Джон Робертс - Черные щиты Страница 36

Принцесса развернула кабо и направилась к причалу, где стояли военные корабли.

Причал блестел свежеструганным деревом, там приятно пахло смолой. Рабы грузили на суда снаряжение и оружие: весла и канаты, щиты, связки стрел и копий, разобранные на части метательные машины.

Шаззад увидела своего отца на палубе среди моряков. Пашар, обернувшись, и с изумлением воззрился на дочь, а затем перевел взгляд на окровавленное лицо Куамы.

Кабо принцессы попятился, прядая ушами, однако Шаззад ударами плети принудила животное подняться на палубу. Там она спешилась и подошла к отцу. Моряки отшатывались от принцессы, словно от зачумленной. Наконец она осталась лицом к лицу с королем и по суровому лицу Пашара поняла, что переступила все возможные границы.

Принцесса похолодела.

Король шагнул к ней и выхватил плеть из внезапно онемевших пальцев дочери. С перекошенным от гнева лицом он сжал кулаки.

— Что я вижу, дочь моя? Почему ты позволяешь себе так обращаться с королевскими чиновниками? Как ты посмела появиться верхом на палубе моего корабля? Ты заслуживаешь кары за свою дерзость!

Внезапно осознав, что она натворила, Шаззад в страхе рухнула на колени перед отцом, что делала прежде лишь на официальных церемониях. Она прижалась щекой к его ноге.

— Можешь убить меня, отец, но поверь: я поступила так лишь для твоей пользы и на благо державе.

Пашар внезапно наступил ей на шею, и принцесса испугалась еще пуще, ожидая продолжения.

— Немедленно объясни, что ты имеешь в виду! — велел король.

Шаззад торопливо постаралась описать все, что ей удалось узнать. Когда она, наконец, замолчала, Пашар обернулся к стоявшему под стражей портовому чиновнику.

— Принцесса говорит правду, — подтвердил офицер охраны. — Поврежденную печать мы сохранили, и вы, государь, сами можете увидеть пустые винные бочонки в седьмом складе.

Шаззад охватило необычайное облегчение, когда отец, наконец, снял ногу с ее шеи. Затем, грубо ухватив дочь за волосы, Пашар рывком поставил ее на ноги и вновь обратился к стражникам:

— Заковать виновного в кандалы! — После этого он рявкнул подоспевшим чиновникам: — Займитесь своими делами. А ты пойдешь со мной, — велел он Шаззад и, крепко держа дочь за руку, провел ее к носу корабля, где они, наконец, остались наедине. Через некоторое время король успокоился. — Никогда прежде не видел подобной дерзости, — еще немного, и я велел бы тебя казнить!

Понемногу страх Шаззад проходил, уступая место гневу.

— О какой дерзости ты говоришь, когда тебя окружают лжецы и изменники? Я помню, не столь давно, ты велел казнить всех предателей в своем окружении. Неужели сейчас ты решил взяться за меня?

Король не сводил взгляд с дочери, теребя пальцами плеть. Внезапно, губы его растянулись в улыбке — а затем он расхохотался. Напряжение исчезло. Пашар бросил дочери ее плеть.

— Возьми! Я вижу, ты владеешь ею даже лучше, чем шессины — своими копьями.

Между отцом и дочерью вновь воцарился мир, и Шаззад нежно стиснула руку короля.

— Отец! Не прошло и нескольких месяцев с тех пор, как ты обнаружил всю беспомощность нашего войска, но почему ты думаешь, что дела на флоте обстоят лучше? Сейчас нам, как никогда, необходимо расправиться с продажными чиновниками и восстановить порядок перед грядущими морскими сражениями.

Пашар задумчиво кивнул.

— В твоих словах истина. Теперь я вижу, что все эти месяцы я должен был не разлучаться с тобой. Увы, но мои подданные уверены, что управлять ими может только мужчина.

Теперь рассмеялась и Шаззад.

— Да разве они мужчины? То, что болтается у них между ног, не сделает мужчиной того, у кого душа раба и евнуха. Порой мне кажется, что это я — единственный мужчина в твоем окружении. И единственный человек, кому ты можешь полностью доверять.

Правитель печально вздохнул.

— Увы, ты права… Но что же будет с Неввой? — пройдясь по палубе, он обратился к офицерам: — Слушайте меня все! На время этой кампании я передаю управление Морской Службой принцессе Шаззад, да смилуются над вами боги, если ей будет в чем вас упрекнуть.

У Шаззад радостно забилось сердце, однако на лице не отразилось никаких чувств.

По трапу она спустилась на причал, чувствуя на себе удивленные настороженные взгляды офицеров. Женщина не отличалась высоким ростом и терпеть не могла смотреть на людей снизу вверх, поэтому когда один из чиновников подвел ей кабо, и Шаззад смогла сесть в седло, то вмиг почувствовала себя гораздо увереннее.

— Слушайте меня внимательно! Отныне я стану тщательно и строго следить за подготовкой и загрузкой каждого корабля. Я стану проверять каждый канат, каждое весло, каждый гвоздь. За то время, что осталось перед отплытием, я могу приказать разгрузить любой корабль, чтобы внимательно все осмотреть. Любого недобросовестного офицера ждет наказание, а продажных — казнь. Такова воля короля.

Во взглядах окружающих мелькали изумление и страх. Наконец, чиновники и морские офицеры поняли, что принцесса не шутит, и осознали всю серьезность своего положения. Они всегда были готовы исполнять приказы, в особенности если в ином случае их ожидало наказание.

— Сегодня, еще когда у меня не было всех необходимых полномочий, я обнаружила случай подлого воровства. Все вы прекрасно знаете, что скверное вино ведет к расстройству здоровья и недовольству солдат. Гнилой канат или плохо закрепленная катапульта могут обернуться в бою настоящей бедой. А что будет, если шторм поломает мачты, сделанные из непросушенного дерева? Стоит ли тогда винить в неудаче моряков? Нет, ведь именно их жизни будет грозить опасность. — Слушатели при этом согласно закивали. — Нет, вина лежит на поставщиках и надсмотрщиках, которые годами наживались на воровстве, будучи неподконтрольны никому. — Принцесса ледяным взором окинула собравшихся. — Я желаю, чтобы наш флот стал лучшим из когда-либо существовавших в Невве. Завтра я буду здесь на рассвете. Будьте готовы отвечать на все мои вопросы. Приведите ко мне командира морской стражи!

Крепкий немолодой мужчина выступил вперед.

— Это я, принцесса Шаззад. Капитан Харах готов исполнить любой твой приказ.

— Тогда поставь на ночь охрану возле складов. Не хочу, чтобы ночью кто-то смог прокрасться и уничтожить следы воровства. Кроме того, я вижу, что ты одет не по форме. Чтобы завтра этого не было!

— Повинуюсь, принцесса, — с поклоном ответил Харах. Он улыбался, но без дерзости. Хотя бы одному офицеру ее суровость показалась справедливой.

Провожаемая приветственными возгласами, Шаззад направилась обратно во дворец. Эти крики были ей приятны, но она все же досадовала, сознавая, что ее приветствовали вдвое громче, будь она мужчиной.