Возвращение клана. Том 2 (СИ) - Широков Алексей Страница 36

— Очень хорошо-с господа и дамы! — вновь поклонился всё же наверное распорядитель, потому как по одному его театрально поставленному щелчку пальце, возле нас появились парень и девушка в чистых белых одеждах с передниками. — Как всегда, в вашем случае-с скидка в пятнадцать процентов-с на все наши услуги! Желаете-с сразу оплатить или нам выставить счёт-с на ваши кланы?

— Счёт, — тут же ответила Дарья.

— Очень хорошо-с! — расплылся в улыбке управляющий. — Тогда следуйте пожалуйста за нашими банщиками, они вас проводят!

— Сразу говорю, — прошипела сквозь зубы Дашка, когда мы отошли подальше от противного мужичка, следуя за молчаливой улыбающейся обслугой. — Будете пялиться куда не надо, приставать или тем более распускать руки… Лично оторву всё что болтается!

— И что это было? — спросил я когда мы с Бориславом зайдя в раздевалку сняли с себя всю грязную одежду в выданные нам корзины и сапоги, которые тут же унёс банщик, после чего мы оба не обращая внимания на прибежавшего со шваброй мальчишку-служку, отправились в душевую.

— Ты о чём? — явно не понял мой приятель.

— Я о Дашкином предупрежеднии, — ответил я.

— А… Да нормально всё, — отмахнулся он и заржал. — Традиции Московской бани. Сам увидишь…

И я увидел… После душа, нас провели в саму баню, где долго парили, то и дело нахлёстывая берёзовыми вениками и подливая на раскаленные камни парилки, судя по запаху хлеба, самый настоящий квас от поднимающегося пара которого в помещении становилось невыносимо жарко. Затем, мы прыгали в специальный чан с почти ледяной водой, впрочем в ней, как выходцу из клана с «Огненной» стихией мне было вполне себе комфортно из за согревающей моё тело живицы. После чего подобная процедура повторялась ещё пару раз, прежде чем наконец всё закончилось и нам с Бориславом предложили посетить мужчкое массажное отделение, сославшись на то, что пусть наш стол и готов, но наших дам придётся ещё немного подождать, потому как они отправились на эти полезные и расслабляющие тело процедуры процедуры.

Подумав, мы с Бориславом дружно отказались от подобного удовольствия, благо здесь вряд ли работали мастера, способные сравниться со специалистами из моего клана, да и у Звёздных, с которыми проживал мой приятель, подобные мастера точно имелись. Поэтому нас, к моему удивлению, выдав по паре белоснежных простыней, в одну из которых белградовец тут же замотался на манер греко-римской тоги, провели сразу в огромный великолепный отделанный кафелем зал с колонными и мраморными статуями, посреди которого располагался довльно большой бассейн, а по его краям были установлены многочисленные столики, за которыми уже сидели по большей части молодые люди.

Но немного диким мне показалось не то, что тут буквально пировала куча народу в простынях. А то, что подавляющее большинство присутствовавших в купальне девушек, предпочитали вообще ничего на себя не надевать и дефилировали перед своими спутниками буквально в чём мать родила!

— Честно говоря — не понял! — оглядевшись и усевшись за стол напротив буквально рухнувшего на стул Борислава. — Это что за разврат…

— Какой это тебе разврат?! — возмутился приятель, который сам в это время оперившись щекой на положенную руку которой упирался в стол, практически пожирал глазами это… довольно привлекательное зрелище. — Это можно сказать — Священные Московские Банные традиции! Ля-я-я-я… Смотри какая!

Проследив за взглядом Борислава, я обнаружил действительно красивую девушку с бледно-розовыми волосами, которая в этот момент уже восседала на коленях у довольно толстого, по хозяйски приобнявшего её парня примерно моего возраста. А через какое-то время я поморщившись отвернулся, потому как парочка начала целоваться из-за стало казаться, что её кавалер, просто хочет съесть ей лицо.

— Ты пиво или водку пока девчонок ждём будешь? — тоже заинтересовавшись наконец содержимым нашего стола, поинтересовался у меня Борислав, не притрагиваясь в прочем к очень аппетитно выглядевшим блюдам, от одного вида, а тем более запаха которого давно уже голодный желудок начал яростно протестовать.

