшни — погладить единорогов, или будоражили дриад в буковой роще. Мама постоянно говорила, что я так и останусь хулиганкой в мужской одежде, которая вечно попадает в неприятности. — Она грустно усмехнулась. — Ну а раз я даже к демонам ухитрилась попасть, мама была не так уж не права… Правда, с тех пор я ношу только платья… выросла из штанишек-то…

— Как они погибли?

Ангел помолчала, собираясь с мыслями, ее даже не удивило то, что демон вообще об этом знает. Почему-то говорить было легко и просто, как будто она разговаривала с давним и очень хорошим другом, а не с темным демоном…

— Через месяц долно было быть первое совершеннолетие. Я уже часто осталавалась дома одна, а мама помогала отцу, отправляясь с ним в путешествия. В одном из миров… я так и не смогла узнать даже его названия… когда они уже собирались отправляться домой, раздался взрыв. А они… лучшие лекари Града, не смогли уйти, не смогли оставить умирающих людей, до последнего следуя своей цели — спасать жизни. Только… исцеление оттянуло на себя все их щиты, а через пять минут раздался второй взрыв. Выживших уже не было. Никого.

Она до боли сжала тонкие пальцы и резко добавила:

— И тогда я решила стать настоящей леди, чтобы хотя бы после смерти, мама могла мной гордиться…

Почему-то смутившись, она сердито поджала губы, вызывающе глядя на мужчину, но темный не стал ничего говорить или утешать, а просто понимающе кивнул и крепко обнял.

Девушка выдохнула и устало положила голову ему на грудь, а Конрад, перебирая тонкие, будто паутинка золотистые пряди, задумчиво прикрыл глаза; на миг прижался губами к пушистой макушке и, наклонившись к маленькому ушку, тихо прошептал:

— Выходи за меня замуж?

От неожиданности светлая не сразу нашлась с ответом и растерянно-испуганно уставилась на демона:

— Ты сумасшедший!

— Ну вот, — грустно усмехнулся Конрад. — Первый раз в жизни предлагаю девушке стать моей женой, а она обзывает — сумасшедшим. Нет в жизни справедливости.

— Понимаешь…

— Нет, не понимаю. — Прервал ее Конрад. — Сейчас ты начнешь выдумывать тысячу причин, почему мы не можем быть вместе. Вновь говорить, что мы слишком разные: по характеру, по возрасту и все в том же духе. А я просто хочу засыпать, держа тебя в объятиях, любоваться твоей чудесной улыбкой и покрывать поцелуями твои нежные губки.

Узкий ободок колечка белого металла с тремя зелеными рунами, сверкнул расплавленным серебром, ложась в руку ангела. Теплые губы мужчины коснулись ее ротика в нежном поцелуе:

— Ты выйдешь за меня?..

— Она согласилась?

Стройная демоница в деловом костюме, стоя у окна внимательно наблюдала за двором, неторопливо попивая кофе из фарфоровой чашечки. Изрядно подросший котенок, уже размером со взрослого домашнего кота и мозгами канарейки гонял на заднем дворе цыплят. Следом за ним с воплями носилась исцеленная контрабандными амулетами светлая.