Марина Колесова - Чародейка. Власть в наследство. Страница 35

Кай выдержал ее взгляд, и его губы скривила саркастичная усмешка:

— Понятно. Прости, госпожа, это больше не повториться. Впредь свое мнение я буду держать при себе… А сейчас, если хочешь, можешь наказать.

Глаза Къяры сразу заледенели, и на ее лице явственно обозначились скулы. Кай почувствовал, как ее рука, которой она держала его голову, напряглась так, что даже подрагивала. Но это продолжалось не больше нескольких секунд. Къяра резко отпустила его голову, вновь отступила к окну, отвернулась и абсолютно бесстрастным тоном произнесла:

— Иди к себе, я устала, оставь меня…

Кай понял, что сейчас разрушил все, что между ними было. Он почувствовал, что Къяра приняла решение, и если он сейчас уйдет, то уйдет из ее покоев навсегда. Он поспешно встал, подошел к ней, и вновь опустился на колени, обхватив ее за ноги.

— Къяра, прости… ну, прости, пожалуйста, — совсем другим тоном произнес он, — я клянусь, это не повторится… ты знаешь, о чем я.

— Не сомневаюсь… — ледяным тоном ответила Къяра — Я просто не позволю тебе это повторить.

— Я люблю тебя.

— Если ты можешь позволить себе подобные выходки, то это не имеет никакого значения…

— Больше не позволю, клянусь, — Кай склонился еще ниже. — Къяра, помилосердствуй… накажи как угодно, но не прогоняй… я не могу жить без тебя. Я сделаю, все что угодно… я знаю, что обидел тебя, и с радостью приму любое наказание, только не такое, как ты решила… Если ты прогонишь меня, я не переживу этого, я лучше умру.

— Ты думаешь, я позволю тебе это сделать? — не оборачиваясь, холодно проронила она.

— Къяра, смилуйся… молю тебя… — Кай, опустил руки, уткнулся лицом в пол, и плечи его подернулись от сдерживаемых рыданий.

— Прекрати сейчас же! — Къяра обернулась и брезгливо скривила губы.

— И как ты заставишь меня прекратить? — хрипло, сквозь сдавленные рыдания произнес он, поднимая голову. — Я не могу жить без тебя, поэтому лучше убей, если решила прогнать… Если начнешь сейчас наказывать, чтоб прогнать, сможешь лишь убить или довести до такого состояния, что это буду уже не я. Так что выбирай.

— Кай, ты уничтожаешь то немногое, что осталось… Прекрати!

— Нет, Къяра… или ты позволишь мне остаться, и я с радостью выполню любой твой приказ и приму любое наказание… или тебе придется довести меня до полубезумного состояния, когда я уже ничего кроме ужаса перед тобой испытывать не буду.

— Даже так? — усмехнулась она. — Неужели ты не понял, что если я позволю тебе остаться, именно это и убьет в моей душе все то, что я испытывала к тебе? Будь сильным и гордым, уйди. Ведь мог бы догадаться, что я всегда щадила эти твои чувства именно за то, что они мне нравились. Возможно, со временем, я изменю решение… но только если ты не будешь унижаться и уйдешь.

— Я не могу, Къяра… У меня уже нет никакой гордости, ее убила любовь к тебе… пощади… не прогоняй… я сделаю все… я готов унижаться… готов рыдать, молить и терпеть от тебя все… только бы ты позволила мне быть рядом.

— Кай, ты давишь на жалость… Хочешь, чтобы я заменила этим чувством все те, которые у меня были к тебе до этого?

— Пусть так, Къяра… Я слишком хорошо знаю тебя, ты не меняешь решения, если начала претворять их в жизнь… поэтому я не дам тебе уйти… чтобы уйти, тебе придется убить меня. Мне уже все равно, что ты будешь думать обо мне, я люблю тебя настолько, что не могу без тебя… Не можешь любить, хотя бы пожалей… Даже твою жалость я посчитаю за счастье.

— Кай, пять минут назад ты осуждал мою жестокость и безжалостность, а теперь…

— Я виноват, очень виноват, Къяра. На меня нашло какое-то затмение… — не дал договорить ей Кай. — То, что в начале я осуждал, а потом попытался сыронизировать и подколоть тебя… было неосознанно. Я понял непозволительность такого поведения… я даже думать так больше не посмею… И никаких мыслей при себе я, конечно же, держать не буду, их просто не будет вовсе, клянусь. Любые твои действия впредь я буду принимать, даже не смея усомниться в их правильности… обещаю.

— Ты не дал мне договорить…

— Прости, — Кай вновь склонился головой к полу.

— Хорошо. Можешь подняться, — Къяра вздохнула и отвернулась.

Он поднялся, склонился и припал губами к ее руке:

— Благодарю.

Къяра, милостиво кивнув, проронила:

— Чай мне приготовь, — и ушла в спальню.

В спальне Къяра села на кровать и откинулась на высокие, мягкие подушки. Она понимала, что ей необходимо было настоять на первоначальном решении, к которому она шла давно. Отношения с Каем стали ее утомлять. Утомляло его желание быть в курсе всех ее дел, его стремление контролировать все ее поступки и предугадывать желания… Он хотел знать о ней все и старался стать неотъемлемой ее тенью. Къяра осознавала, что совершила большую глупость, проявив слабость и позволив Каю остаться. Теперь разорвать непростые отношения с ним она уже вряд ли сможет. А ведь был такой удобный момент для этого. Къяра глубоко вздохнула и закрыла глаза. "Сожалеть о содеянном — пустая трата времени", — вспомнила она слова Норлана и усмехнулась.

В это время дверь раскрылась, и на пороге появился Кай.

— Твой чай, дорогая, — произнес он ставшую уже привычной для него фразу и замер на полдороги, встретившись с ее холодным и недобрым взглядом.

Къяра уже приготовилась резко и жестко потребовать больше к ней так не обращаться, но, увидела, как расширились его глаза и как затряслись руки, держащие блюдце с забренчавшей на нем чашкой, и не смогла. Она отвела взгляд и промолчала.

Кай облегченно вздохнул и, сев рядом с ней на кровать, протянул чашку:

— Это, как ты любишь, с травами…

— Хорошо, — Къяра взяла чашку и стала пить маленькими глотками. Вкус она почти не ощущала. Все ее мысли были заняты тем как наиболее аккуратным способом отправить Кая спать в гостиную. Допив чай, она протянула ему чашку и встретилась с ним глазами.

— Ты позволишь мне остаться? — принимая чашку, спросил он. Его глаза были полны преданности, покорности и страха быть отвергнутым.

— Тебе не позволь… опять же истерику закатишь, — проронила Къяра и отвернулась. Она поняла, что окончательно проиграла, и жалость, смешанная с чувством вины за сломленную гордость и достоинство Кая, не дадут ей расстаться с ним.

Утром Къяра забрала Брегана в зал для наказаний. Мальчик не только не сопротивлялся, а даже, как показалось Къяре, вздохнул с облегчением, он ждал этого. Тринадцатилетний черноволосый мальчишка имел не по годам развитую мускулатуру и отличался атлетическим телосложением. Чувствовалось, что до того как попасть в обитель он много физически работал.