Мэри Стюарт - Недобрый день Страница 36

Шум и суета на верхней площадке замковой лестницы возвестили о появлении короля. Урбген вышел вместе с двумя сыновьями, все трое — в тех же самых одеждах, в которых восседали за вечерней трапезой. С ними явилась и дама. Мордред, которому так и не довелось воочию увидеть королеву Моргану, на минуту задумался, а не она ли это, но дама оделась для путешествия, а манеры ее никоим образом не наводили на мысль о провинившейся жене, не уверенной в прошении супруга и повелителя. Она была молода и ехала, судя по всему, без эскорта, если не считать двух вооруженных слуг, но держалась так, словно привыкла к знакам почтения, и внимательно наблюдающему мальчику показалось, что король Урбген, разговаривая с нею, уважительно склонился к собеседнице. Владыка Регеда что-то горячо доказывал; возможно, уговаривал гостью отложить отъезд до более благоприятного часа, но (как зорко подметил Мордред) не слишком-то настаивал. Леди поблагодарила его — мило, но непреклонно, — протянула руку обоим принцам, затем стремительно сбежала вниз по ступеням, едва из конюшен вывели лошадей.

Дама прошла совсем близко от двери, где стоял Мордред; мальчик успел-таки рассмотреть ее лицо. Да, незнакомка была и юна, и красива, но ощущались в ней несгибаемая сила и твердость, от которых даже в спокойную минуту веяло холодом. Вуаль, прикрывавшая темные волосы, крепилась на тонком золотом венчике. Королева, да. Но не только. Мордред тотчас же понял, кто перед ним. Нимуэ, возлюбленная и преемница Мерлина, королевского чародея; Нимуэ, «второй Мерлин», та самая ведьма, которая, судя по всему, внушала неподдельный страх обеим Артуровым сестрицам, несмотря на всю их злобную браваду.

Урбген сам подсадил гостью в седло. Двое вооруженных слуг вскочили на коней.

Нимуэ снова заговорила, на этот раз улыбаясь; похоже, успокаивала короля. Затем протянула ему руку; Урбген поднес ее к губам и отступил назад. Леди развернула коня к воротам, но едва тот шагнул вперед, она натянула поводья. Вскинула голову, огляделась по сторонам. Мордреда она не заметила — мальчик вжался в стену, слившись с темнотой, — но резко бросила королю:

— Король Урбген, со мною едут эти двое, и более ни души. Проследи за тем, чтобы за мною закрыли ворота, и выстави стражу у гостевых покоев. Вижу, ты меня понял. Следи за хищною птицей и ее выводком. Мне привиделось во сне, будто один из них уже оперился и рвется в полет. Если ты ценишь расположение Артура, держи клетку запертой и пригляди, чтобы все прибыли к королю в целости и сохранности.

Дожидаться ответа Нимуэ не стала. Каблучок качнулся, конь рванулся вперед. Двое слуг поскакали следом. Король проводил гостью долгим, завороженным взглядом, затем, стряхнув с себя удрученную задумчивость, рявкнул приказ. Сбежались факельщики, ворота со скрипом захлопнулись. С лязгом опустилась решетка. Часовые под строгим взглядом своего господина застыли по стойке «смирно». Король сказал несколько слов дежурному капитану и вместе с сыновьями направился обратно в замок. Дворецкие и слуги последовали за ними.

Долее Мордред не ждал. Он прокрался назад, стараясь держаться в тени, и метнулся к ближайшей двери, что вывела бы его на ту половину замка, где разместились мальчики. Дверь выходила в коридор, где размещались мастерские и кладовые. В столь поздний час там не было ни души. Мордред проскользнул внутрь и побежал что есть мочи.

Первой его мыслью было возвратиться в спальню до того, как у порога выставят стражу, но, пробегая по коридору вдоль целого ряда дверей — и запертых, и закрытых только на задвижку, и распахнутых настежь, — Мордред осознал, что есть еще один путь к свободе. Окна. Комнаты по левую сторону выходили точнехонько на речной берег. До земли высоко, но не настолько, чтобы ловкий, проворный мальчишка не сумел благополучно спрыгнуть; что до реки, в это время года переправа окажется делом не из приятных, однако попытаться стоит. А может, ему повезет, и на мосту стражи не окажется.

Мордред остановился, заглянул в ближайшую открытую дверь. Бесполезно: окно зарешечено. На следующей двери красовался висячий замок. Третья была затворена, но не заперта. Мальчуган толкнул ее рукой и опасливо переступил порог.

Внутри обнаружилось что-то вроде кладовой, только пахло в ней как-то странно и раздавались странные звуки — беспокойный шорох и царапание, щебет, и то и дело — писк и шум крыльев. Ну конечно! Птицы королевы! Здесь размещались клетки. Мальчуган едва взглянул в их сторону. На окне решеток не оказалось, но проем был узок. Неужто не протиснуться? Беглец стремительно пересек комнату. На клинообразном подоконнике притулилась одна из клеток. Мордред ухватил ее обеими руками, чтобы переставить на пол.

Что-то зашипело по-гадючьи, злобно фыркнуло, хлестко ударило острым. Мальчуган выронил клетку и отскочил назад: тыльная сторона руки сочилась кровью. Мордред поднес взрезанную кисть к губам и ощутил солоноватый привкус. В клетке вспыхнули два ослепительно зеленых огня, глухое, угрожающее ворчание срывалось на визг.

Дикая кошка! Она забилась в самый дальний угол клетки: перепуганная, но вполне способная напугать обидчика. Маленькие, плоские уши плотно прижаты, неразличимы среди вздыбленной шерсти. Клыки оскалены. Лапа занесена снова — во всеоружии и наготове.

Мордред, в бешенстве от боли и пережитого страха, поступил так, как привык. В воздухе блеснул нож. При виде лезвия дикая кошка — будь то инстинкт или узнавание — яростно прыгнула вперед, вооруженная лапа наотмашь хлестнула промеж прутьев, еще удар, еще; зверь вжался в стенку, упрямо пытаясь достать недруга. Лапа и грудь запачкались в крови, но не человечьей; кто-то протолкнул внутрь дохлую крысу. Кошка не стала есть подачку, но запекшаяся кровь пятнала прутья и пол, и из клетки разило вонью.

Мордред медленно опустил нож. Он многое знал о диких кошках — как всякий оркнейский поселянин; эту, понятное дело, словили после того, как перебили весь выводок вместе с матерью. И вот она здесь — совсем еще котенок, такая маленькая, такая свирепая и храбрая, заперта в вонючей клетке на усладу королеве. Да и велика ли услада? Приручить зверя не удастся, это ясно. Дикарку задразнят, заставят драться, может, натравят собак; кошка выцарапает им глаза и искалечит прежде, чем псы ее прикончат. Или просто откажется есть и умрет. К крысе звереныш так и не притронулся.

Окно оказалось слишком узким: не пролезть! Мордред постоял, слизывая кровь с руки, борясь с разочарованием, что грозило позорно перерасти в страх. Затем усилием юли мальчик взял себя в руки. Случай еще представится. До Камелота путь неблизкий. А едва оказавшись за пределами замка, он всем докажет, что в плену его не удержать. Пусть попробуют хоть пальцем его тронуть! Он под стать этой кошке, он не ручной зверек, не станет сидеть в клетке и покорно дожидаться смерти. Он будет драться.