Анна Степанова - Темный мастер Страница 38

— Это я помогал ее составлять.

— Я так и думал, — кивнул юноша. — Значит ситуация для Правящего Дома еще хуже, чем кажется.

— Император каждый день видит, как министры, военачальники и лорды других Домов потирают злорадно руки в предвкушении его скорой смерти, — вздохнул старый мастер. — Гильдия сейчас, по сути, единственная его опора, которую, кстати, тоже пытаются пошатнуть. Попытка выкрасть Малую Книгу — лишь первый шаг.

— И в такое время — год бездействия!

— Я разделяю твое беспокойство, Огнезор. Но идти сейчас наперекор Совету Семерых крайне неразумно.

— Понимаю. Потому и намерен передать все дела как можно скорее.

— Ну, об этом тебе не стоит более беспокоиться! Совет как раз сейчас занят перераспределением твоих обязанностей.

— Так быстро! — насторожился Огнезор. — И кому же они намерены передать дело охотницы?

— Никому конкретному. Да это и не понадобится, оно близко к завершению. Исходя из необычности ситуации, думаю, будет принято решение о начале всеобщей травли.

Что-то очень неприятно заскребло в груди у юноши.

— Ну, это еще не значит, что Насмешницу удастся отыскать! — делая усилие, чтоб придать голосу небрежность, заметил он. — У меня ушло на это более месяца, но мы разминулись в последний момент, и след затерялся.

— Что ж, похоже, он отыскался вновь! По правде говоря, я не могу понять, что пришло на ум этой девице, но перед приходом к тебе я получил известие, будто ее видели в той толпе ненормальных, что вечно толчется перед здешним Приемным Покоем. Уверен, она до сих пор там. И как только завершится собрание Совета, десяток мастеров оцепят тот район. Ей конец.

— Конец, — повторял Огнезор побелевшими вдруг губами, поспешно спускаясь по лестнице из Верхних Покоев. — Конец! — играл этим словом то так, то эдак, словно желая обкатать, избавить от неприятной горчинки, спазмами сдавившей желудок и сердце.

Как в его кошмарах. Тех, что теперь мучили юношу непрестанно.

В них было Лаино лицо — и он убивал ее. Ночь за ночью, в любой час, любую минуту, стоило только хоть ненадолго уступить сну.

Поэтому он старался не спать вообще — или проваливаться в темноту настолько изнуренным, что у разума его уже не было сил на сны.

Забавно. Раньше ему всегда была интересна история про темного мастера, посланного убить собственного брата, которого он, конечно же, не помнил. Убийца выследил жертву — но в последний миг узнавание настигло его. Он отступил, и братья сбежали вместе.

Народ любил этот незатейливый сюжет, нередко включая его в сказки и притчи о деяниях Светлых Богинь.

Та же история в многочисленных трудах о мастерстве Разума, заполняющих почти треть полок в огромнейшей Гильдийной Библиотеке, упоминалась, как классический пример «феномена возврата» — явления, о котором часто любили подискутировать ученые мастера, хотя никто так и не знал толком, что это такое и что с ним делать.

И в упомянутых трудах, и в уличных байках рассказ всегда обрывался на счастливом примирении братьев. Никто не рискнул спросить, что было дальше. Знающие люди и так понимали: обоих, скорее всего, очень быстро настигла кара Гильдии. Нарушение приказа на устранение не прощается…

Огнезор знал, что уже ходит по самому краю. И что достаточно есть людей, готовых помочь ему сорваться… Но, был ли то пресловутый «феномен возврата», или какая-то иная, его собственная форма безумия, — он не мог все оставить, как есть.

До окончания совета еще было минут пятнадцать. Времени как раз хватит, чтоб вернуться к себе и спокойно закончить завтрак в компании Славы. Или… чтобы добежать до Приемного Покоя на Дворцовой площади и…

Что должно быть после этого «и», мастер пока боялся даже представить. Но из светлой Верхней галереи решительно свернул к тайному выходу в Черный переулок, оставив за спиной Южное крыло и терпеливо ожидающую за стынущим завтраком Славу.

Насмешница не должна умереть. Он не позволит!

Городские улицы встретили Огнезора холодной туманной сыростью, живо напомнив, что куртка и плащ остались в комнате, а тонкий белый шелк рубашки вовсе не создан для поздней осени. Поежившись, он ускорил шаг, а затем и вовсе перешел на легкий бег, игнорируя удивленные взгляды случайных прохожих.

Черный переулок врезался в широкую и очень грязную улицу с неподходящим названием «Триумфальная». Та же, в свою очередь, разбивалась впереди о нерушимую стену высоких каменных зданий, длинная узкая лестница между которыми выводила прямиком на Дворцовую площадь.

Всю дорогу сюда Огнезор прикидывал возможные пути отступления. Картина выходила безрадостной. С Дворцовой есть всего три выхода, все одинаково длинные и узкие: самое удачное место для обороны дворца от всякого рода захватчиков и самое неудачное — для встречи с темными мастерами, которые не заставят себя ждать. Дальний конец площади упирается в парадную лестницу Императорского обиталища, и охраны там более чем достаточно, в том числе — и люди Гильдии. Слева возвышается два огромных особняка неправящих Домов королевской крови, отделенных от счастливого жилища их владетельных сородичей лишь узеньким переулком, идущим вдоль дворцовой ограды до самой набережной. Люди Гильдии с расспросами туда не сунутся и будут правы — попасть внутрь ничуть не легче, чем к самому Императору. Лестница с Триумфальной зажата между стенами Приемного Покоя и «Императорской Гостиницы», которую, как место общественное, конечно же, обыщут в первую очередь. Справа к гостинице примыкают еще три особняка, так же отделенные от дворца узеньким переулком, выходящим к столичному Собору. В них всегда заходит и выходит множество людей — торговцев, прислуги, просителей, — так что общие помещения там проверят обязательно. Но вот в личные покои владетельных лордов просто так даже темные мастера сунуться не рискнут… У Огнезора забрезжила слабая надежда.

«Главное, чтобы из памяти у прислуги ничего не выудили. Здесь придется постараться. Ну, а с благородной леди Иланией я уж как-нибудь полажу».

Сидеть на холодной мокрой мостовой — занятие само по себе малоприятное. Особенно же, когда сверху сеется что-то мелкое да противное, а сосед твой — давно не мытый заросший тип, — пьяно посапывает рядом, кутаясь в самодельное знамя с устрашающей надписью «Темные дьяволы, отправляйтесь в ПРЕИСПОДНЮЮ!», и все время норовит привалиться на твое плечо. Да еще и тучная увядающая барышня в черном мужском наряде — гротескной копии формы темного мастера, — злобно и грязно ругается с желчным религиозным фанатиком, плюясь слюной над самым твоим ухом. И обезображенный нищий плаксиво просит излечения то у Храма, то, почему-то, у Гильдии. И сухонький, мокрый старичок сорванным хриплым голосом раз за разом повторяет одну и ту же фразу, то скорбно и монотонно, то гневно и угрожающе: «Зачем вы забрали ее? Гильдия, верни мне мою девочку!». Пожалуй, лишь этот старичок вызывал к себе нечто вроде понимания и сострадания. Все остальное здешнее сборище казалось горсткой спятивших всех мастей и ужасно, до скрипа зубов раздражало.