Ив Форвард - Анимист Страница 35

Там никого не было. Кипы бумаг и глиняных табличек, грифельная доска с каракулями, похожими на нечто среднее между математикой и музыкой, набор медных трубок и все прочие атрибуты научного склада ума были на месте, но Темита не было. Алекс прокрался в комнату с грызунами; здесь тоже никого – только горы клеток со спящими белыми крысами. Алексу было интересно, слышали ли они его дудочку и льнули ли к решеткам клеток, взбирались ли по стенкам ящиков, пытаясь выбраться и последовать за ним на смерть.

Свой осмотр Алекс закончил в аптеке, но и там было пусто. Врача нигде не было. «Возможно, – подумал Алекс, ощутив внезапный приступ вины, – стражники схватили его, когда я бросил ему монеты. Возможно, он в беде или даже погиб».

Алекс покачал головой. Спасаем по очереди. Он хватал с полок бутылки и кувшины, пакеты с бинтами и тонкими иголками из выдвижных ящиков и все бросал в мешок.

Отыскивая все, что может пригодиться, он зашел даже в комнату Темита. Постель и бумаги на столе Алекс не тронул. Но крышки незапертых деревянных сундуков открыл.

Внутри была одежда, в том числе красная мантия. Очевидно, одеяние выпускника Колледжа аллопатов: она была красной, как кровь, и с вышитыми шариками, найденными в крови. Алекс поднял роскошный шелк, чтобы посмотреть, нет ли под ним чего полезного. Под ним оказалась еще одна шелковая мантия – зеленая, с вышитыми листьями. Колледж ботаников. Озадаченный Алекс отложил ее в сторону; дальше был черный шелк с серебряными узорами: Колледж астрономов. На дне был желтая мантия с уравнениями Колледжа математиков.

В следующем сундуке хранились подобные мантии: пурпурная – физика, синяя с вышитыми микроскопическими животными – биолога, серая – алхимика, голубая – философа… Алекс рылся в сундуках, разбрасывая мантии во все стороны, и скоро разноцветные шелка придали комнате карнавальный вид. Потом он остановился, не зная, что думать.

Такого невозможно добиться честным путем. На получение каждой такой мантии уходила целая жизнь, а Темит не настолько уж стар. Может быть, он коллекционировал символы колледжей? Алекс, поддавшись порыву, проверил, на месте ли ожерелье. Да, на месте; это не ответ.

Нет… Темит, наверное, мошенник; и мантии нужны, чтобы изображать того, кем ему надо быть. Сейчас он, например, притворяется врачом, но если возникнут неприятности вроде тех, какие только что навлек на него Алекс, он может сбежать, переменить имя, надеть другую мантию и притвориться кем-нибудь еще. Умно, хитро. У Алекса мелькнула мысль что-нибудь стащить и тоже попытаться выдать себя за кого-то, но он отказался от этой идеи; начать с того, что Темит был довольно высок, и ни одна из этих мантий Алексу не подошла бы. Покачав головой и возблагодарив звезды за то, что шарлатан не сумел повредить ему каким-нибудь снадобьем, Алекс закончил поиски, прихватив наволочку, чтобы нести добычу. Потом они с Флипом вернулись в комнату под винодельней.

Малыш спал рядом с матерью, дергая ножками в младенческих снах. Нук проснулась, когда Алекс опустился на колени возле нее. Флип пристроился рядом и тихо заговорил с ней.

– Спроси ее, где болит и как, – попросил Алекс, смешивая в мисочке раствор для промывания раны.

Флип долго говорил с женой, потом повернулся к Алексу.

– Она говорит, что у нее кружится голова и ее тошнит. Она не хочет есть. Хуманы пинали ее и били по бокам, и теперь внутри больно и холодно, но рана горит.

– Я дам ей это лекарство, но малыша некоторое время после этого нельзя будет кормить, потому что оно попадет и в молоко, понимаешь? – объяснил Алекс и взял другую бутылку, пытаясь прикинуть вес грызихи. – Он сможет потерпеть немного?

– Он будет голоден, но с ним такое уже не раз бывало, – вздохнул Флип, поднимая спящего малыша.

