Андрей Морголь - Арсенал эволюции Страница 38

Глядя на Цмока, я догадывался, что полянцам придется совсем туго, и даже начал сомневаться, чью сторону принять.

— Ну как? Впечатляет? — Колдун явно был доволен произведенным эффектом. — Между нами союз. Цмок помогает нам завоевать Поляну, а я чарами превращаю его в одного из нас — в любой момент, когда он захочет. Все мы не вечны, но мои перевоплощения намного продлевают жизнь.

— Он огнем плеваться умеет? — украдкой, почти шепотом спросил я.

Отчего-то мне показалось, что узнать об этом просто жизненно необходимо.

— А что, должен? — удивился Кащер и обратился к чудищу: — Цмок, ты разве можешь управлять пламенем?

— Нет, — отрезал гигант, ковыряясь короткой передней лапой в носу одной из голов.

— Какой ты тогда, к черту, Змей Горыныч, — разочарованно вздохнул я. Хотя от того, что Цмок не имел пиротехнических наклонностей, значительно легче не становилось.

— Ну, что скажешь, Арсенал? Присоединяешься? — Колдун с нетерпением ждал ответа.

И что ему отвечать? Вряд ли, если я откажусь вступать в союз, Кащер отпустит меня со словами: «Жаль! Ну ладно, иди восвояси». Я был напичкан ценной информацией по самые уши, поэтому с таким грузом беззаботно ускользнуть мне явно не позволят. Согласиться — значит подписать договор на взятие колдуном в аренду моего тела в качестве подопытного кролика. Плюс парочка-другая модных идей нашего мира.

— Это серьезное предложение. Мне надо подумать, — наконец ответил я.

— Да чего тут сомневаться. У людей нет никаких шансов!

— Он отказывается повиноваться? — Все три головы Цмока в одно мгновение оказались в метре от меня.

Каждая из них была размером чуть ли не в человеческий рост. Я попытался инстинктивно сделать шаг назад, но пачвары невозмутимо продолжали держать меня за руки.

— У нас так принято, — неуверенно влепил я свою традиционную для здешних мест отмазку. — Перед принятием серьезного решения сутки на раздумье. Я уже почти согласен, только не надо на меня давить.

— Ладно, — поразмыслив, согласился чародей. — Тогда завтра, не позже. Уведите его.

Пачвары дружно потащили меня спиной вперед, так что всю дорогу до выхода из пещеры я мог видеть удаляющуюся тушу Цмока и черную фигуру колдуна, освещенных тусклым желтым светом.

Нечистые долго водили меня причудливыми серыми коридорами, винтовыми лестницами и мрачными холлами без всякого убранства и мебели. Мимо постоянно шмыгали по своим делам их собратья с волколаками, впрочем, не обращая никакого внимания на нашу троицу. Наконец мы очутились в небольшом помещении, половина которого была отгорожена решеткой. Твари бесцеремонно швырнули меня в обезьянник и захлопнули клетку на засов. Одна из них осталась сторожить, присев рядом с выходом из комнаты. У меня остались лишь сутки на размышления.

На душе стало невыносимо грустно. Сколько я уже в этом проклятом мирке? Четыре дня? А ощущение такое, будто появился здесь вечность назад. Как же хорошо было дома! Хотя… чего хорошего? Жил один в неопрятной съемной квартире, работал ночами в коллективе отбитых на всю голову вышибал, друзей вообще не было, только знакомые. Не считая Шамана. Да и то — странноватый друг, вечно себе на уме. И чего я добился? К чему стремился? Чего в жизни сделал толкового? Ни-че-го! Сто процентов, меня, кроме Сашки да хозяйки квартиры, никто даже не хватился. Был человек — и нет человека, подумаешь. Единственный светлый лучик за последнее время — это Арлета. Как же хорошо нам было вместе! Эх, будь у меня возможность все изменить — я бы не задумываясь ею воспользовался. И с чистого листа жизнь заново начал. Мы могли бы жить в маленькой хижине на берегу очень тихой реки. Как в песне. Арлета ходила бы на свою любимую охоту, а я… хозяйством, что ли, занимался? Нет, это уже бред какой-то. Ну да ладно, а теперь в перспективе что? Мрачное существование в темных лабиринтах по соседству с отвратительными монстрами. С ними даже поговорить невозможно. А их сумасшедшего создателя лучше вообще не встречать на пути. Тоже мне Гитлер и ненаглядные арийцы. А если Кащер исполнит свой жуткий план? Это ведь более чем реально, в компании с гигантским змеем. Что тогда? В этом мире не останется ни одного нормального человека — одни пачвары. Меня, как сейчас, посадят в клетку, и будут показывать маленьким пачваренышам. А потом съедят, когда надоем, или по пьяни на закуску пустят. До чего я докатился? Стало невыносимо жалко себя и, стыдно признаться, жутко захотелось плакать.

— Ветер был прав: мы снова встретились, — раздался рядом смутно знакомый грубый голос.

Я поднял глаза. Напротив решетки стоял тот самый волк, с которым давеча мы познакомились в лесу. Видимо, поиздеваться наведался.

— Какой у вас ветер всевидящий. Научи меня с ним разговаривать, — язвительно ответил я.

— Со мной поговоришь. Вставай, нас ждут дела.

— Великие?

— Ветер говорит — да.

Что ж, любопытно. Учитывая тот недвусмысленный разговор в лесу про нечистых. Тогда я подумал, что волки не слишком рады им. Хотя Кащер утверждает обратное.

Я поднялся. Зверь обернулся к стражнику и тихо рыкнул. Тот неуверенно подошел к решетке. Волк поднял переднюю лапу и прижал пачвару к прутьям. Из груди нечистого вырвался приглушенный сип.

— Убей его, — приказал серый.

— Как? — Я был слегка ошарашен происходящим.

— Быстро убей его! Сверни ему шею!

Я просунул руки сквозь прутья, аккуратно, словно фарфоровую, обхватил голову нечистого и резко рванул вокруг оси. Раздался хруст ломающихся позвонков, хищник отпустил тело пачвары, и оно мешком обвалилось на пол. Ничего сложного, как оказалось. Зверь вновь поднял мохнатую лапу, чтобы открыть засов.

— Ты что делаешь? — Моему удивлению не было предела.

— Вызволяю тебя. Или понравилось?

— В гробу приятней.

— Тогда следуй за мной.

Мы бесшумно крались вдоль холодных, мрачных коридоров. Хищник постоянно тянул носом воздух, на основании чего делал выводы — двигаться дальше или затаиться. Издали периодически доносились звуки шагов, но на пути нам никто не повстречался.

— Говоришь, не по нраву тебе тут? — мимоходом спросил зверь.

— Ну да. Не очень комфортная обстановка. Дизайн хромает…

— А мы здесь больше века. Живые. Среди отродий, само существование которых противно природе. А что этот сумасшедший делает с теми из нас, кто близок к смерти?! Превращает в отвратительных волколаков, и все мои братья счастливы, если ему не удается. Вас, людей, ожидает та же участь, даже хуже. Мы просто смирились — притворяемся союзниками, ждем своего шанса. Теперь ты знаешь все. Мы пытались предупредить хотя бы ту охотницу. Но она даже на пять аршин нас не подпускала. Найди доспехи. Выманите колдуна из леса. Убейте его. Мы поможем. Пусть все станет на свои места. Волкам — лес, людям — Поляна. Исчадиям — смерть.