Кэтрин Куртц - Сын епископа. Милость Келсона Страница 36

Кэболл Макардри и то, что осталось от их отряда, доплелись к сумеркам до замковых ворот. Они привезли с собой двух убитых, и ни один из живых не остался невредимым. Им удалось захватить одного пленного, которого привязали к седлу негодующего пони Дугала — но лишь потому, что человек этот из-за ранений не смог ускакать со своими. И если бы не надежда его допросить, Кэболл с радостью перерезал бы ему горло без церемоний.

В течение всей этой медленной и мучительной поездки обратно от Каркашейла сокрушенный Кэболл прикидывал, как надлежит сообщить старому Каулаю, что его сын в плену. Наконец, он решил, что отсутствие Дугала само об этом скажет. Он старался не встречаться взглядом со стариком, когда вместе с пятью другими, еще способными передвигаться, преклонил колени перед креслом вождя в большом зале. Каулай оцепенел, когда его воспаленные глаза осмотрели все шесть лиц и не нашли Дугала.

— Мы встретились с ними у Каркашейла, вождь, — глухо сказал Кэболл, и кровь выступила между его пальцами, стискивавшими рану у правого плеча. — Их вел Брайс Труриллский. Он изменник.

— А мой сын? — проскрежетал старик.

— Захвачен, — и это все, что смог прошептать Кэболл.

Он пытался сказать Каулаю, что они уверены: Дугал жив, хотя и ранен, и что он, Кэболл, пошлет огненный крест, сзывая весь клан, дабы выслать погоню… Но дурная весть нанесла решающий удар по слабому здоровью Каулая. Не издав ни звука, старик схватился за грудь и тут же обмяк в кресле, глаза его закатились и замерли. Он умер в течение нескольких секунд в объятиях барда Кинкеллиана, и родные ничем не смогли ему помочь.

Ослабевший от ран и почти онемевший от горя, Кэболл все же объявил тревогу и призвал оставшихся в замке родичей в большой зал: большей частью, мальчишек и стариков, впрочем, пришел и кое-кто из женщин, чтобы позаботиться о раненых. Раздетый до пояса, ибо он тоже нуждался в помощи, Кэболл сидел на табурете рядом с распростертым телом покойного вождя, крепко схватившись одной рукой за край стола, дабы справиться с болью, в то время как другие собрались перед ними. Как управляющий замком и следующий наследник после Дугала, он обязан был принять на себя предводительство кланом, пока не выясниться, что с Дугалом.

Он передернулся, когда его жена и Кинкеллиан начали промывать его рану, и попытался не слушать тревожного бормотания старого барда.

— Теперь наш вождь — юный Дугал, — сказал он собравшимся, — если он жив. Не знаю, что с ним сделают те, кто его захватили, но поскольку они не убили его после первой угрозы, мы должны надеяться, что он еще жив.

— Нам нужно поехать следом, — прогремел один из мужчин.

— Если юный Дугал еще жив, его надо вызволить… а если мертв — отомстить за него.

— А где наш пленник? — спросил другой. — Прежде чем мы поскачем за этими мятежными рыцарями, нам нужно сперва разузнать, с кем мы имеем дело.

— Кьярд, приведи его, — распорядился Кэболл, взмахом руки велев отойти тем, сто возился с его раной, как только Кьярд и еще один из клана отправились выполнять его приказ.

Лицо пленного было белым, как сыворотка, правая рука — в лубках и подвязана к груди, но он удерживался на ногах, пока его вели к помосту.

Хотя ему оставили только шерстяную куртку, сапоги и штаны под черным плащом, он все еще был в своем побитом ржавчиной шлеме. Он прикусил губу, чтобы не застонать, когда его толкнули на колени перед Кэболлом, и оперся для поддержки здоровой рукой.

— На колени, и шлем долой! — рявкнул Кьярд, сбивая с того головной убор и пригибая его голову к полу.

Прямые волосы пленника были подстрижены в кружок, как обычно предпочитают воины, но на макушке блестела тонзура. Едва заметив это, Кэболл ухватил прядь волос и дернул голову чужака вверх, чтобы поглядеть ему в лицо, не обращая внимания на кровь, бегущую из раненой руки.

— Ей-Богу, он — из духовных, а сюда явился с оружием! — поразился Кэболл. — Взгляните-ка на его башку! Как тебя звать, монах? Кому ты служишь? Кто это посылает монахов вооруженными во владения короля?

Тот лишь скривил лицо и закрыл глаза, когда Кэболл чуть сильнее потянул его за волосы.

— Говори, монах! Я сегодня не больно-то терпелив.

— Мне нечего сказать, — прошептал тот.

— Не трать время на этого слизняка, — прорычал один из родичей. — Он изменник. Пусть получит, что ему причитается!

— Ага, повесим его, Кэболл!

— Только троньте меня, и ваши земли попадут под интердикт, едва мой господин об этом услышит! — ответил пленный, с вызовом открывая голубые глаза. — Всю вашу землю отлучат от церкви. Я требую почтения к духовенству и права церковного суда. Вы не полномочны меня судить.

— Интердикт? — переспросил кто-то. Несколько других перекрестились. Кэболл еще разок основательно дернул пленника за волосы.

— Думай, что болтаешь! Твой изменник-хозяин тебя здесь не спасет. Говори! Кто ты?

На миг тот вроде бы заколебался, но тут же упрямо покачал головой.

— Я не обязан вам отвечать.

— Нет, но ты еще можешь об этом пожалеть, — ответил Кэболл, выпуская того с таким толчком, что пленник со стоном опрокинулся на пол. — И есть кто-то, кому ты ответишь. — Кэболл нетвердо отступил и оперся лопатками о край стола, поймав взглядом Кьярда в то время как жена Кэболла и Кинкеллиан, получив дозволение, вернулись к своим обязанностям.

— Кьярд О’Руан, тебе, слуге нашего юного господина, я поручаю сообщить королю о том, что случилось. Не жалей ни себя, ни коня, пока не доскачешь до Ремута. Если короля там нет, значит, скоро прибудет, подождешь.

— Да, Кэболл.

— Теперь о пленном, — и он с угрозой улыбнулся, опять возвращаясь взглядом к нахальному монаху-вояке, — подобающий эскорт поедет с тобой в Ремут завтра с утра. Только поэтому мы тебя пощадим. И знай, что король — брат по крови нашему юному лорду и будет в великом гневе, если с ним что-нибудь случится. Молись, чтобы твой хозяин не поступил опрометчиво. Уберите его.

Когда пленного рывком подняли и не слишком учтиво повели прочь из зала, а хмурый Кьярд подался следом, Кэболл уселся, опершись о край стола. Позади него слуга вручил Кинкеллиану раскаленную докрасна полосу железа с обернутым полотном концом.

— Девлин, пошли огненный крест, чтобы призвать семь вождей, — сказал Кэболл клановому музыканту, который вышел вперед, услыхав свое имя. — И пусть волынка сыграет похоронную пень, дабы проводить старого Макардри в последний путь. — Он собрался с духом, когда Делвил и еще один человек подошли, чтобы держать его, пока Килкеллиан выполняет свою работу. — И пусть женщины приготовят тело Макардри для вечного отдыха, — продолжал он. — Пока не придет дурная весть, Дугал — наш новый вождь, и я возглавляю клан только в его…