Алексей Семенов - Травень-остров Страница 38

Зорко многим отличался от своих соплеменников, и больше всего знанием того, что обыкновенному венну знать вовсе не обязательно. А необязательным было знать о всяких заморских тканях, которые были мало пригодны для деревенского и лесного быта и стоили таких денег, которых по всем лесам не собрать было. У веннов не в почете были злато и серебро, расплачивались у них скотом или зерном, а благородные металлы служили редким украшением для оберегов или оружия. Зорко же, толкуя с проезжими о разных разностях, быстро выучился распознавать доброе и худое тканье, дорогое и простое. Аррантский купец ряжен был в черный шелковый халат с подбивкой из шерсти горного медведя. Шелк был настоящий, из Шо-Ситайна, с невообразимой по трудности вышивкой. Вокруг цветов, ни на что виденное прежде Зорко не похожих, вились стебли и тонкие зубчатые листья растения, более всего напоминающего папоротник, но не обычный, а сказочный. А меж цветов и папоротников изгибали чешуйчатые тела и топорщили когти, крылья и гребни змееподобные звери, похожие на тех, что резали из дерева сегваны. Длинные алчные языки высовывались из пастей, усеянных кривыми хищными зубами, а синие и ярко-алые глаза в золотой оправе смотрели холодно и мудро. Только синее, алое, золотое и серебряное шитье украшали халат, но так, как не сделали бы этого и десять тысяч красок. Горный медведь обитал там же, в Шо-Ситайне, и слыл очень редким зверем. Был он огромен, могуч, свиреп и глуп, а потому почти пропал и был объявлен неприкосновенным по указу государя Шо-Ситайна. Однако у охотников горного Шо-Ситайна всегда были сильные луки, длинные стрелы и пустые кошельки… Халат подпоясывался толстым шелковым шнуром. Налобный ремень с ярким большим смарагдом перехватывал густые серебристые пряди. Полы халата доставали до щиколоток, а на ногах аррант носил мягкие парчовые, расшитые золотом туфли со смешно загнутыми вверх носами.

— Андвар? Здравствуй, добрый юноша, — приветливо обратился к молодому сегвану Пирос. Голос у арранта был низкий и густой, но приятный, а не приторный, как у его давешнего соотечественника. — Да ты привел гостя? Как зовут тебя, о добрый сын матерей рода… Серого Пса?

— Да падет на тебя тень покрова Прекраснейшей, добрый Пирос, сын Аррантиады Великой, — отвечал Зорко. Арранты освоили все пути на земле — и морские, и сухопутные, и даже венн знал, как правильно приветствовать арранта. — Прозываюсь я Зорко, сын Зори. — И веннн поклонился торговцу.

— Пирос, сын Никоса, — в свою очередь поклонился аррант. — Тебя заинтересовал шо-ситайнский шар? — тут же перехватил он взгляд венна. — Это нередкая вещь, но не всякий шар вырезан с таким искусством.

— Как получается, что маленький шар попадает внутрь большего? — задал Зорко наиболее волновавший его вопрос. Узор на шаре был витиеват, но не таков, чтобы с ним не справился хороший веннский резчик.

— Это спрашивает всякий, кто впервые видит шо-ситайнский шар, — довольно ухмыльнулся Пирос. — В том и величие мастера, что все шары вырезаются из цельного куска и никогда не могут быть вынуты один из другого, потому что родились меньшие внутри больших!

— Дозволь посмотреть? — попросил Зорко.

— Смотри, конечно, — разрешил аррант. — Это слоновая кость, она очень крепка.

Вот что такое слоновая кость, Зорко не знал. Он повертел шар, присмотрелся и возвратил его на место.

— Тебе понравилась эта вещь? — спросил купец, с любопытством наблюдая за необычным венном. То есть венн был самый обычный: белая вышитая рубаха, штаны, сапоги, кожаный пояс, волосы ниже плеч. Но то, как оценивающе смотрел он на заморскую редкость, как ловко вертел ее в пальцах, с каким достоинством держался он в лавке, как, наконец, приветствовал он арранта, заставило Пироса приглядеться к гостю внимательнее.

— Это ладная работа, — заметил Зорко. — Если хочешь, я сделаю тебе такой же.

Пирос был приятно удивлен, но не ошарашен. Арранту доводилось бывать… да где только не доводилось! На самых неведомых и пустынных берегах, среди толпы полудиких племен, видел он вещи, варварски грубая красота которых, казалось, сама взошла из суровой земли. Но там же встречались предметы, тонкостью и изяществом могущие соперничать с шедеврами Аррантиады, Шо-Ситайна или Саккарема. Венн, как видно, оказался мастером, и мастером изрядным! Варвары любят хвастаться своими подвигами, но при этом они знают, что и все вокруг понимают их бахвальство: таким образом они старались привлечь покровительство богов. Но они никогда не лгали там, где это не имело смысла: венн действительно сумел бы вырезать шо-ситайнский шар! Отпустить его просто так Пирос уже не мог.

— Скажи, Зорко, что же привело тебя ко мне? — осведомился аррант.

— Андвар. — Зорко посмотрел на сегвана, уже привычно бродившего по лавке, рассматривая новинки. — Он сказал мне, что у тебя настоящий жемчуг. — Поняв позволение взять шар как общее разрешение трогать любые предметы, Зорко подхватил одну из самых крупных жемчужин. — Что можно делать из него?

— Из жемчуга? — Пирос улыбнулся и, правой рукой вежливо отбирая у венна жемчужину и возвращая ее на место, левой вытащил из-за пазухи жемчужное ожерелье, где белый жемчуг был помещен в сетку из золотых нитей. — Вот это, во-первых. А во-вторых…

Аррант хлопнул в ладоши. За занавесом послышался легкий шорох, и оттуда появилась девушка, облаченная в платье из тонкой и очень мягкой — даже не касаясь ее, можно было это понять — серо-стального цвета шерсти, по кайме же вился вязаный узор…

— Вот и во-вторых! — провозгласил Пирос.

Только это заставило Зорко взглянуть на жемчужные нити, коими были увиты шея, плечи и руки девушки. Сама она была невысокая, стройная, с длинными вьющимися волосами цвета меди, но ни лицом, ни обликом не походила на уроженку Аррантиады. Белая кожа, мягкие черты лица, синие глаза — все это говорило скорее о полуночном ее происхождении.

Но внимание Зорко сейчас привлекла вовсе не тонкая шерсть и даже не та, на ком было надето платье из этой шерсти! Венн, как зачарованный, рассматривал вязаный узор на платье. Те же переплетенные листья, те же цветы, оленьи рога и — самое главное — буквицы! Такие же, как и на ошейнике, и еще другие, незнакомые.

Вспомнив тут же, что не приветствовал женщину, как это следует сделать венну, Зорко низко поклонился вошедшей и сказал:

— Привет тебе, дочь Аррантиады.

Девушка посмотрела недоуменно и боязливо на венна, попятилась немного, когда он склонился перед ней до земли, потом вопросительно взглянула на Пироса. Была она совсем молода, а с венном, как видно, повстречалась впервые и не разумела его речи.