Лорд Дансейни - Время и боги: рассказы Страница 35

И пока король держал совет с мудрецами, с далекой городской окраины доносился гул — то были три армии, которые требовали, чтобы их вели на Зинар. Тогда король сошел к своему войску и, обращаясь к военачальникам, сказал:

— Я не стану облачаться в одежды убийства и так воцаряться над другими странами. Я видел, как утро, встающее над Истаном, обрадовало и Алатту, и слышал, как на цветы снизошли мир и благодать. Я не хочу разорять очаги и править краем сирот и равнинами вдов. Но я поведу вас в бой против заклятого врага Алатты, который грозит разрушить башни Зуна и способен даже низвергнуть наших богов. Это враг и Циндары, и Истана, и укрепленного Яна; ни Гебитх, ни Эбнон не одолеют его, и даже далекая Карида не может чувствовать себя в безопасности в своих уединенных горах. Этот враг могущественнее Зинара, а границы его неприступней, чем река Эйдис; со злобой глядит он на всех людей, высмеивает их богов и алчет разрушить их города. Поэтому мы пойдем вперед, разобьем Время и спасем богов Алатты от его жадных рук, а вернувшись с победой, увидим, что Смерть исчезла, что старость и болезни оставили нас, и тогда все мы станем жить вечно под золотыми карнизами Зуна, и пчелы будут виться и гудеть между не тронутыми ржавчиной крышами и неосыпающимися башнями. Не должно быть больше ни увядания, ни забвения, ни медленного угасания жизни, ни сожалений, лишь только мы победим Время и спасем всех людей и удивительные поля земли от его неумолимой власти!

И войска поклялись последовать за королем, чтобы спасти мир и богов.

На следующий день король во главе трех своих армий отправился в путь; они преодолели множество рек и пересекли много стран, и куда бы они ни пришли — повсюду выспрашивали они о Времени. В первый же день им попалась на пути женщина с лицом, густо покрытым морщинами, и она рассказала, что когда-то была молода и прекрасна, но злое Время прочертило по ее лицу глубокие борозды пятью своими когтями.

Немало стариков повстречали они, пока разыскивали Время. Все они когда-то видели его, но никто из них не мог рассказать большего; лишь некоторые говорили, что Время, дескать, пошло вот этой дорогой, и указывали кто на разрушенную башню, кто на высохшее, сломанное дерево.

Так, день за днем и месяц за месяцем, шел король со своим войском вперед, не теряя надежды наконец-то повстречаться со Временем. Иногда его армии намеренно останавливались на ночлег возле прекрасных сверкающих дворцов или садов, полных цветами, уповая застать своего врага, когда тот явится под покровом темноты, чтобы творить свои бесчинства. Порой натыкались они на клочья седой паутины, а порой — на ржавые цепи или дома с проломленными крышами и обвалившимися стенами, и тогда три армии начинали шагать быстрее, думая, что напали на след Времени и теперь настигают его.

Одна за другой пролетали недели и складывались в месяцы; постоянно войско слышало все новые и новые слухи и истории о Времени, но так и не отыскало его, и стало уставать от великого перехода, однако король продолжал вести свои армии все дальше и дальше и не соглашался повернуть назад, всякий раз говоря, что враг уже где-то совсем близко.

Месяц за месяцем вел король свои армии, которые шли теперь неохотно, и наконец, когда прошел без малого год, войско достигло поселка под названием Астарма, расположенного далеко-далеко в северных краях. Здесь многие усталые солдаты покинули королевские армии и обосновались в Астарме, женившись на местных девушках. Именно благодаря этим солдатам мы можем подробно занести в летописи тот путь, который проделали королевские войска почти за целый год, до того как пришли в Астарму.

Но очень скоро поредевшие армии оставили поселок, и дети приветствовали воинов, шагающих по дороге, и через пять миль войска перевалили через гребень горы и исчезли из вида. О том, что случилось с ними потом, известно гораздо меньше, и оставшаяся часть этой хроники собрана из сказок и историй, которые ветераны этой армии любили рассказывать по вечерам, сидя у очага, и которые запомнили жители Зинара.

В наши дни считается самым вероятным, что королевские армии, прошедшие маршем через Астарму, в конце концов (хотя сколько времени спустя — неизвестно) перешли через гребень, севернее которого зеленеющая земля шла под уклон. Дальше начинались зеленые поля, за которыми стонало и волновалось море, и в этом море, насколько хватало глаз, не было видно ни островов, ни берегов. Среди этих зеленых полей раскинулась деревня, на которую и устремились взгляды короля и его спускавшихся вниз по склону армий.

Деревня лежала много ниже гребня, и на ее унылом челе — на прогнувшихся под тяжестью лет потускневших щипцах старомодных крыш и покосившихся дымоходах — лежала приглушенная печать древности. Кровля домов была сложена из старых черепиц, покрытых толстым слоем мха, каждое маленькое окошко глядело множеством непривычной формы стекол на запущенные сады причудливой архитектуры, заполоненные сорняками, а на ржавых петлях вращались скрипучие двери, набранные из древних дубовых филёнок, в глазках которых зияли почерневшие сучки. Напротив домов качался высокий чертополох, вокруг них вился по стенам густой плющ и кланялись травы, но из накренившихся труб поднимались высокие прямые столбы голубоватого дыма. Между огромными булыжниками нехоженой мостовой выглядывали стебельки трав, а сады отделяли от мощеной улицы колючие живые изгороди — такие высокие, что за них не мог бы заглянуть и всадник — и по этим неприступным стенам карабкались любопытные вьюнки, которым только и удавалось заглянуть во двор с наружной стороны. Впрочем, перед каждым домом в изгороди был выстрижен проход, загороженный легкой калиточкой из зеленого от плесени и мха дерева, до необычайной легкости источенного течением лет и дождями. И над всем этим витали задумчивая старость и мертвая тишина давно заброшенных и забытых мест.

Король и его армии долго смотрели на этот островок древности, который годы извергли из пучины веков. Потом владыка остановил свое войско на склоне холма, а сам спустился в деревню в сопровождении одного из своих военачальников.

И тут в одном из домов что-то зашевелилось; затрещал древний камень, две половинки которого продолжал удерживать вместе толстый слой мха; из дверей вылетел нетопырь, три серые мышки торопливо сбежали вниз по ступеням, а следом за ними, опираясь на клюку, показался, наконец, ветхий старец, длинная белая борода которого достигала пола, а одежда засалилась и блестела от долгой носки. Тут и из других домов медленно вышли такие же дряхлые старики, сгибающиеся чуть не до земли и опирающиеся на палки, и король спросил у этих людей — самых старых, каких он когда-либо видел — как называется эта деревня и кто они такие. И один из старцев ответил ему: