Колин Мэлой - Империя Дикого леса Страница 37

— Извините! — прокричала Зита сквозь воркующий гул мотоцикла.

Она свернула на Длинную дорогу и влилась в поток автомобилей и велосипедов, рикш и неспешных паланкинов, которые боролись за место в суматохе движения. Виляя, обогнула запряженную лошадью повозку и пристроилась за гремящим спортивным автомобилем с отрытым верхом, но в конце концов не вытерпела, наглотавшись выхлопных газов, и обогнала его, при этом едва не влетев в стайку рикш.

— Эй, осторожней! — прикрикнул один из возниц.

Но Зита только поддала газу, и вскоре плотные ряды кирпичных домов и магазинов торгового квартала остались позади; теперь дорогу обрамляли высоченные деревья и обширные поляны, заросшие папоротником. Здесь уже не было таких пробок, и можно было выжать из мотоцикла все, на что он способен. Пространство вдоль дороги слилось в размытую ленту. Она постаралась собраться с духом перед предстоящим испытанием.

Перелезть через Северную стену и пробраться, словно вор, в Авианское княжество — это одно; а прорваться через ворота на мотоцикле с коляской — совсем другое. Добраться в Дикий лес пешком не было ни малейшей возможности — слишком далеко, а ни в каком транспорте, идущем на север, ей не позволили бы сойти посреди самой дремучей части леса, не говоря уже о том, что следующий автобус должен был отправиться еще только через три дня. Так что она решила просто попытать счастья у ворот.

Уже после того, как однажды ранним утром Зита отправилась добывать орлиное перо, до нее дошел слух, что многие из солдат, поставленных охранять Северные ворота, покинули свои посты, а в южнолесской системе безопасности воцарилось что-то вроде хаоса. Говорили, что солдатам не платят жалование — в казне не осталось на это денег, — а надо быть на редкость преданным своему делу стражником, чтобы оставаться на посту, три недели как не получая ни гроша. Синод оперативно выразил готовность обеспечивать безопасность границы своими силами, заняв место ушедших, но Зита надеялась, что до самих Северных ворот эта инициатива еще не добралась.

Мир проносился мимо; стрелка спидометра дрогнула, и Зита пристроилась позади почтового грузовика, который, предположительно, направлялся к воротам. В боковом зеркале грузовика мелькнуло лицо водителя: это был седой старик в почтмейстерской фуражке с козырьком. Через некоторое время показалась стена, и Зита, сбавив скорость, неспешно остановилась вслед за грузовиком.

Ворота охранял всего один солдат в перепачканной военной форме, да и тот, казалось, был не слишком рад этой обязанности. Увидев почтовый автомобиль, он медленно отступил от стены, у которой до того стоял, и побрел к нему. Солдат не стал спрашивать документы; просто заглянул в окошко грузовика и, определив личность водителя, кивнул. Затем подошел к воротам и, немного повозившись, распахнул гигантские двойные двери.

Тут пришло время действовать.

Отпуская сцепление, она надавила на газ и вырвалась из-под прикрытия грузовика, веером рассыпав позади брызги гравия. Солдат от изумления хлопнулся навзничь и в бессильном возмущении всплеснул руками. Зита пулей пролетела через ворота и, шустро переключая скорость, через пару мгновений оказалась далеко за пределами слышимости протестующих криков стражника.

Это оказалось невероятно просто. Она бросила взгляд через плечо и успела заметить, как со своих веток спикировала вниз пара беркутов, которые с громким клекотом понеслись за ней.

— СТОЯТЬ, ЧЕЛОВЕК! — крикнул один.

Зита опустила голову, пряча лицо от встречного ветра, снова поддала газу и тут же почувствовала, как мотоцикл по ее команде рванул вперед; скоро крики преследователей затихли далеко позади. Они мало что могли тут поделать — девочке нужно было не больше часа, чтобы оказаться на другой стороне княжества. Ее переполняла решимость выполнить задачу — раздобыть камешек с берегов таинственного ручья в диколесской чаще.

Теперь, когда ворота остались за спиной, у нее появилось время подумать о безумстве только что совершенного поступка. Где, в каком далеком уголке собственного сознания ей удалось отыскать такую храбрость? Она никогда не была особенно смелым ребенком — не смелее, чем одноклассники, хотя, возможно, чуть упрямее и любопытнее — однако вот она с бешеной скоростью несется на отцовском мотоцикле через Северные ворота к самой негостеприимной и опасной части леса. Южнолесцы, собираясь по вечерам у каминов или в банкетных залах, рассказывали порой истории о чудищах и вивернах, живущих в диколесских глубинах, или о беспощадных разбойниках, которые обдерут тебя до нитки, а потом, привязав к дереву посреди чащи, бросят на съедение все тем же чудищам или вивернам, проходящим мимо.

И все это она делала по невразумительному приказанию таинственной Зеленой императрицы.

Кто такая была Зеленая императрица? То был первый пункт, который у нее появилось время обдумать. Слышанная ею легенда (хотя, если по-честному, их было множество) гласила, что она — горюющая мать, одна из Древних, женщина, которую жестоко лишили собственного ребенка. Говорили, что она умерла от душевной муки. И поэтому после смерти стала являться живым, особенно детям, в поисках погибшего ребенка. Если эти истории были правдой, Зита могла предположить, что, выполняя ее поручения, делает миру духов огромное одолжение.

Но было и кое-что другое; то, что кинжалом проворачивалось у нее внутри, когда она отправлялась на очередное задание, то, что было очень тесно связано с пустой коляской, которая катилась рядом с набирающим скорость мотоциклом.

Зита знала, каково это — лишиться близкого, знала неописуемое чувство потери. От нее словно отрезали часть, когда она потеряла мать.

Но ее отняли не насильно, не как сына Зеленой императрицы — как раз наоборот: смерть матери была медленной, тягучей, наполненной молчанием и туманом. Это была какая-то болезнь; так сказали врачи. Все случилось около семи месяцев назад: в начале недели она слегла, жалуясь на боль в груди, а в пятницу ее не стало. И Зите тогда показалось, будто фундамент, на котором стояла вся жизнь, в один момент разобрали, камень за камнем, оставив непривычную пустоту. Она чувствовала себя, как человек без ног, как машина без колес. Словно какая-то неотъемлемая часть ее пропала… и все же она продолжала свой путь.

Так что боль Зеленой императрицы была понятна девочке. Она сочувствовала ее потере. Даже, пожалуй, ощущала обязанность оказать эту услугу матери — матери, которая вполне могла быть похожа на ее собственную, — и таким образом замкнуть какой-то круг.

Вот такие мысли занимали голову Майской королевы Зиты, пока она уносилась все глубже в дебри Авианского княжества.