В темных глазах Нук была печаль.

Она лежала очень тихо, пока Алекс промывал и зашивал рану. Толстая шкура грызов походила на обработанную овчину. Он осторожно потрогал ее бока и поморщился, когда Нук, вся дрожа, сжалась от напряжения. Если бы не мех, она вся была бы в синяках. Он наложил шину на лапу, но ничего не мог поделать со сломанными ребрами. Дозу порошка-антибиотика он дал ей такую же, какую принимал сам, плюс маленький глоток средства, останавливающего кровотечение. Лекарствами от лихорадки, однако, пользоваться было нельзя, потому что все они предназначались для хуманов и могли оказаться опасны для других видов. Флип внимательно наблюдал за ним, время от времени прикасаясь к лапе или морде жены.

Алекс дал ей выпить обезболивающего, и через некоторое время мучительное напряжение мускулов ослабло и Нук немного расслабилась и задышала спокойнее. Флип радостно зацокал зубами, и она тихо пискнула в ответ.

– Она говорит, что ей лучше, – сказал Флип.

Алекс сел и поморщился от пронзающей боли в лопатках: он не понимал, насколько был напряжен во время работы.

– Хорошо-хорошо, – вздохнул Алекс – Надеюсь, это поможет. Я знаю, ты говорил, что мне надо побыстрее выбраться из города, но я останусь и помогу. И я знаю, что она сильная… помню, как она врезала мне.

Он улыбнулся, чтобы показать, что шутит, хотя грызы все равно смутились.

– Мы очень, очень сожалеем об этом. Флип опустил глаза.

– Да ладно, дело прошлое, – улыбнулся Алекс.

– Спасибо, добрый, – сказал Флип. Нук снова пискнула, и Флип перевел: – Она хочет знать, можно ли положить к ней малыша?

– Пожалуй… если возможно обернуть ее одеялом так, чтобы малыш не мог сосать, – ответил Алекс.

Флип рылся вокруг, пока не нашел большой кусок ткани, и осторожно обернул жену, закрыв розовые соски, проступающие через коричнево-белую шерсть, потом положил малыша рядом с ней. Нук обняла одной лапой крохотное тельце и, вздохнув, снова погрузилась в сон.

– Он у нас первый, – гордо прошептал Флип. – Нук очень беспокоится о нем. Он был еще розовый, когда мы впервые встретили тебя, и мы были голодны, так голодны… иначе мы бы не попытались ограбить тебя, волшебный господин, – добавил он, просительно глядя на Алекса.

– Не беспокойся об этом… и не надо называть меня господином. И ведь я обязан тебе жизнью.

Алекс невольно зевнул.

Флип ушел поискать еду и через некоторое время вернулся. Алекс уснул, сидя у стены, подобрав ноги в тесном пространстве рядом со спящей Нук. Флип принес несколько свежих булочек, выпеченных в форме крысы; очевидно, какой-то предприимчивый пекарь использовал сегодняшнее развлечение. Уплетая булку, Алекс размышлял, станет ли этот день традицией: с ежегодными «крысиными булочками», музыкой и ритуальным утоплением какой-нибудь несчастной крысы или даже грыза в реке. Он содрогнулся.

Нук не проснулась, и Флип с Алексом решили не беспокоить ее. Пить было нечего, кроме разбавленного болеутоляющего, приготовленного Алексом, поэтому они его и выпили. У напитка был привкус аниса. Алекс подумал, что это пригодится для облегчения спазмов в ногах и спине. Пылинка обследовала комнату, потом уселась в дырке в общей стене, самодовольно принимая поклонение соседей-грызов. Алекса представили им: одинокой самке по имени Лиип и двум ее сыновьям, Лену и Триту; юным грызам было около десяти лет, что делало их в пересчете примерно ровесниками Алекса (грызы развивались и старели быстрее хуманов). Лен и Трит хорошо говорили на торге, и трое юношей тихо, чтобы не мешать Нук спать, разговаривали через стену. Наконец Алекс тоже начал клевать носом, и Лиип с трудом удалось угомонить сыновей.