Макс Кравчик - Беглец между мирами (СИ) Страница 37

Медведи-оборотни, которые жили в поселении берендеев и ютились вместе с беглецами ордена Киранхоши, были последними представителя своего рода. Поэтому парень в красном шарфе мчал своего коня столь рьяно и безжалостно, чтобы предупредить о надвигающейся беде. Это был его долг.

Связав один рукав, шерстяной распашонки, Бехита уже принялась, вязать второй, когда в их с Героном дом без стука ворвался мальчишка лет пяти, с криками и невнятными словами, не строящимися в связное предложение. Мальчишку звали Берон. Он был младшим сыном Берольды и Бергодра. Мальчуган был напуган и сильно запыхался от стремительного бега. Сердце Бехиты замерло от навалившейся тревоги, и она легонько потрясла Берона, чтобы оно успокоился и рассказал, что именно стряслось. Он ей рассказал, что в поселок примчался гонец из Нурама, который видел выдвинувшиеся отряды армии Баргозара в их сторону. Это были не просто отряды — это была элита. Отряд магов-некромантов из людей — некросы, с тремя десятками охотников из расы Ратгулов и сотня пехотинцев. В качестве поисковых собак, они использовали Лярвов, которыми управляли некросы, отдавая взамен за свои услуги страдания умирающих от рук этих безжалостных убийц, людей. Юный Берон не знал всех этих подробностей. Бехита их услышала уже от Берольды, когда бросила свое ремесло и прибежала, неуклюже поддерживая округлый живот, в дом лучшей подруги.

Молодого всадника, с красным шарфом, уже успели перевязать, заткнув рану на его боку, которая досталась ему по неосторожности. Он, въехав в густой лес, не сразу привык к здешней темноте и напоролся на острую, неудачно торчавшую ветку, прорезав бок. Незаметные стражники, патрулировавшие периметр лагеря, пропустили парня, так как хорошо знали его и его отца, и когда парень все рассказал, немедленно послали гонца на поиск отряда Герона и Бергодра.

Берольда начала собирать сумки для своей подруги, не обращая внимания на нее саму. Бехита стояла посреди дома подруги и не могла поверить, что им вновь приходится бежать. Ее лицо застыло гипсовой маской, не выражая абсолютно ничего. Она страшно устала от этого бесконечного бегства и лишь хотела одного — спокойной родить и вырастить ребенка. Но зная, что ответственность, лежащая на ее плечах — тот артефакт, который ей доверили, просто не может и не должен попасть в плохие руки, заставила ее выйти из ступора. Она поинтересовалась у Берольды, как долго им придется ждать возвращение мужей, потому что бежать без Герона, она отказалась на отрез. Подруга ответила что-то невнятное, но Бехита поняла, что та вовсе не надеется на скорое возвращение их вторых половинок. Она лишь продолжила сборы, а Бехита молча, ушла к себе, собрать все необходимое.

Где-то совсем близко к лагерю берендеев уже мчались Лярвы, как ловкие обезьяны, перепрыгивающие через преграды и валуны, а некоторые и вовсе передвигались по деревьям. Они уже взяли след медведей-оборотней и теперь стремительно вели за собой маленькую армию, кровожадных существ. Им наперерез с другой стороны желтого леса мчались три десятка берендеев, среди которых было три человеческих мага и муж Бехиты. Они гнали коней, не жалея ни их ни себя, бросив лагерь в том виде, в котором его застал гонец, примчавшийся из поселения. Герон очень переживал, что не успеет вовремя и произойдет что-нибудь непоправимое, ужасное. Он должен был, круглые сутки находится рядом с Бехитой, охраняя ее жизнь и их ребенка. Не говоря о том, что его святым долгом перед орденом Киранхоши, была обязанность охранять Тиру клана и реликвию, ею оберегаемою, не щадя своей жизни.

По лагерю суетливо бегали воины, как берендеи, так и люди. Маги строили защитные заклинания и ловушки вокруг лагеря, а солдаты активно и шумно звенели оружием и латами. Внутри поселения творился хаос и гвалт. Люди кричали, раздавая указания и принимая их. Кто-то спорил, кто-то спешил к другому на помочь, возводить баррикады вокруг поселения. Дети плакали от гнетущей предвоенной атмосферы, а женщины второпях собирали вещи и кухонную утварь, сворачивая в огромные тюки и грузя их на телеги и лошадей.

