Наталья Ломаченкова - Феникс. Песнь Первая Страница 38

Левой рукой я осторожно взяла пузырёк и нерешительно глотнула. Вкус у лекарства оказался неожиданно приятный, немного терпкий, словно у выдержанного вина. Вернув зелье Ветару, я ощутила, как мои глаза неумолимо закрываются. Всё-таки ухитрился подсунуть мне снотворное, подлец! Ну ладно, дай мне только… проснуться…

Глава 9 — Плавающий город

— Уже приплыли? — нетерепеливо уставилась я на Ветара. Принц сделал скорбный вид, дождавшись моего разочарованного вздоха, а затем широко улыбнулся.

— Почти. Ну по крайней мере, Плавающий город уже прекрасно видно.

— Слава гармонии! — вскрикнула я, на радостях запустив в Знахаря подушкой. Он от неё конечно же с лёгкостью увернулся, оглядев меня критическим взглядом. Я состроила самое злобное выражение лица.

— Только попробуй сказать, что я ещё не в достаточной степени здорова! Убью своими руками, и даже вся команда тебя не спасёт!

Мужчина задумчиво взглянул на меня, словно прикидывая свои шансы, но к счастью благоразумие и врождённая дипломатичность не позволили ему издеваться над бедной больной девушкой. Надо мной, то бишь. Не будем упоминать о наличии клыков и всего такого прочего.

— Думаю, что ты уже вполне поправилась… Эй, подожди!

Не слушая дальше, я ласточкой слетела с постели и, проскользнув мимо Знахаря, ошарашенного прыгучестью пациента, вспорхнула по узким ступяням.

Наконец-то свобода!!! Пока сила Ветара восстанавливалась в час по чайной ложке, мне приходилось полагаться только на возможности своего организма. После целых пяти дней вынужденного лечения в кровати, когда на все мои просьбы встать, утверждая, что мне совсем-совсем, даже ни капельки не больно и раны уже давно зажили, и прочие многочисленные жалобы и протесты отвечали лишь непреклонным и категоричным отказом, я совершенно чётко осознала, как ненавижу лазареты. А с ними и всех эльфов вместе взятых. Вскоре к этой категории присоединился и Ветар, с упорством, достойным награды, вливавший в меня одно зелье за другим. Возможно именно поэтому я оправилась так быстро, но в тот момент я была просто не способна оценить принесённые мне в жертву труды. И свелось всё к тому, что остроухие зареклись приближаться ко мне ближе, чем на десяток метров, а Ветар, уходя, запирал за собой дверь. Но теперь моим мучениям пришёл конец!

Взлетаю-выпархиваю на старательно залатанную и отшлифованную палубу, невольно жмурясь от непривычно яркого солнца. Оглядываюсь по сторонам. Дыхание перехватывает, и радостный вопль, уже готовый сорваться с моих губ, застревает где-то посередине. Медленным скользящим шагом я нерешительно подхожу к борту, ещё не до конца уверовав, что прекрасное видение, возникшее у меня перед глазами, не исчезнет от малейшего дуновения ветра.

Передо мной раскинулся во всей своей красе и величии Плавающий город.

Это было красиво. Нет, не просто красиво. Это было Чудо. Чудо, руками неизвестных мастеров воплощённое в нашем бренном мире. Здесь ему не было равных. И не думаю, что когда-либо будет.

Сиреневая дымка окутывала невысокие изящные и хрупкие домики с резными окнами, приветливо светящими мягким ласковым огнём родного очага. Около каждого на тонком деревянном шесте, заботливо увитом разнообразными цветами, покачивался, словно в такт неслышимой музыке, неяркий светильник. Их лучи не могли рассеять фиолетовое марево, но окрашивали его в причудливые переливы золотого, синего, лазурного и даже лилового. Казалось, вся радуга спустилась с небес, чтобы подарить свои краски этому великолепию.

У каждого домика качалась на невесомых волнах маленькая лёгкая лодочка. Но, всмотревшись внимательнее, я смогла увидеть, что во многих местах на высоких сваях выстроены просторные бревенчатые настилы. От одного к другому бежали светящиеся змейки огоньков. Вначале мне показалось, что это просто украшение, но когда фрегат подплыл ближе, я с изумлением увидела, что через водную гладь переброшены легчайшие, словно невесомые, подвесные мосты, по верёвочным перилам которых скользили цепочки искорок. Эльфы видят в темноте, как кошки, но для безопасности гостей это было весьма кстати — мало ли кому захочется прогуляться ночью. Да и то мимолётное сияние, испускаемое огоньками, дарило такое ощущение тепла и уюта, которого порой не встретить и в своём собственном доме.

В мягком тумане скользили, соединяясь в причудливые узоры и вновь распадаясь, стайки светлячков. Словно какой-то неведомый чародей зачерпнул с ночного неба горсть звёзд и щедро рассыпал над заповедным Городом. Они танцевали под только им слышную мелодию, и этот танец был поистине прекрасен.

Подавшись вперёд, я раскрылась всей своей сущностью навстречу этому чуду, в предвкушении и желании, стараясь не упустить ни единой детали, жалея лишь о том, что не могу позволить себе взглянуть на этот чарующий мир истинным зрением. Позже, может быть, когда никого не будет рядом, хоть одним глазком…

Мелодия хлынула на меня, на миг завладев всей мной; я подчинилась ей, ощущая, как неведомое доселе чувство покоя и тихой грусти пронзило душу. На одно только короткое мгновение я стала ими — Городом и морем, вечно хранившем его. Странная печаль понимания коснулась меня, и навеки отпечаталась в памяти. Вот какие они на самом деле — эльфы… Не те, какими они предстают перед чужаками; но их истинная сущность явилась мне в виде жалобного крика чайки и рокота прибрежных волн. Одна секунда — а потом дыхание холодного бриза коснулось кожи, унося с собой наваждение, и завлекающая песня стихла, подобно морю, дождавшемуся отлива.

— Поднять флаг! — неожидано тихо промолвил капитан.

Двое эльфов натянули тонкие тросы, и белое с сиреневой бахромой полотнище в величавой неторопливости заскользило вверх, чтобы горделиво блеснуть засверкавшим на закатном солнце серебристым узором. Гордый буревестник раскинул крылья, проносясь над волнами, и в чуть изогнутом клюве блестела стрела.

Так вот каков твой герб, Сариэль…

Фрегат медленно рассекал тугие гребни волн, оставляя позади себя пенистый след. Команда, торопливо закончив последние приготовления и свернув белое крыло паруса, выстроилась у бортов, словно на торжественном параде. Впрочем, это ли не праздник? Вернуться живыми из губительной бездны, превозмочь смертоносную волю ветров… Но не было видно и следа законной гордости на угрюмом лице капитана, лишь с какой-то мрачной обречённостью произнёс он заключительную команду. Плавный ход корабля замедлился ещё сильнее, чтобы остановиться окончательно у длинного дощатого настила.

— Спустить сходни, — промолвил Сариэль.