Норман Сеймон - Рабыня Страница 35

- Без жуков вы бы здесь не выжили?

- Ньяна выживают? Да и абажам жуки помогают не сильно. Жили бы… - Вулко почесал затылок. - Хотя, конечно, плохо. А вот и их город, видишь?

Пока Фцук не могла разглядеть ничего, кроме пологого холмика на горизонте. Но по мере приближения ей стало казаться, что он немного шевелится… Вскоре ей стало ясно, что жучиный город похож на муравейник, и обитателей там не намного меньше.

- Мы прямо туда пойдем, Вулко?! - испугалась Фцук. - Внутрь?!

- Да нет, ты же чужая, тебя не пустят, - вздохнул пасеч. - Ох, девушка, боишься ты… Плохо это. Я ведь тоже хочу, чтобы тебя оставили. У меня племянник есть, непутевый такой, вроде Михея. Кто за него пойдет?.. Ты знаешь что, ты улыбайся. Через силу. А что? Когда улыбаешься, то вроде и не страшно. Попробуй!

Фцук попробовала. Улыбка получилась натянутой, но это этого самой же стало смешно. Поселянка фыркнула, а потом рассмеялась.

- Это у тебя от нервов! - тут же испугался Вулко. - Не смейся, не надо! Просто улыбайся. Вот, смотри - бежит жук. Это к нам, узнать: отчего мастер Вулко бездельничает? Откуда чужая девка взялась? Жуки они умные, обмануть их не пытайся. Ну а в остальном - удачи тебе.

- Да что делать-то?

- А он скажет.

- Я же не пойму! - Фцук опять попыталась спрятаться за пасеча, но тот поставил ее перед собой.

- Переведу, не бойся. Стой пока смирно, гляди в землю.

Огромный черный жук, блестя на солнце хитином, остановился в пяти шагах перед людьми и бодро зашевелил усами. Глаза у него были умные, и даже, как показалось девушке, веселые. Жвалы совсем не шевелились, и это немного успокоило Фцук, хотя она и забыла спросить, чем же шестиноги питаются. Вулко вытянул руки и стал махать ими не хуже, чем жук усами.

Глава восьмая

В поселке под названием Отмель путешественника не приветили. Авер пришел туда в середине дня. По утрам стало очень холодно, болото днем не успевало оттаивать, и идти стало легко. Перекинувшись с поселянами несколькими фразами и поняв, что в землянку его не пригласят, путник пошел дальше.

Но не успел Авер отойти от поселка и на сотню шагов, как услышал сзади топот. Сразу двое мужчин догоняли его, оба с ножами в руках. Еще они поскользнулся и отстал, но подбадривал земляков криками.

- Ужас-то!.. - помертвевшими губами пробормотал Авер, но руки уже сами скинули с плеча мешок, поудобнее обхватили черенок лопаты.

Первым по узкому берегу бежал высокий, очень худой поселянин, его лицо было перекошено, рот раскрыт, будто он кричит что-то. Но на бегу он задыхался, и звука не было. Авер понимал, что надо ударить его первым, сбить в ручей, но никак не мог решиться замахнуться и пятился.

Подбежав совсем близко, мужчина вытянул вперед руку с ножом и пригнул голову, будто хотел с разбегу проткнуть врага насквозь. Теперь Авер не видел его глаз и стало проще, он торопливо махнул своим оружием, целясь в руку. Лопата рассекла кисть, отбросила ее в сторону, и поселянин врезался в него плечом.

Авер отлетел на несколько шагов, едва не упал в воду, с трудом удержался на ногах. Второй нападающий обогнул своего земляка, с ходу взбежав на крутой склон, а оттуда вдруг прыгнул на юношу. Тот держал лопату на отлете, и с маху ударил летящего к нему врага. Раздался хруст, металл врезался ему в лицо.

В тот же миг Авер почувствовал удар ножом в левую сторону груди. Это было очень больно, а еще страшно, потому что означало смерть. Юноша не смотрел туда, на него накатила ярость. Он отступил на шаг и ударил в разрезанное набухающей кровью чертой еще раз, потом еще. Поселянин пытался закрыться рукой, но Авер наносил удары сильно, метко: в лоб, в висок, с другой стороны в щеку, потом опять в висок… Он слышал шаги, но твердо решил убить хотя бы одного и не оборачивался.

Наконец враг согнулся, обхватив окровавленную голову руками, и упал вперед, мимо Авера, прямо в ручей. Юноша обернулся и его бешеный взгляд остановил третьего врага, уже занесшего было нож. Он что-то зашептал, отходя, но Авер сам прыгнул к нему и опять бил, бил лопатой.

Этот упал быстрее, и тогда юноша бил его на земле. Когда он перестал двигаться и хрипеть, Авер поднял голову и увидел того, что бежал к нему первым, высокого и худого. Зажимая руку под мышкой, поселянин бежал назад к поселку и уже одолел половину расстояния.

Только теперь юноша коснулся груди. К его удивлению, нож не торчал в ней, и даже больнее от прикосновения не стало. Свитер намок от крови. Авер оглянулся и увидел, что оба его врага не шевелятся: один на берегу, другой в ручье. Он бросил лопату и быстро снял свитер, поддевку, нижний, тонкий свитер. Кровь из длинной, начинающейся под соском и тянущейся вбок к нижнему ребру раны текла обильно, парила на морозе.

Авер растерянно собирал ее нижним свитером, будто важнее всего было не дать крови капать на землю. Холод быстро пробрал его до костей, закружилась голова. Опомнившись, юноша нашел мешок, вынул из него пару тряпок и наложил неловкую повязку, потом одел уже одеревеневшую одежду. От поселка к нему никто не бежал, поверженные не шевелились. Авер осторожно повесил мешок на плечо - получилось, хотя и через боль. Рядом лес, там можно развести костер, поесть… Но тогда придется ночевать возле Отмели.

Чтобы не нагибаться и не тревожить рану, Авер присел и поднял лопату, потом пошел дальше. На ходу его покачивало, в голове звенело, под повязкой все еще сочилась кровь, пропитывая даже штаны. Нельзя останавливаться!

- А ведь абажей можно было одолеть, - вдруг подумалось ему. - Пер был прав! Надо нападать и бить, не размышляя… Но мы этого не умели, так же как эти поселяне не умели. Но я остался жив, и научился. Теперь мне не надо бояться абажей, лопата длиннее ножа…

Он и не заметил, что произносит слова вслух, только пар, поднимавшийся изо рта, заставил обратить на это внимание. Да, он жив, но ранен и потерял много крови, он один перед наступающей зимой, и идет туда, где не может быть друзей. Не на кого рассчитывать. Кроме самого себя.

Авер время от времени приостанавливался и отдыхал, разглядывая горизонт. Ему был нужен лес, топливо для костра. Согреться все равно не получится, но необходимо выпить горячего, подогреть еду. Солнце быстро клонилось к западу, а деревьев он не видел. Когда опустилась темнота и стало ясно, что отдыха не будет, юноша чуть не заплакал от обиды.

И все же у него хватило сил на всю длинную осеннюю ночь.

Судьба будто проверяла его. Когда рассвело, он увидел неясные силуэты деревьев прямо перед собой. Не думая ни о чем, Авер доковылял до ближайшего, обнял его окоченевшими руками и немного постоял, прислушиваясь к гудению в ногах. Сосна была совсем холодной, покрытой тонкой корочкой льда.