— Водку я не пью, — ответил я. — Только качественную лёгкую бражку или медовуху. А что такое «пиво» — даже не знаю.

— Ты не знаешь что такое «пиво»? — удивился парень, уставившись на меня круглыми глазами.

— Скажу так. Я знаю, что есть нечто называемое «пивом». Дорогое слишком. Но никогда его не пробовал, — честно ответил я. — Раньше у меня на него просто денег никогда не было… А в клане у меня его не употребляют, предпочитая более традиционные напитки.

— Пять копеек — дорогое? — недоверчиво переспросил Борислав.

— За пять копеек в Таганской Нахаловке их обладателя вполне могли и убить, — усмехнулся я воспоминаниям. — А дать кому-нибудь узнать, что у тебя есть аж целый рубль — точно смертельный приговор, если ты сам не согласишься с ним немедленно расстаться в пользу голодающей братвы. В любом случае кого-то вроде нас, приютских, даже искать никто не будет. Поэтому мы там с рафинадом и носились.

— Хм… Пачка рафинада же в магазине стоит около двадцати пяти копеек? — нахмурился Борислав, после чего кликнул проходящего мимо служащего и приказал принести нам две кружки со светлым пивом.

— Это если их покупать и то на третьем-четвёртом этаже, — отмахнулся я. — А на дне и втором, ьы его за такие деньги не найдешь. А «валютой», он становится только тогда, когда ты его можешь где-то продать или обменять на еду! И в лучшем месте которое я только знаю, одном из трактиров, его у меня брали всего за восемь грошей не повреждённую упаковку. Чего впрочем хватало на то, чтобы набить там же живот, пусть не объедками, но тем, что хозяева уже не могли подавать своим посетителям, и даже иногда скопить чего удавалось. Например на ношенную одёжку. Вот такая вот экономика московского Дна глазами подростка!

— Жесть…

— И не говори…

— Ну, за первый выход за стену? — произнёс Борислав не хитренький тост, когда перед нами поставили две запотевшие пузатые стеклянные кружки с янтарного цвета напитком и пышной пенной шапкой.

— Поехали, — согласился я и мы звонко цокнули друг о дружку стеклянные бока, немного расплескав пену. — Хм… на вкус ничего так… слегка горьковато, но можно привыкнуть…

— Пиво здесь качественное, они его сами варят, — кивнул мне белградец. — Но и стоит оно, не так, как та бурда за пять копеек.

Мы заверщили уже по второй, когда к нашему столику сопровождаемые улыбающейся банщицей подошли наши подруги. Не знаю какие там священные традиции проповедовал Борислав, но наши девушки к некоторому моему сожалению голышом бегать не собирались, а были аккуратно замотаны в простыни как в своеобразные платья с отрытыми плечами, в то время как длинные волосы всей троицы покоились в настоящих тюрбанах их намотанных на головы полотенц.

— Вот же бесстыжие! — буркнула Нинка, говоря то ли про нас, с интересом поглядывавших на их стройные фигурки, то ли о голых девушках в остальной части зала.

— А что ты хочешь от «Распутниц-Расмутовой», — уже привычно фыркнула почему-то красная Дашка юркнув на диванчик рядом со мной.

— Эй! — возмутилась было Ника, а когда с другой стороны от меня уселась Машка, то надула щёчки и пробурчав что-то вроде: «Ну и ладно, считайте что я обиделась!» заняла стул возле моего приятеля.

— А это вообще нормально? — прошептал я на ухо Машке, которая в этот момент взглядом профессионального вивисектора зрительно препарировала одну обнажённую девицу за другой.

— Ты про девок что ль? — так же тихо ответила мне чаровница. — Вообще-то нет. Но если хочется и вообще смелая, то в купальне как-бы допустимо.

— Они не смелые, — зло усмехнулась Дашка с другой стороны от меня и процедила. — Они бесстыдные… В Расмутовке учатся пусть талантливые, но довольно бедные девчонки, каждая из которых мечтает таким образом найти своего богатенького витязя. Они в конгломерации во многих заведениях на грани допустимого подрабатывают. А сюда в баню, попадают как спутницы того или иного Германовца, надеясь, что продемонстрировав товар «лицом», он выберет её если не как будущую супругу, то хотя бы как содержантку.