Алёна Канощенкова - Иффен Страница 36

Закончить мысль мне не дали. Эльф вздохнул и шагнул вперед. Людвиг и Фет почувствовали напряжение, мгновенно повисшее в воздухе. Вор молча поднялся и встал рядом со мной. Я протерла клинок сабли лоскутом замши и медленно убрала ее в ножны. Подняла голову, и устало посмотрела в потемневшие фиолетовые глаза дивного.

— Ты хочешь убить меня. Почему?

Тарриэль опешил от такой наглости, но быстро пришел в себя и ответил.

— Потому что ты…. Такие как ты уничтожили весь мой род. Моя королева отказалась от жизни, по своей воле последовав за своими родными. Я за один день лишился всего…. Мой мир рухнул. А ты не понимаешь, почему я ненавижу тебя? Вы, не люди и не волки, гнусные отвратительные противоестественные существа, ваша жизнь это смерть и боль для других. Нет вам места в мире живых, и не будет. А теперь… защищайся, умри с оружием в руках, раз уж посмела взяться за него.

В руке дивного появился меч. Он двинулся ко мне, но наткнулся на Людвига и Фета, скрестивших перед ним клинки. Меч вора показался мне знакомым. Я невольно всмотрелась в его изящные очертания и поняла, где уже видела его. В деревне. В той самой забитой хламом лавке.

— Отойдите. Не вставайте на пути мести. — Попросил эльф.

— Она ни в чем не виновата. — Покачал головой рыцарь. — Я не позволю тебе….

— Не виновата? Она монстр в человеческом обличье. Ты видел ее сегодня. Так ответь честно, какое чувство вызвало у тебя это зрелище?

Людвиг смущенно оглянулся на меня и тихо ответил.

— Страх. Но….

— Ты сам сказал. — Жестко прищурился Тарриэль. — твой черед. — Он взглянул на Фета. — Ответь ты.

Вор покачал головой.

— Неважно, что я чувствовал тогда. Однажды Иф подарила мне свободу, потом спасла жизнь, дралась рядом со мной и за меня. Я не уйду с твоего пути.

— Я тоже. — Склонил голову рыцарь.

— Вы готовы отпустить ее, зная, на что она способна? Увидев ее в истинном облике?

— Да.

— Что ж… — Тарриэль отступил. — Я не хочу сражаться с вами. Но ты… — он злобно посмотрел на меня — учти, я не спущу с тебя глаз. Соверши хоть одну ошибку….

— Хватит. — Людвиг не торопился убирать меч в ножны. — Уходи.

— Ты… прогоняешь меня? — не поверил эльф.

— Ты полон ненависти. Не стоит тебе идти с нами.

Фет удивленно посмотрел на принца, поморщился, но не стал возражать.

Дивный еще больше помрачнел, хотя это казалось невозможным.

— Я не хотел такого исхода. Но я уйду.

Он поднял с земли свой мешок, накинул на плечи плащ, развернулся и быстро зашагал прочь.

Людвиг опустил меч и тихо вздохнул.

Я не двигалась с места, глядя вслед эльфу. Как быстро распалась наша команда. Кто виноват в этом? И…. Неужели не могло быть по-другому?

— Ты не виновата. — Вор убрал свои ножи и присел рядом. — Кстати, можно вопрос?

— Давай.

— Почему Тарриэля не волновало, что Лют тоже… — он замялся, но договорил — был оборотнем?

На меня снова нахлынула боль, и все же я сдержалась и ответила.

— Эльфы считают оборотнями только нас, тех, кто живет на той стороне Синего леса. Во мне две сути — волчица и человек, причем обе истинные. А степняки способны менять только облик. Душа же остается лишь одна в каждом теле — человеческая. Это не всё. Любой из нас может сорваться… и превратиться в зверя уже навсегда. Степнякам подобное не грозит.

— Но ты ведь… осознаешь себя человеком, когда перекидываешься? — осторожно поинтересовался рыцарь.

— Чаще всего да. — Нерадостно усмехнулась я. — Если хочу осознавать себя человеком.

— Нам стоит поесть и отдохнуть. — После недолгого молчания высказался Людвиг.

Никто не стал возражать.

— Ты знаешь, куда нас занесло? — не выдержал тишины вор. — И где находится перевал?

— Нет. — Пожал плечами принц. — Сейчас путь только один, а дальше разберемся.

Я кивнула, соглашаясь, и негромко произнесла.

— Мы и так двигаемся в сторону перевала.

— Откуда ты знаешь? — удивился Фет.

— Чувствую. — Продолжать разговор не хотелось. Безразличие…оно пересиливало даже боль, хотя это казалось невероятным.

— А… тогда ладно. — Он все же почувствовал мое настроение и прекратил расспросы.

Людвиг подобной чувствительностью не отличался.

— Никогда не слышал, чтобы эльфы переводили свои песни на общий язык. Почему Тарриэль это сделал?

— Вот у него бы и спросил. — Лениво отозвался вор, косясь на меня.

— Я не успел. — Признался рыцарь. — Да и как-то некстати был бы такой вопрос….

— Ну тут я тебе не помощник.

Я выбрала более-менее ровный клочок земли, улеглась, сворачиваясь клубком, и замоталась в плащ. Усталость навалилась мгновенно. И сон милосердно накрыл меня своим бестревожным покрывалом, на время спасая от реальности. Парни говорили что-то, но их голоса сливались в слабый непонятный шум где-то на грани восприятия. Нисколько не мешающий спать, а лишь успокаивающий, как мурлыканье кошки или далекое волнующееся море.

Не понимаю, ведь я поступил правильно, почему же тогда сердце так щемит? Нельзя было оставаться рядом с этой…. С этим существом. Нет. Она спасла мне жизнь… сколько раз? К тому же, я догадывался и раньше о том, что Иф не человек…. но упрямо отгонял свои подозрения. Она не похожа на тех монстров.

Эльф ускорил шаг, легко прыгая по камням. Слова рождались сами собой и постепенно складывались в песню. Он тихо запел, зная, что никто все равно его здесь не услышит.

Как больно искать и горько найтиВрага на подлунном светлом путиЯ думал что месть — это судьба.Но только зачем жизнь мне тогда?

Лишь вечная месть у меня впереди.Проклятая честь, от тебя не уйти.Я должен убить, но боюсь потерятьПочему не могу я врага проклинать?

Как долг не забыть, когда в сердце огонь?Мой враг, как противиться силе такой?Твоя власть — это боль, без тебя же больней,Почему не могу я не думать о ней?

Не под силу судьбу мне свою изменитьНе могу с ней сражаться и даже забытьМоя сила светла, а тоскую о мгле,Враг мой, я душу отдал бы тебе.

Как пуста надо мною небесная высьОт судьбы откажусь я, о враг мой, вернись.Выбор сделал я сам, но на сердце печаль.Чего-то забытого странного жаль.

Я должен и долг мой проклятием стал,Отказался от боя, которого ждал.Я должен сражаться, но только пою.Говорю: ненавижу — а значит люблю.

Дивный остановился, с ужасом глядя в небо. Потом опустил голову и вслух произнес, обращаясь то ли к сгущающимся тучам, то ли к невидимым богам.