Эллен Кашнер - На острие клинка Страница 36

Майкл не слишком удивился, когда наставник после урока отвел его в сторону, изъявив желание поговорить наедине. Ранее молодой лорд просил его заниматься с ним раз в неделю индивидуально, но Эплторп лишь с отсутствующим видом кивнул, пообещав подумать. На этот раз Майкл предложил пойти куда-нибудь пообедать, чтобы они со всеми удобствами оговорили условия занятий.

— Нет, — качнул головой наставник, кинув взгляд в сторону высокого окна в конце павильона, — думаю, мы сможем побеседовать и здесь.

Эплторп отвел Майкла в маленькую комнатенку, изначально предназначавшуюся для хранения седел и упряжи. Теперь она была завалена перчатками, метательными ножами, ошметками ковров и прочей утварью, принадлежавшей школе. Они присели на пару чучел, из которых тут же показалась набивка.

Эплторп провел кулаком по подбородку и поднял на Майкла взгляд:

— Хотите быть мечником, — произнес наставник.

— Ну-у-у… — протянул Майкл.

От этой привычки ему следовало избавиться еще в детстве. В вопросе наставника не было двусмысленности и полунамеков — он говорил о людях, которые зарабатывают на жизнь, сражаясь насмерть, о людях, которые должны всякий раз побеждать.

— Вам это под силу, — промолвил Винсент Эплторп.

В голове у Майкла вертелось сразу несколько вариантов ответной реплики, и все не очень подходящие. Что же сказать? «Неужели?» «С чего вы взяли?» «Простите, вы серьезно?» Майкл понял, что разевает рот, как вытащенная из воды рыба.

— Правда? — спросил в итоге молодой лорд. — Вы так думаете?

Эплторп, как и всякий мечник, не был обучен тонкостям салонных бесед, поэтому он прямо ответил:

— Да, я думаю, вы сгодитесь. И я знаю, что вы в этом заинтересованы. Вам следует немедленно приступить к занятиям.

— Мне следует… — тупо повторил Майкл. Наставник заговорил возбужденно, короткими рублеными фразами, как на занятии, когда ученики делали успехи:

— Конечно, слегка поздновато. Сколько вам? Девятнадцать? Двадцать? — Майкл был старше, но благодаря легкой жизни не знавшего тягот нобиля выглядел более юным. — Ничего. Зато у вас есть интуиция и четкость движений, а это сейчас главное. — Эплторп продолжил, не дожидаясь ответа: — Если вы готовы трудиться, вы многому научитесь и ничем не будете уступать настоящим мечникам.

Наставник замолчал, и у Майкла, наконец, появилась возможность вставить слово:

— Разве все так просто? Я думал, на обучение уходят годы.

— Конечно, срок ученичества долог. Но кое-что вы уже освоили. Вы с первого урока правильно встали в позицию, а у многих только на это уходит несколько месяцев. И все же вам придется много трудиться, долго трудиться, часами трудиться, чтобы у вас появился шанс выжить в бою с противниками. Но если вы подойдете к делу серьезно, если вы возьмете меня в наставники, я сделаю из вас бойца.

Майкл смотрел на Эплторпа. Единственная рука наставника сжимала его колено. Молодого лорда заворожил грациозный вид мечника, замершего в напряжении, ожидая ответа. «Теперь придется все ему рассказать, — с грустью подумал Годвин. — Игра закончена, мне надо назваться. Я не могу быть мечником». Эплторп внимательно изучал выражение его лица. Наставник расслабился, а жар в его глазах угас, словно пламя догоревшей свечи:

— Впрочем, быть может, вам это вовсе и не нужно.

И тут до Майкла дошло, что с его стороны было просто глупо полагать, что Эплторп с самого начала не раскусил, кто он на самом деле такой.

— Мэтр Эплторп, — промолвил молодой лорд, — почту ваши уроки за честь. Я удивлен, но тем не менее.

— Хорошо, — произнес наставник обычным спокойным голосом. — Тогда приступим.

Глава 12

Лорд Горн скомкал листок бумаги с ответом Сент-Вира и бросил его на пол. Вычурным почерком с характерными вертикальными линиями в письме было начертано следующее: «Большое спасибо за столь любезное предложение. Чтение вашего послания доставило нам гораздо больше удовольствия, нежели вы предполагали. К величайшему сожалению, предложенная вами работа в настоящий момент не отвечает нашим интересам и нуждам. Желаем удачи в поисках другого исполнителя. (Все ваши последующие письма, направленные нам, будут возвращены нераспечатанными)». Ниже стояла подпись: «Дуэльная корпорация Сент-Вира. Мы обслуживаем Приречье и достойных нетитулованных дворян».

Послания оказалось вполне достаточно, чтобы Горн на время перестал думать о Майкле. В немой ярости он отправился на званый обед, который давал дракон-канцлер. Горн надеялся, что компания лорда Холлидея, Монтага и прочих благородных джентльменов поможет ему забыть об уязвленной гордости.

Следующим вечером Феррис ожидал получить от Сент-Вира ответ. Он дал мечнику достаточно времени подумать над предложением — достаточно, чтобы у него появилось желание выполнить работу. Как только Сент-Вир возьмет аванс, дороги назад уже не будет, и ему останется лишь ждать приказа нанести удар. После получения согласия мечника Феррис собирался затаиться до тех пор, пока не приблизится день выборов в Совете. Это даст ему время подлить масла в огонь вражды между Холлидеем и герцогом Карлейским, а у Сент-Вира будет возможность тщательно изучить привычки и распорядок дня его жертвы. Никаких сложностей не предвиделось. Мечник по всем правилам бросит вызов, Холлидей его примет, погибнет героем, а Феррис унаследует венец мученика. К этому моменту часть сторонников Холлидея уже будет знать, что покойный благоволил к Феррису, так что он успеет стать Великим канцлером прежде, чем на него падут какие-либо подозрения. А уж после того, как Феррис им станет, он направит подозрения туда, куда ему нужно.

Ожидание грядущих событий обострило чувства Ферриса. Точно такие же ощущения он переживал в детстве в канун Нового года и вручения подарков, когда самые заурядные и скучные события необъяснимо становились увлекательными и захватывающими. Медленно расстегивая рубашку, он представлял, как разворачивает подарки, и всякий раз, задувая свечу перед сном, понимал, что заветный день становится на одно угасшее пламя ближе. На посту дракон-канцлера Феррис испытывал схожие чувства: каждый миг он ждал чего-то нового, а каждое его действие было преисполнено скрытого смысла. Сидя во главе стола в окружении богатых и влиятельных людей перед остатками трапезы, которую они вместе делили. Феррис расколол сильными белыми пальцами орех и ощутил, как по телу пробежала дрожь. Один за другим гости уходили — кто-то по делам, кто-то домой, спать, покуда за столом не остались только трое — сам Феррис, лорд Холлидей и Горн. Феррис знал, что Холлидей надеется поговорить с ним, когда все разойдутся. Чего хотел Горн — никто не знал. Возможно, ему просто было некуда идти, а возвращаться к себе в пустой особняк он не желал.