Евгений Щепетнов - Волшебник с изъяном Страница 36

Предстояло сообразить, что делать дальше, и по совету Биргаза Илар и Даран отправились к недорогой гостинице «Черный конь», что располагалась в Старом городе в районе северных ворот, через которые, собственно, они и въехали. 

Попрощались с караванщиком и его женой – прощания не были долгими, Юстану не до них, с делами бы разобраться, а его жена вообще не вышла из фургона к Илару, обиженная, что он так и не открыл ей дверь, когда женщина стучалось в комнату музыканта.

Впрочем, Илар расстроился не сильно, попрощался с Биргазом, искренне переживавшим за расставание, с ребятами–охранниками, шумно желавшими Илару удачи и приглашавшими его поездить с ними еще, и скоро парочка новоиспеченных жителей столицы шагала по булыжной мостовой улицы города–мечты, в который Илар стремился все эти годы.

Вообще‑то Илар ожидал что‑то большего, чем суета, крики, вонь от разгоряченных, ржущих лошадей и потных возчиков. Столица, это… это… огромные дома, уходящие в небо! Храмы, сияющие золотыми шпилями! Люди – вероятно тоже чем‑то отличающиеся от простых провинциалов, непростые, ЭДАКИЕ!

Никакой «эдаковости» в местных Илар не заметил, кроме настойчивого желания что‑нибудь попереть у приезжих – подозрительные личности так и шныряли вокруг караванов, норовя под шумок сделать свое грязное дело. Даран шел чуть позади и внимательно следил за Иларом, предупреждая, когда к тому кто‑то приближался на опасное расстояние, и тогда Илар шарахался в сторону, или останавливался, глядя на притворно недоумевающего воришку, или прибавлял шаг, оставляя неудачливого ворюгу позади. Это напоминало то, как если бы человек пробирался через колючие заросли – того и гляди шип вопьется, либо штанину раздерешь.

Минут через двадцать путешественники все‑таки ушли из опасной зоны, и стало полегче – по улице проходили и пробегали обычные прохожие, мало похожие на вороватых типов у ворот, да и этих стало гораздо меньше. 

Кривая улица уводила все дальше и дальше вдоль стены, покрытой высохшими дождевыми потеками и следами жизнедеятельности городской стражи, сотни лет испражнявшихся со стены во время своей нелегкой постовой службы. Так‑то пакостить на стенах было запрещено, но кто уследит, если вдруг приспичит? Не в штаны же делать! Теперь стражи на стенах не было, никто не собирался штурмовать столицу. Если и вспыхивали где‑то далеко бунты недовольных властью, но они были так мелки и убоги, что подавлялись силами всего лишь одного полка. Думать о том, что бунтовщики доберутся до столичных стен – просто смешно.

Всего этого Илар, а уж тем более Даран, не знали, они просто шли, весело созерцая нависшие над головой стены, и удивлялись, что расстояние между стеной и ближайшими домами настолько велико – таких широких улиц парни никогда не видели. Они не знали, что это пережиток прошлого, когда правила воинского дела требовали – между домами и крепостной стеной должно быть свободное пространство, простреливаемое лучниками с плоских крыш этих самых домов. Впрочем, незнание их ничуть не угнетало, парням было плевать на особенности архитектуры. Где пристроиться на ночь, что есть, что пить – вот что актуально. А то, что улица слишком широка – так на то и столица, чтобы не быть похожей на обычный городишко.

Они отсчитали одиннадцатую улицу и свернули на нее, двигаясь уже к центру города. Если посмотреть на столицу сверху, с птичьего полета, то стало бы видно, что крепостные стены окружают город почти правильным кольцом, а улицы ровные стрелами стягиваются к центру, к Императорской площади, в посередине которой стоял императорский дворец – крепость в крепости, огромный, мощный замок, сложенный из крупных глыб, окруженный заполненными водой рвами. На территории крепости имелся сад, пруды, колодцы с чистой питьевой водой и все остальное, необходимое обитателям замка. Перед входом стояла большая статуя императора Арура Первого, основателя нынешней императорской династии, занимающей трон уже несколько сотен лет. 

Статуя из темной бронзы, зеленой от времени, вечно обгаживалась птицами так, что лицо императора становилось белым, будто его специально покрасили. Злые языки говорили, что это души убиенных людей из присоединенных к империи королевств мстят покойному императору за свою погубленную жизнь. Статую регулярно отмывали, но она обгаживалась уже через полчаса почти до прежнего уровня. Проклятые птицы слетались на нее, как будто все это время терпели и ждали, когда же им наконец почистят их любимый сортир. 

Во время императорских балов перед статуей скапливалось множество – десятки экипажей дворян, приглашенных на бал, и тогда Императорская площадь начинала походить на Привратную, с которой недавно ушли Илар и Даран.

Опять же, путешественники этого ничего не знали, шли, ускоряя шаг и поглядывая на небо – оно становилось насыщенно синим, густым, и на нем проявлялись звезды, как серебряные гвоздики. Пора было под крышу – чужой город, опасно, тем более, когда у тебя в мешке куча денег, двести золотых плюс двадцать тех, что забрал у караванщика, заработанных не очень легким трудом.

Они успели до заката, хотя тени уже покрыли улицы, булыжники мостовой, стены старых каменных домов. Прохожих на улице уже почти не было – все нормальные люди в такое время сидят за столом и хлебают горячий густой суп, который заправляют острыми приправами и свежей зеленью. На улице бродят лишь гуляки, грабители, да вот такие запоздавшие путники, спешащие спрятаться от ночной тьмы, хватающей их за шиворот, как злая собака. 

Вывеска с черной лошадью была подсвечена фонарем (тоже отличие от провинциальных заведений), так что пройти мимо и не заметить трудно. А еще – пройти мимо помешал бы запах съестного, несущийся из дверей заведения вместе со звуками музыки и звоном вилок о тарелки. Порядком приуставшая парочка путешественников с облегчением вошла на крыльцо, чтобы через приоткрытую дверь нырнуть в нутро заведения, такого желанного и ласкового, когда у тебя от голода бурчит живот, а в мешке за спиной двести двадцать золотых, требующих, чтобы хозяин быстрее их потратил.

— Что желаешь, господин? – трактирщик подозрительно осмотрел вошедших и тут же испортил настроение – рабам в общий зал нельзя. Рабы должны находиться в комнате для рабов и ждать своего хозяина. Таковы правила.

— Это мой слуга, он всегда со мной! Я хочу снять комнату, и желаю, чтобы слуга спал в ней – буркнул Илар, чувствуя, как у него портится настроение.

— Вы с севера, да? Там все у вас проще. Возможно, вы и собак за стол сажаете, но у нас все не так. Это столица, парни, и тут рабы не садятся за стол с господами! И не спят в одной комнате с господами! Рабам вообще стали давать слишком много прав, распустили! Скоро на шею сядут! Итак, что желаешь, господин?