Жан-Луи Фетжен - Час эльфов Страница 36

Наконец улыбнувшись, он наклонился, подхватил горсть свежего снега, протер себе лицо, затем небрежно хлопнул Мерлина по плечу, чтобы привлечь его внимание, и указал на королеву, лошадь под которой перешла на шаг.

– Я бы сказал, что она меня избегает, – сказал он, понизив голос. – Но я все же хотел бы узнать, почему мы еле плетемся, в то время как до Лота осталось несколько лье. Если бы мы слегка прибавили, то могли бы добраться еще до наступления ночи, черт побери! Не понимаю, почему не пришпорить коней и в кои-то веки не поспать в тепле!

– Неужели правда? – сказал Мерлин. – Я и не думал, что мы так близко… Вы знаете, эльфы неважные наездники… Во всяком случае, хуже, чем королевские рыцари. Но почему вы сами не поедете вперед? Поезжайте и предупредите короля о нашем приезде!

Кармелид искоса взглянул на него, затем резко повернулся в сторону нескольких всадников, ехавших следом, и посмотрел на длинную, насколько хватало глаз, цепь пехотинцев, которые шли за ними.

– Ваши люди будут нашим эскортом, – сказал Мерлин, проследив за его взглядом. – И потом, сейчас уже нечего опасаться. Если бы монстры хотели напасть на нас, они бы уже давно это сделали.

– Это верно…

– Скажите королю, что мы будем ждать его на берегу озера.

Мерлин свистом подозвал своего коня, подхватил поводья и наклонился к его ноздрям, словно что-то хотел сказать ему. Кармелид, все еще колеблясь, взял поводья из рук Мерлина и затем, вдруг решившись, вскочил в седло.

– Разыщи барона Мейлира, – сказал он. – Пусть возьмет на себя командование отрядом.

– Будет сделано, мессир герцог. И когда увидите Утера, скажите ему, что я буду ждать его в условленном месте у озера, ранним утром. Я думаю, что королева не захочет входить в город. Так будет лучше…

Не ожидая ответа, Мерлин хлопнул по крупу коня, и тот сразу резко пошел галопом, вздымая вокруг себя облако снега, обогнал королеву и вскоре исчез из виду.

– Куда это он поехал? – громко спросил кто-то позади него.

– В Лот, ты же видишь, – сказал, повернувшись к Брану, Мерлин. Он перестал ухмыляться, когда увидел гнома и его спутников, неловко примостившихся на лошадях, слишком высоких и широких для их коротких ног.

Гномы почти никогда не использовали лошадей – ни на войне, ни на охоте, ни даже в путешествиях. У них было разве что несколько пони, рост и неторопливый аллюр которых были для них более приемлемы. Как и все принцы под Горой, Бран тем не менее получил некоторые навыки верховой езды, и ему удавалось более или менее сохранять лицо, но Судри и Онар имели совершенно бледный вид и, того и гляди, были готовы отдать Богу душу. Без сомнения, если бы снег был не такой глубокий, они бы тысячу раз предпочли пойти пешком.

– Он предупредит Утера, так, что ли?

Тон его голоса насторожил Мерлина, и он глубоко вздохнул, испытывая некоторое раздражение.

– И что же? – сказал он, беря под уздцы лошадь Брана. – А ты, наверно, хотел бы вернуться в Лот, снова созвать Совет и рубануть ему по другой руке, для ровного счета?

– Очень смешно, – проворчал гном.

– На этот раз позволь действовать мне, хорошо? Этой ночью…

Мужчина-ребенок замолчал, потрепал лошадь по шее, затем отошел от него и повернулся в сторону города.

– Этой ночью я буду говорить с Утером.

На берегу озера оставались только эльфы и небольшая группа гномов. Когда они остановились там, менее чем в одном лье от города, день уже клонился к вечеру, и Мейлир де Трибюи не колебался ни секунды. Большинство людей были ранены, они находились на пределе сил и умирали от голода. Провести ночь на морозе в снегу, находясь так близко от цели, казалось ему верхом глупости. И тогда, втянув головы в плечи, чтобы не встретиться взглядом с эльфами, испытывая невыразимый стыд и чувство вины от того, что остались в живых, остатки королевской армии прошагали перед ними и вскоре растворились в сумерках.

Бран и его спутники развели огонь. Эта идея даже не пришла в голову эльфам, однако они сгрудились у костра с чувством признательности и с благодарностью согласились выпить горячего вина, предложенного им гномами. Ближе к ночи все они постепенно захмелели, кроме, разумеется, Кевина, который опасался, что из-за вина у него может дрогнуть рука, и расположился на сторожевом посту на ветвях дерева, чтобы охранять лагерь. Затем Мерлин пустился рассказывать одну из бесконечных историй, долгих и запутанных, которые так любили существа с голубой кожей, причем из любезности говорил на общем языке, несмотря на то, что не все эльфы понимали его. И все время, пока он говорил, Судри и Онар не переставали подогревать вино, имевшееся у них, судя по всему, в изобилии в многочисленных мехах, которыми они были нагружены. Это был приятный вечер, несмотря на сильный холод, леденящий их спины за пределами огненного круга: ясное небо было полно звезд, лунный свет мерцал в водах озера. Несмотря на расстояние, ветер иногда доносил из города запахи людских жилищ – жареного мяса, пота и экскрементов, но это было терпимо и не слишком противно, как если бы они шли следом за Лео де Граном.

Следопыт Тилль присел рядом с королевой, и его сокол, белый, как привидение, в ночном мраке, застыл позади него, а Мерлин тем временем продолжал свою историю.

– Это напоминает мне другой костер, – сказал Тилль совсем тихо, так чтобы только она могла его слышать. – В тот день шел дождь, и Утер был среди нас…

Ллиэн повернулась к нему и улыбнулась. От вина глаза ее блестели, и было видно, что ей тут нравилось.

– Но ведь это было так давно, правда? – сказала она беззаботно.

Она допила вино и перевернула свой кубок вверх дном.

– Мой кубок пуст, сеньор Бран!

– Иду, иду!

– Ты видишь, как все изменилось, дорогой Тилль, – начала она снова более громко, пока Бран наливал ей вино. – Раньше мы доверяли людям и ненавидели гномов. Спасибо, господин Бран… Никогда бы ни один из нас не подумал выпить горячего вина, приготовленного их руками, из боязни быть отравленным или просто чтобы не потерять лицо. А нынче все это осталось так далеко…

Бран отставил пустой котелок, от которого еще валил опьяняющий пар вина и специй, потом достал из одного из многочисленных карманов выщербленную глиняную трубку, тщательно набил ее и зажег от уголька, с удовольствием поглядывая на Ллиэн, словно ждал от нее занимательной истории. Но у нее не было настроения шутить.

– А сейчас я больше никому не доверяю, – сказала она грустно. – И сама не заслуживаю ничьего доверия….

– Как ты можешь говорить такое? – воскликнул Дориан. – Ты остаешься нашей королевой, и мы, по крайней мере, последовали за тобой!

Ллиэн пристально взглянула на него сквозь сноп вылетевших из огня искр.