Дэвид Гаймер - Эра Зигмара: Омнибус Страница 38

— В чём дело? — спросил Орфео, когда Маллофакс начала каркать и яростно хлопать крыльями.

— У бури есть зубы, — таинственно ответила птица. Зувий недоумённо взглянул на духа-помощника прежде, чем стук кости о его доспех объяснил всё, что следовало знать. Поднявшийся песок, пролетавший через его одеяния и драные клочья плащей Ведьмачьей Стражи, нёс в себе зубы, клыки и осколки кости. Зувий ощутил, как один из таких осколков рассёк ему щёку. Другой прорвал одеяния и воткнулся в мышцы ноги. Вокруг них усиливался ураган, а значит, и этот смертельный град тоже. Обломки изрезали одного из разжигателей гнева и превратили кровавого налётчика в кровяное пятно.

— Впадина! — проревел Скарган Жестокосердый сквозь бурю. Орда только что достигла подтопленной впадины, и смертоносец приказывал своим дикарям спуститься в неё.

— Последуем ли мы за ними? — прокаркал Маллофакс.

Зувий огляделся, в то время как Ведьмачья Стража сомкнула вокруг него щиты, давая ему убежище. Это была наилучшая возможность сбежать от воинов Сгаргана. С другой стороны, буря могла съесть их заживо, а боевой отряд кхорнитов не был совсем уж бесполезным.

— А есть ли у нас выбор? — ответил Зувий, отправляясь к впадине; зубы и кости стучали по металлу рыцарских щитов.

Спускаясь на отмель, Зувий то и дело поглядывал наверх, на ветер, струящийся кровью и костьми. Впадина обещала укрытие, но была затоплена багровым осадком, хлюпавшим под сапогами. Зувий задумался, когда же закончится этот шквал из острых зубов и костяных осколков.

— Долго ещё? — требовательно спросил Скарган, выпуская клыки из красной плоти. Зувий не знал.

— Не слишком, — ответил принц.

— Что это вообще значит? — злобно проговорил Воарк, сын Краала. Он явно не мог сдержать своё раздражение. Оглянувшись на своего собственного сына, Скраала, кровавый налётчик продолжил, удовлетворившись тем, что ему в спину не целится клинок. — Этот колдовское ничтожество добивается, чтобы мы погибли здесь. Ведёт нас из ловушки в ловушку.

Один из разжигателей гнева неподалёку согласно проворчал. Зувий понял, что нужно это остановить прежде, чем Воарк пробудит в Скаргане и его орде ненависть Кровавого Бога к колдунам.

— Мои извинения, о возвышенный, — произнёс Орфеон. Чудовищные черты смертоносца скривились в отвращении. Он презирал любого человека, умолявшего за свою жизнь, вместо того, чтобы сражаться за неё. Губы Воарка рассекла жестокая улыбка.

— Я больше не могу держать язык за зубами, — быстро добавил Зувий. — Моё видение открыло мне знание, которое я слишком опасался представить вам.

— Что за знание? — рявкнул Жестокосердый, прищурившись от ярости. — Ты не говоришь мне всего, что известно тебе?

— Познакомившись с твоими вожаками, я не мог в это поверить, — продолжил Зувий. — Ни один чемпион не повелевает столь верными и преданными воинами, как они.

— Поверить во что? — рассердился смертоносец.

— Что кровавые налётчики и разжигатели гнева могут предать друг друга, — ответил ему принц с настолько убедительной искренностью, на которую только были способны жуликоватые губы тзинчита. — И, следовательно — тебя.

Скарган недоверчиво взглянул на Зувия, потом на разжигателей гнева и на Воарка, как будто он не знал, кого из них убить первым. Сын Краала помог ему принять решение.

— Ничтожный предатель! Я знал, ты что-то замышляешь! — взвизгнул он, выхватывая клинок налётчика и указывая им на ближайшего разжигателя гнева. Услышав обвинение Воарка, кровавые налётчики двинулись вперёд, только затем, чтобы попасть под ужасающую дугу молотов-цепов разжигателя гнева. Проталкиваясь через кровавых налётчиков, воин ревел в поднявшейся суматохе, вертя вокруг себя опустошительным оружием, намотанным на запястья. Другие ярились вокруг него, срубая множество налётчиков неизящными взмахами цепов. Ловкие кровавые налётчики прыгали и уклонялись от разрушительных дуг оружия, те же, кто оказывался недостаточно быстр, превращались в мешанину мясных ошмётков и оторванных конечностей. Набегая на багровых громадин, кровавые налётчики роились вокруг разжигателей гнева, целясь в спины и крутые плечи, кололи и рубили их короткими жестокими клинками.

