Светлана Крушина - Королевская прогулка Страница 38

— Хватит болтовни, — прервал его Грэм. — Ив, ты, кажется, поел? Тогда пойдем, по-можешь седлать коней. Остальных ждем в конюшнях…

Подбородок Ива высокомерно задрался; надменный медеец хотел что-то возразить, возмутиться тем, что ему приказывают, но под резким взглядом Ванды утихомирился, встал.

— Я готов.

— Отлично, — сказал Грэм и развернулся, чтобы идти. Но его остановила Ванда, схватив за руку. Она взглянула ему в глаза, вид у нее был очень встревоженный. — В чем дело? — мягко спросил Грэм.

— А они… эти касотцы… не захотят поехать за нами, чтобы перехватить нас по до-роге и расквитаться за проигрыш?

Вопрос был резонный, над ним Грэм как-то раньше не подумал. К сожалению, оп-ределенно ответить он не мог.

— Не знаю, — сказал он.

До заката миновали еще два поселения, едва не загнав коней: Грэм запоздало ре-шил подстраховаться. Чем больше лиг ляжет между ними и касотцами, тем лучше. В ре-зультате, когда село солнце, пришлось остановиться прямо у дороги, никакой таверны по-близости не оказалось. Это обстоятельство вызвало недовольное ворчание у Оге и Ванды, которые рассчитывали переночевать под крышей, и с утра отправиться в путь после горя-чего сытного завтрака; и неприкрытое раздражение — у Ива, который всем своим видом показывал: "Вот, говорил я вам, что эта афера плохо кончится, так нате, получите — теперь нам приходится опасаться еще и мести касотцев." Корделия молчала. Грэм игнорировал всеобщее осуждение, хотя оно его и задевало. Он раздобыл деньги — и много денег, а ни-кто другой не смог, и стоило хотя бы поблагодарить его. А не дуться и не ворчать.

К тому же, располагая такой огромной, чтоб не сказать астрономической, суммой денег (не считая перстень с сапфиром, про который Грэм, повинуясь какому-то наитию, не сказал никому), можно было рассчитывать на приличный ночлег во все последующие ночи. Уж последний разок можно и потерпеть.

Месть не воспоследовала. То ли касотцы не смогли разыскать и догнать обидчика, то ли просто не сочли нужным. Грэм, размышляя над этим вопросом, вдруг неожиданно подумал, что вид у Эмиля Даниса был почти довольный, словно он наслаждался проиг-рышем. Это казалось странным… впрочем, этот касотец вообще был сплошной загадкой. По крайней мере, таким его воспринимал Грэм; поговорив на эту тему со спутниками, он выяснил, что никто не заметил ничего особенного. Кроме Корделии, которая считала, что в Данисе есть что-то одновременно отпугивающее и завораживающее, но четче свои ощущения сформулировать не смогла. Как и Грэм.

Ванда же заявила, что им, не иначе, померещилось. Ничего такого в Данисе нет, просто обаятельный мужчина, хотя и старый (для нее все мужчины старше тридцати были стариками). И ничего более. Грэм не стал ей возражать. Все равно они, скорее всего, больше никогда не встретятся, ибо нет смысла принимать прощальную фразу Даниса все-рьез.

Деньги, выигранные у касотцев, скоро очень пригодились. В одной из деревенек у дороги закупились едой, послав к крестьянам делегацию в лице Грэма и Корделии. После этого денег оставалось еще достаточно, и компания решила завернуть в ближайший го-род: сменить одежду, найти свежих лошадей и так далее. Идея обзавестись обновками привела девушек в восторг, и даже Ив, время от времени ворчавший из-за необходимости пользоваться «воровскими» деньгами, не возражал. Грэм, хотя и считал, что лучше не сто-ит светиться в городе, не стал отговаривать спутников. Хорошая новая одежда не помеша-ет, так же как и свежие лошади.

Медейцы приоделись, и Грэм, глядя на них, тоже решил сменить гардероб, по-скольку теперь рядом со спутниками выглядел как оборванец. Он без сожалений расстал-ся со старой одеждой; правда, новая была такой же скромной, как и прежняя. Красоваться в дороге в шелковой рубашке (как, например, Ванда) он считал излишней роскошью. Те-перь его можно было принять за охранника при богатых господах. Так же, впрочем, как и Ива, который не расставался с кольчугой и носил поверх нее неброский, плотный дорож-ный плащ. Получалось даже неплохо: две богатые путешествующие девицы, с ними — бо-гатый бездельник (Оге) и два охранника. Вполне реалистично. Если кто заинтересуется нашей компанией, подумал Грэм, можно будет и придумать историю. Хотя, вряд ли кто пристанет к нам с вопросами теперь, когда мы расстались со своими шатрами и останав-ливаемся на ночлег, как приличные люди, на постоялых дворах. Потому что, если ты ме-деец, нужно иметь очень много наглости, чтобы прогуливаясь, разъезжать по территории враждебного королевства, прямо в самом его центре. Никому и в голову не придет, что молодые бездельники — медейцы.

Путь был гладким. Грэм удивлялся, что путешествие проходит настолько спокой-но, и пытался припомнить, выпадала ли ему когда-нибудь такая же не насыщенная собы-тиями и встречами дорога. Выходило, что нет, и он не знал, радоваться или нет. С одной стороны, никаких стычек и опасностей, а с другой — как-то скучно… и тревожно, пожа-луй. Потому что никогда не знаешь, не обернутся ли тишь да спокойствие крупными не-приятностями.

Ванда словно прочитала его мысли и решила разнообразить скучное путешествие, устроив приключение. Правда, не кровавое и зубодробительное. Совсем в другом роде.

Но Грэм, пожалуй, предпочел бы хорошую драку, пусть бы его даже очередной раз проткнули насквозь. Уж к этому-то ему было не привыкать.

До Акирны оставалось два дня пути, когда компания остановилась на ночь на оче-редном постоялом дворе под забавным названием "Наша радость". Никакой радостью здесь и не пахло, — маленькая деревенька, совсем мало проезжающих, — но хозяйка была радушна. Она запросила за постой не очень дорого, и предложила роскошный ужин в виде излюбленного местного блюда — картошки под сметанным соусом.

После ужина медейцы поднялись в отведенные им две комнаты, а Грэм остался внизу. Несмотря на усталость, спать ему не хотелось, а хотелось посидеть в одиночестве, или, еще лучше, прогуляться по окрестностям, благо ночь выпала просто чудесная. Не-сколько дней назад значительно потеплело, целыми днями светило солнце, а по ночам на небо выплывала убывающая луна, и ярко сияли звезды. В августе, наконец, наступило ле-то.

Посидев немного в общей зале и дождавшись, пока посетители разойдутся по ком-натам, Грэм вышел во двор.

Видно, такова была его воровская судьба — подслушивать чужие беседы. Уж сколько раз он попадал в ситуации, когда не замечавшие его собеседники вели разговор, не предназначенный для чужих ушей. Иногда он уходил, но чаще оставался. Угрызения совести его не мучили, а полезного во время подслушиваний узнать можно немало.