Владимир Васильев - Натиск на Закат Страница 36

Соблазняли ли вас без обмана? Вот то-то и оно! Как уверял меня Александр, в каждом из нас, предками переданная, андрогинная суть Живы. И желательно нам, чтоб нас обманывали. А без этой игры, что в основе жизни, скучным было бы наше существование.

Заполонила она мои мысли: «Ну, вот, настроенный на авантюры, в первый же день пребывания в лагере встретил красавицу. Порывиста по натуре. Не нравится ей её имя Анна. Сказала мне, что противна ей симметрия в этом имени, а потому велела называть себя Анютой. Хорошее прозвище! Анютины глазки василькового цвета, и вся она наполнена парадоксами. Живо всё воспринимает. Склонна к моим обманам. Мог бы соблазнить её! Причём, без обмана! А зачем обманывать? Ведь видит, что я уже зрелый ромео, без глупостей в голове, но с ликом дон жуана, и что ни одному отелло не снились страдания, выпавшие на долю боевого капитана. Капитан страстно желает стать её покорным слугой».

Глава 2 ОБМАН БЕЗ СОБЛАЗНЕНИЯ

Байки травил Мутант как-то весьма серьёзно. Со скепсисом в душе слушал его, но — бывали моменты, — когда верил ему! Как в кино: вроде бы и муть — а смотришь и веришь. Не всегда, правда. Веришь, когда правдоподобно. Для примера перескажу ещё одну из его баек. Он их называл притчами. А в этой притче придуманные им и уже упомянутые князь Глеб и архиепископ Фёдор стали главными действующими лицами.

ПРИТЧА О ВЕЛИКИХ ЧУДЕСАХ

Мрачная дума тяготила чело князя Глеба Святославовича. До его слуха долетали бранные крики и шум толпы новгородцев. Перекрывая тот шум, трубно взывал к отмщению голос волхва. Мятеж! Князь накинул на свою сбрую скуд — и кровавый отблеск от этого багрового в темноте княжеского плаща заиграл на лезвии меча. Решительно задвинув меч в ножны, взял он боевой топорик. Переложив его в левую руку, спрятал под скудом. Отважен и хитёр князь Глеб.

На широком на дворе архиепископ Фёдор поднял в руце свой большой крест, что обычно покоился на его немалом пузе, и, прокашлявшись, решил отделить плевела от зёрен:

— Все, кто верит сему безумцу, встаньте за ним; все, кто верит в сей крест, встаньте за мной.

Новгородский люд как един сплотился за волхвом. Тот из-под кустистых бровей гневно зыркал на попа. В народе не зря шумели, что безбожно попы хватают через край: мало им положенной десятины. Надо же — какой пузень отрастил поп!

Гридню аль служивому не мама, а служба велела исполнять княжье слово, да тех, кто над князем; по их верному пониманию, архиепископ был намного выше призванного в Новгород князя. А потому малая дружина встала за архиепископом.

Вышел князь. Вышел безоружным, встал перед архиепископом и поманил волхва пальцем. Сошлись они.

«Врёт летопись. Никуда волхва не уводили. Всё действо свершится здесь и сейчас» — тяжесть этого предчувствия сжала сердце Алеся, другого князя, лицезревшего сверху на мятеж. Хоть и был он князь без княжества, но полагал сиё обстоятельство лишь временным явлением. — «Вот пример гражданского противостояния. Гражданская война полыхает по всей Руси. Мало мы знаем о гражданской войне меж красными и белыми, а об этой войне и того меньше. Но ныне горят и исчезают города, селища и веси. Огнём и кровью обращают в христианство. Видел, что сотворили на Руси. Нет уже многих селищ. Сгинули! Как корова языком слизнула. Кому это надобно? В первую очередь, церкви».

Слушая Мутанта, думал: «Где это происходило? На нашей ли Руси или в мире его фантазий?» Не давал он мне ни ясного ответа, ни намёка. Но продолжу пересказ его притчи о великих чудесах.

Много есть такого, что никому не снилось. Не снилось и Алесю, что в игре, название которой «жизнь», ему разом выпадут все козырные карты. Разом, но не сразу. Корявым почерком на листах пергамента поведал он о своей жизни и грёзах. В качестве пленного он вновь и вновь оказывался на том объекте, что перемещал его из эпохи в эпоху. Он таки решился — и в миг своего выдворения из тюремной ячейки усыпил, а точнее, ввёл в гипнотическое состояние владельцев того движимого имущества и убил их. Прояснились многие тайны. Выяснилось и наличие у модуля хозяйки, имя которой — Жива — славилось во многих древних легендах. Задолго до своей кончины она перенесла свою сущность на матрицы управления и контроля виманы. Гаснут звёзды, угасла и жизнь Живы. Но в отличие от мёртвых звёзд, она продлила своё существование в новой ипостаси — виртуальной. Вот проект для подражания! Не для нас сей проект. Для наших потомков.

Такой вот бред глаголил Мутант.

Прежние владельцы, нашедшие виманы на планете, забытой всеми богами, упрямо называли её виману темпоральным модулем. Не благоволила им Жива. Но, как говорится, на безрыбье и раки рыба. Явно она устала от недвижности своего тела.

Появляясь на экранах виманы, она виделась Алесю вечно танцующей богиней. Не верил Алесь ни в богов, ни в богинь, но поражался цивилизации, породившей Живу и создавшей виманы.

Да'с, сударыни и судари, не только суду, всем ясно, кто должен сидеть в палате номер шесть. Но послушаем далее безумные речи.

Напраслину Алесь возводил на себя: уже начал строить своё княжество. Не близко, но и не далеко. На Урале. Оборудование завёз, людей. Восприняла Жива идеи князя Алеся — и сновала как челнок между двумя мирами. Усмехался Алесь да поглаживал бритую голову с оседельцем, когда слышал от своих слово «утопия». Не он один, все, примкнувшие к нему, были авантюристами. По правде если молвить, мало кому верилось в достижимость поставленных им целей да и многих из ближайших задач. Но он смело вносил поправки и изменения в планы княжества, проекты производства работ, и вёл дела по наикратчайшему пути. И тогда говорили да кивали его люди, ссылаясь на Живу: «не имей сто друзей, а имей суперкомп под рукой». Так рассказывал Мутант.

Да'с, планов у него громадьё! В час, назначенный Живой, он вновь доставит новую партию оборудования и специалистов и доставит меня, грешного и Окаянного, с молодой женой-красавицей. Так обещал Мутант.

(Прозвище «Окаянный» с Чечни у меня. Крови ваххабитов и прочих исламистов пролил немерено, но судя по всему, всё же мало. С православием окончательно порвал, то бишь, сорвал с себя крестик. Сам себя возвёл в ряды окаянных, сам себя поименовал, но никто не знает об этом, и никому никогда не выдам тайны, что хранит моя память о той войне. Так-то вот, чечена мать!)

Да'с, так о чём я? Так точно, о том, что дрогнуло сердце Алеся при виде того, что он увидел сверху, а узрел он бешенство в глазах попа и князя. Что глаза волхва выражали, ему не было видно. Наблюдал лишь спину заступника новогородских словен.