На какое-то время воцарилась полная неразбериха. Разжигатели гнева поднимали вокруг себя целые фонтаны багровой дождевой воды, когда врезались в толпы взбешённых кровавых налётчиков. Воины отступали с пути здоровяков и хлестали их бритвенно-острыми клинками. Скарган Жестокосердый прорубился сквозь общий хаос. Выхватив исполинский боевой топор из-за спины, и ступая по отмелям, он устремился в смертельную схватку. Ударив одного из разжигателей гнева плоскостью огромного клинка сверху вниз, Скарган расколол его череповидный шлем, и противник упал без сознания.

Резко развернувшись, он пнул сапогом в грудь Воарка, сын Краала. Раздался хруст, и воин, пролетев по воздуху, шлёпнулся на мелкокровье.

— Это хорошо? — прокаркал Маллофакс с глефы Зувия.

— Не уверен, — ответил Принц Пепелища. Безжалостное насилие и кровопролитие вокруг него подавляло. В планы Орфео не входила смерть под клинками дикарей Скаргана, но точно так же ему не хотелось бы, чтобы они выпотрошили друг друга. Зувий сделал ход, чтобы избежать собственной гибели от рук кхорнитов, но теперь нужно было сохранить их силу для последующих испытаний. Принц чувствовал, что не сможет достигнуть своих жестоких целей без их силы. Колдовское чутьё Зувия, стоявшего в подтоплённой впадине, вдруг обострилось.

— Подожди-ка минутку, — сказал он пернатому духу-помощнику.

Зувий увидел облако, формирующееся над окровавленными отмелями впадины. Вода вокруг сапог воинов Хаоса, хлюпая и пузырясь, загустевала до состояния топкой жижи. Руки c розовыми мышцами и сухожилиями разорвали поверхность неестественной топи, клацая демоническими когтями.

Зувий наблюдал, как появляются из-под воды вокруг кхорнитов инфернальные ужасы — чудовища Тзинча, притянутые чудесным ароматом предательства и разобщённости в рядах орды.

Впадина наполнилась рёвом и криками слуг Кровавого Бога. Безобразные отростки утаскивали их в грязь, схватив за сапоги и щиколотки. Пасти, появляющиеся в мясистой поверхности отмелей, до краёв были наполнены косыми клыками; они целиком проглатывали Присягнувших Крови. Разжигателю гнева откусили ногу, и, объятый яростью, он начал избивать грязь, но быстро застрял кулаком в застывшей демонической плоти.

Столкнувшись с общим врагом, мясники позабыли о противоречиях и обрушили свою ярость на омут, в котором стояли. Великий Изменитель, во всей своей извращённости, послал благословение. Орда кхорнитов теперь была объединена перед лицом общего врага. Они быстро забыли своё желание прикончить Орфео. Демоническая атака, тем временем, истощала разделённые силы. Появление ужасов не только дало Зувию возможность сражаться на стороне кхорнитов, но и сделало их более восприимчивыми к манипуляции, чем раньше.

Грязь выглядела, словно единое чудовище, но из него вырастали отдельные существа, пришедшие из кошмаров и тянущиеся к свободе. Разжигатели гнева расквашивали демонов, попадавших под чудовищные дуги молотов-цепов, в то время как кровавые налётчики отсекали хваткие конечности существ только затем, чтобы увидеть, как на месте отсечённой конечности из волнующейся плоти вырастает две новых.

Казалось, что ужасы никогда не кончатся, а будут и дальше карабкаться из своего плодильного пруда на свободу, словно эпидемия торжествующего безумия. Их гротексные тела были покрыты клыкастыми зевами и глазами-бусинками, что неистово выискивали новых жертв, которых можно искалечить их. Когтистые мускулистые ноги помогали им вцепляться в берсеркеров Скаргана, в то время как неестественно мощные руки срывали с воинов-жертв броню, конечности, шлемы и головы.

— Этого не может быть, — взвизгнул Маллофакс, кружа над бойней. — Это же низшие игрушки нашего хозяина!

— Демонические ужасы Тзинча, — произнёс Орфео Зувий, поведя древком глефы вокруг себя. Боевой отряд принца не избежал внимания существ. Инфернальные чудовища утягивали членов Ведьмачьей Стражи в плотские объятия, разламывая их доспехи в извивающихся переплетениях демонических мышц.

Колдуны Незрячих, тем временем, в своей слепоте хватались друг за друга. При разумном применении они оказывались среди наиболее могучих уродцев в распоряжении принца. Их колдовские силы могли превращать самых смертоносных противников в застывшие отродья бугрящейся плоти и скрученной кости, придавая облик ужасных видений Незрячих врагам вокруг них. Однако против этих бесформенных чудовищ их силы были бесполезны. Демонические ужасы уже приняли форму кошмарных видений колдунов.