Вероника Сейнт - Магическая Трилогия: Спящая Красавица Страница 38

Этот амулет вызывал у Виктора те же ощущения, что и присутствие Геды, только немного слабее, словно оно было скрытым, почти незаметным. Но чем больше он прислушивался к нему, тем отчетливее ощущал это тепло и эту энергетику.

Еще какое-то время они молчали. Пенелопа спросила у Артура, может ли она закурить, а он попросил ее выйти на крыльцо, так что Пенелопа теперь сидела, скорчившись, на ступеньках. Виктора пугала ее реакция. Он размышлял об услышанном, и о том, что Артур мог бы отвести их к маяку, хотя он и не решался просить об этом Геду. Ему бы не хотелось, чтобы она потеряла еще и сына. Эта смерть, из-за кого бы она ни случилась, была бы только на совести Виктора. А после он снова задумался о том, что же такое Ловец. Все, что он знал, было лишь какими-то слухами. Зачем их делают и как они работают, знали только медиумы, но никто и никогда не использовал их. Это было очередной загадкой, какой-то опасной игрушкой, назначение которой Виктору знать не полагалось.

— Я… сейчас вернусь. Прошу прощения, — Виктор поклонился Геде и ушел на крыльцо, сел рядом с Пенелопой и спросил:

— Что такое Ловец, Пен?

Пенелопа потерла глаза, словно вытирая слезы, и начала тихо рассказывать. Ее голос звучал непривычно глухо, и от этого становилось жутко.

— Ловец ловит энергетику умирающего мага. Их придумали для того, чтобы если наследник погибнет, можно было передать его талант кому-то еще. Главное, чтобы был подходящий человек, Ловец и место… вроде маяка, про который писала Грейс. Все эти ниточки, бусинки… — Пенелопа снова потерла глаза, затянулась, стряхнула пепел с сигареты. — Все эти ниточки, они как будто… сами проводники какой-то энергии. Их могут сделать только такие, как Геда и Артур, те, кто родился Звездой. Медиумы знают о них, но не умеют с таким работать. Это тонкая работа, они сплетают разные энергетики, превращая их в тонкие нити, а из нитей — в паутину и… Как только маг умирает, если где-то есть свободный Ловец, то его дар будет заключен там.

Она замолкла, снова затягиваясь. У нее тряслись руки от волнения, но Виктор не стал обращать на это внимания. Он должен был узнать все, даже если он нарушал какие-то запреты, даже если потом ему придется понести наказание за это любопытство, он должен был узнать. Он сощурился, глядя куда-то вдаль, и спросил:

— Он работает только если убить человека?

— Да. Виктор… — Пенелопа натянула рукава на руки и потерла лоб. — Я думаю, он сделал Ловца для тебя. Это то, как он хотел расплатиться с маяком.

— Тебе стоило подумать об этом раньше, — Виктор поморщился. Его смерть была запланирована раньше, чем он думал. И ему не нравилось, что даже это решение было принято вместо него. — Мы же вчера говорили о маяке и…

— Я не думала, что он сможет добыть Ловца. Думала, он станет заманивать тебя на маяк и просто украдет магию, — Пенелопа всплеснула руками. — Звезд ведь не было уже столько лет среди нас, мы не знали, что кто-то еще остался. Это было чем-то вроде… легенды, в которую никто не верил.

Виктор какое-то время не отвечал. Все, что происходило с ними, складывалось в не самую приятную картину.

— Значит, Иероним тоже ко всему причастен, — наконец заговорил он. Все становилось на свои места. У Чистильщиков было много глаз и ушей во всех концах света, но все же Иероним оказался рядом с ними слишком рано, он, наверняка, оказался в отеле даже раньше Виктора, как будто заранее знал, где окажется его цель.

— Иероним? Он набожный убийца, он не мог бы работать с магом даже против самих же магов, — Пенелопа поморщилась.

— В отличие от Оливера, он может убивать таких, как мы. К тому же он может не знать на кого работает, — начал Виктор и тут же замолк. Кто-то коснулся его плеча. Виктор вздрогнул от неожиданности, несмотря на то, что почувствовал энергетику Артура.

Сейчас каждая его клеточка была напряжена, несмотря на ту обстановку, что пыталась создать вокруг Геда, краски резко поблекли, а каждая тень стала подозрительной. Он не хотел умирать только потому, что кто-то решил это вместо него. Это была его жизнь, и это решение должен был принимать он. Но еще больше Гадателя возмущал тот факт, что ради этой цели мистер Льюис пожертвовал дочерью, своей единственной наследницей. От одной этой мысли Виктора мутило.

Артур снова тряхнул Виктора за плечо, и тот соизволил, наконец, обернуться.

— Геда хочет поговорить с вами, — сказал паренёк.

Виктор отчетливо понимал, о чем пойдет разговор дальше, и чем больше он думал об этом, тем меньше ему хотелось возвращаться. Но Пенелопа, докурив и поднявшись на ноги, молча потянула его за собой. Голос Геды в этот раз звучал тише и мягче, а может, Виктору просто казалось, что это так.

— Геда говорит, что, едва узнав о том, что Гадатель приехал в город, поняла, зачем старику был нужен Ловец. Тогда она попыталась позвать Вас, но Маги не так восприимчивы к ее зовам, как Медиумы, — перевел ее слова Артур. Пенелопа кивнула, — Геда также говорит, что знает и о спящей девушке. Старик использовал силу маяка, который построен на магическом месте, чтобы усыпить ее.

— Она знает, как ее разбудить? — на самом деле этот вопрос был единственным, на который Виктор действительно хотел получить ответ. Все остальное, он был уверен, он смог бы выяснить и сам.

Геда улыбнулась, глядя на него, и произнесла что-то. Артур повторил ее слова в уме, будто перекатывая их на языке, подбирая к ним перевод.

— Геда говорит, что вы знаете ответ, просто не хотите его замечать. Все проще, чем вы думаете.

Сказать, что решение у него под носом, было гораздо проще, чем действительно увидеть его. Он и не рассчитывал на то, что Геда скажет все прямо, но надеялся, что ее подсказка будет хотя бы немного прозрачнее.

Геда протянула к нему руки и снова коснулась ладонями его щек. Казалось, сейчас она говорила только с ним, только для него существовала, только для того, чтобы заставить его поверить во что-то.

— Геда говорит, что раз вы уже понимаете, чего на самом деле хотел старик, то уже расстраиваете его планы, но вы не должны останавливаться.

Виктор кивнул. Геда приблизилась к нему близко-близко, настолько, что он мог почувствовать ее дыхание на своей щеке.

— Геда говорит, чтобы ты не боялся.

И она тут же отпрянула, улыбнулась и заговорила о чем-то, похоже, совершенно ином, оставив Виктора в недоумении. Она рассказывала им о том, как тоже когда-то не могла принять свое предназначение, как пыталась сбежать от судьбы и искала другой жизни, но у нее это не получалось, так же как не получалось у Виктора когда-то. За что бы она ни бралась, она не могла ничему научиться. Она могла шить, лепить, но никогда так, чтобы это стало ее основной работой. Она говорила так, словно пыталась убедить не Пенелопу, но Виктора в чем-то, уговорить его с чем-то смириться. Она как будто прятала за этими нагромождениями слов одну-единственную фразу.