Бехита уже собрала свои вещи и принялась собирать вещи мужа. Она дрожала от нетерпения и тревоги, ожидая Герона из похода и переживая за его длительное отсутствие. Шум за окном плавно начал исчезать, заполняя пространство поселения, гробовой тишиной. Затем она поняла, что в лагере нет ни единого звука, все члены ордена и их друзья замерли, в предвкушении битвы. Каждая секунда, отражалась в голове у Бехиты ритмичной, но очень медленной пульсацией крови. Стук ее сердца, сейчас отбивал тяжелыми ударами, траурную мелодию, которая саднила ее сердце, в ожидании катастрофы. Время остановилось… Время остановилось на одно лишь мгновение и прорвалось сквозь плотный полог грядущего сражения, ускоряя его приход. Битва началась.

Глава 14

В лагерь хлынули десятки Лярвов, нападая на всех жителей без разбора, и пытаясь их отвлечь. Хоть они были и хищные существа, но им не было нужды рвать чужую плоть, кусать и царапать. Лярвы питались человеческими и не только, негативными эмоциями, переживаниями и страхами. Они начали кружить в беспорядочном танце, прыгая по несколько особей на воинов, вовлекая их в свои мистические игры и вселяя в людей ужас. Страх разлился по лагерю, затапливая сердца всех живых существ, обрекая их на чудовищные страдания и переживания, которые отвлекали их, как ничто другое.

Этот маневр помог силам противника с легкостью прорвать оборону лагеря и сотни воинов хлынули в поселение. Солдаты в доспехах и латах били людей ордена и берендеев без разбора, и те принимали моментальную смерть не успев опомниться. Звон мечей и гулкие удары о деревянные щиты, образовали не мыслимую какофонию звуков. Крики умирающих и раненых воинов метались между кривых деревьев, приманивая на поле брани, хищных птиц и падальщиков. Женщины и дети убегали вглубь поселения, пытаясь добраться до противоположной стороны лагеря, чтобы там спрятаться.

Берендеи, откинутые в средину поселка силами противника, бросили бесполезную затею сражаться на мечах и алебардах с преобладающим над ними числом врагов и начали обращаться в медведей. Вначале, один крупный мужчина, который уже успел заколоть, разрубить и проткнуть около шестерых солдат, резко отступил назад. Он, широко расставив ноги и руки в стороны, вздернул голову к небу, обнажая шею, и издал дикий, протяжный рык. Этот гортанный, утробный рык начал трансформироваться в животный рев, впрочем, и тело самого хозяина, начало на глазах меняться. Его бугристые мышцы заиграли, словно волны бушующего моря в чудовищную грозу, и начали расти на глазах, обрастая длинной, коричневой шерстью. Кожаные полоски набедренной повязки, зашевелились и через них начали проступать лохматые, бурые ноги-лапы медведя. Жгуты, на которых держались доспехи, растянулись и дали волю растущему во все стороны телу. Лицо его вытянулось, обретая звериные черты и покрываясь густой, короткой шерстью. Огромная зияющая пасть, наполненная острыми клыками, заполнилась слюной и начала капать, свисая с губ. Медведь, уже не человек, вновь злобно взревел и кинулся на ближайшую группу противника. Солдаты Баргозара, на секунды сжались от ужаса, а в их глазах мелькнуло отчаяние, но было уже поздно. Медведь ринулся на воинов, одним ударом лапы срывая с плеч солдата голову, которая пролетев десятку ярдов, глухо ударилась о ствол дерева, расплескивая содержимое на высохшую траву. Солдат слева, в наскоке пытался разрубить пасть медведя топором, но тот остановил его прыжок, выставив здоровенную, когтистую лапу вперед. Солдат ударился об нее и отлетел назад, упав прямо в костер. Он загорелся и с криками, начал кататься рядом с очагом, пытаясь сбить пламя с горящей одежды. Третий сразу же уперся всем весом в свой щит, и попытался оттолкнуть грозное животное назад, но медведь-воин схватил его за этот самый щит лапой и, приподняв в воздухе, подтянул к себе. Одно ловкое движение и зубы с треском и скрежетом сомкнулись на лице бедолаги, а медведь вырвал клыкастой пастью, часть лица вместе с лицевыми костями и челюстью, обнажая вывалившийся язык. Берендей отшвырнул обезображенный труп, принимая на лапу в защитной пластине, удар острого меча и резко оттолкнув его в сторону владельца, нанес стремительный удар когтями правой лапы по груди солдата. Воин отлетел назад и вбок, раскрыв свое чрево от самой ключицы и демонстрируя внутренние органы. Медведь же, встав на все четыре массивные лапы, помчался в атаку, разбивая своей тушей ряды противника.