Роберт Джордан - Восходящая тень Страница 37

Том и сам уже не был уверен, что помнит, кто была та красавица, что оставила здесь свой шарф. Меррилин старался не обделять вниманием ни одну женщину, не отдавая никому предпочтения, и все это с непринужденностью и весельем. Можно их посмешить, можно даже заставить повздыхать, главное же, избегать серьезных отношений — отныне он руководствовался именно таким принципом, убеждая себя, что на это у него нет времени.

— Иду, иду. — Том раздраженно захромал к двери. Прежде люди не могли сдержать восторженных восклицаний при виде того, как костлявый седовласый старец проделывал сальто, шпагаты и стойки на руках, причем так проворно и ловко, что не всякий юноша мог бы с ним потягаться. Хромота положила этому конец, и Том ненавидел ее. Чем больше он уставал, тем сильнее болела нога. Распахнув дверь, менестрель удивленно заморгал:

— Это ты, Мэт? Ну, заходи. Я-то думал, ты трудишься в поте лица — облегчаешь кошельки здешних молодых лордов. — Им сегодня расхотелось играть, — кисло отозвался Мэт, падая на колченогий табурет, заменявший второй стул. Одежда юноши была в беспорядке, волосы всклокочены. Его карие глаза шарили повсюду, ни на чем не задерживаясь, но сегодня в них не было привычного лукавого блеска. Обычно этот парень ухитрялся находить смешное там, где другие не замечали ничего особенного.

Том озабоченно нахмурился. Никогда прежде Мэт не переступал этого порога без того, чтобы не отпустить шуточку насчет убожества комнатушки. Правда, Мэт соглашался, что Том поступил правильно, поселившись рядом со слугами, — так люди поскорее позабудут о том, что он заявился сюда, сопровождая Айз Седай. Соглашаться-то соглашался, однако не упускал случая съязвить на этот счет. Возможно, парень понимал и то, что такая каморка всякого должна убедить: ее обитатель никак не связан с Возрожденным Драконом. Желание Тома скрыть подобную связь Мэт, вероятно, одобрял. В свое время Меррилину потребовалось всего несколько фраз, которыми он поспешно перемолвился с Рандом, улучив момент, когда они остались наедине, чтобы объяснить истинную причину своего решения. Менестрель всегда на виду, но никто, в сущности, не замечает его и не обращает внимания, с кем он встречается и разговаривает, однако только до тех пор, пока в глазах людей он остается всего лишь менестрелем, с его незатейливыми забавами, предназначенными для слуг да деревенского люда, а может, для того, чтобы развлечь скучающих дам. Так на это смотрели в Тире. Будь он бардом, все было бы иначе.

Но что могло заставить паренька притащиться сюда в такой поздний час? Небось запутался с какой-нибудь девчонкой или бабенкой постарше, увлекшейся его лукавой улыбкой. Ну что ж, это дело обычное. Впрочем, нечего гадать, парень сам скажет, в чем дело.

— У меня тут есть доска для игры в камни. Время позднее, но, думаю, разок сыграть можно. — Не удержавшись, Том добавил:

— Ты не против заключить пари?

Он ни за что не стал бы играть с Мэтом в кости, даже на медяк, камни — совсем другое дело, это игра упорядоченная и сложная, а потому вряд ли необъяснимое везение Мэта распространяется на нее.

— Что? О нет! Какие игры, уже слишком поздно. Том, тут у тебя… Здесь что-нибудь… здесь ничего не случилось?

Прислонив доску для игры в камни к ножке стола, Том достал кисет и откопал среди оставшегося на столе сора трубку с длинным мундштуком.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, набивая трубку. Он успел поднести скрученную бумажку к огоньку свечи, раскурить трубку и задуть свою лучину, прежде чем Мэт ответил.

— Ну, скажем, Ранд сошел с ума. Впрочем, нет, случись такое, ты не спросил бы, что я имею в виду.

Предчувствие заставило Тома поежиться, но он, не подавая виду, спокойно выпустил длинную голубоватую струйку дыма и уселся на стул, вытянув больную ногу.

— Что случилось?

Мэт вздохнул и выложил все единым духом:

— Игральные карты пытались меня убить. Амерлин, и Благородный Лорд, и… Том, это мне не приснилось.

Потому-то эти надутые вороны в павлиньих перьях и не хотят больше со мной играть. Они боятся, что это может повториться. Том, я думаю, пора сматываться из Тира.

Предчувствие усилилось — Том нутром чуял недоброе. И почему он сам до сих пор не смотался из Тира? Это было бы самым разумным решением. Сотни селений окрест ждут не дождутся менестреля, который позабавит их жителей. И в каждом селении найдется трактир-другой, где довольно вина, чтобы утопить в нем воспоминания. Но поступи он так, и Ранд останется в одиночестве. Кто, кроме разве что Морейн, может удерживать Благородных Лордов, которые того и гляди загонят Ранда в угол, а то и перережут ему глотку? Конечно, Морейн в силах справиться с этой задачей, правда, используя совсем другие средства. Она ведь кайриэнка и Игру Домов, вероятно, усвоила с молоком матери. Но тогда она еще крепче связала бы Ранда с Белой Башней — к чему она, видимо, и стремилась, — да так, что ему уже никогда не освободиться от пут Айз Седай. Однако если паренек уже спятил…

Дурак, сказал себе Том. Надо быть круглым дураком, чтобы продолжать путаться в такие дела из-за истории, приключившейся пятнадцать лет назад. Что было — то было, и даже если остаться, ничего уже не изменить. Нужно повидаться с Рандом, хотя он сам и предостерегал юношу от подобных встреч. Возможно, никто не усмотрит ничего необычного в том, что менестрель попросит разрешения исполнить для Лорда Дракона сложенную в его честь песню. Знал он невесть кем сочиненную кандорскую поэму, где в высокопарных словесах восхвалялись деяния некоего неведомого лорда, причем ни о времени, ни о месте свершения оных ничего не сообщалось. Верно, заказавший ее лорд не имел реальных заслуг, которые стоили бы упоминания. Что ж, на сей случай поэма сгодится. Только вот не покажется ли это странным Морейн? Это ничуть не лучше, чем возбудить подозрения Благородных Лордов. Эх, ну и дурак же я! Мне бы убраться отсюда, да сегодня же!

Внутри у Тома все горело, но на лице его ничего не отражалось. Том научился владеть собой задолго до того, как облачился в плащ менестреля. Он выпустил три колечка дыма, одно сквозь другое, и промолвил:

— Ты ведь помышлял о том, чтобы уехать из Тира, с того дня как явился в Твердыню.

Мэт, примостившийся на краешке табурета, метнул на него сердитый взгляд:

— И я собираюсь это сделать. Твердо решил. Почему бы и тебе не двинуть со мной, а. Том? Существуют ведь города, где и слыхом не слыхивали о том, что Дракон уже возродился, где люди годами не вспоминают о проклятых пророчествах и ни о каких драконах думать не думают. Сколько людей считают Темного бабкиной сказкой, рассказы о троллоках — выдумкой путешественников и уверены, что если Мурддраал и ездит на тенях, то лишь затем, чтобы пугать ребятишек. Ты мог бы играть на арфе да рассказывать всякие истории, а уж я всегда найду, с кем бросить кости или перекинуться в картишки. Мы с тобой могли бы жить как лорды — едем, куда хотим, останавливаемся, где приглянется, и не надо вечно опасаться за свою жизнь.