Игорь Федорцов - Крыса в чужом подвале Страница 38

Аяш действительно колдовала над горшком с горными розами. Прихотливые растения никак не желали приживаться. Просидев в горшке полгода, цветок ни то чтобы расцвел, он ни капельки не подрос. Ни на ноготь младенца!

Буи сдержано улыбнулся. Медно-рыжая копна волос нависала над растением жарким солнцем.

− Всегда хотел понять, какой толк в таком занятии? - произнес он, наблюдая за дочерью.

Аяш отложила садовую лопатку, полила растение, прежде чем уделить внимание отцу. Ревность кольнула севаста. А что произойдет, когда она покинет отчий дом? Он на секунду представил пустыми эти комнаты. Её библиотеку, где так уютно, а от одного вида изящно сложенного камина тепло и светло. В рукодельной, где стоят холсты с вышивками. На них нет портретов или пейзажей, только цветы! Почти живые. В фехтовальной, многострадальное, истыканное стилетом тулово, останется одиноким и заброшенным. Она не будет более ждать его возвращений из отъездов, не будет радоваться маленьким подаркам. Оранжерея, сад, весь дом покажутся сиротскими. И согреет ли его мысль о том, что она где-то рядом? Рядом, но не здесь, с ним. Утешение что такова родительская доля не облегчила его дум.

− Я не отвлеку тебя надолго, − предупредил Буи. - Я собственно пришел сказать тебе одну вещь...

Он замолчал, выжидая, когда Аяш сполоснет руки в тазу.

О серьезных вещах надо говорить глядя в лицо. Хотя бы для того чтобы узнать истинное отношение к звучащим словам.

− Глориоз просит тебя дать согласия на брак с одним из его сыновей? - опередила его Аяш.

− Ты уже знаешь?

− Посыльный был разряжен словно герольд на императорском турнире. И важен будто индюк.

− Обычное письмо..., − растерялся севаст. Посыльного он не видел. Послание глориоза передали слуги.

− Отец, вы не в дружбе с глориозом, не ведете с ним никаких дел и не состоите в переписке. А поскольку столичные сплетники давно перемыли мне косточки, сватая то за Брина, то за рейнха Жирома, то за самого императора, − Аяш чуть нахмурилась. На празднествах сорокалетия Экбольма Первого их сарабанде рукоплескал весь Барбитон. - Смею предположить, глориоз опередил остальных.

− Твои наблюдения верны, − согласился Буа, но тут же спохватился. - Бэну Лея рассказала содержимое нашей беседы?

− Никто не обмолвился ни словечком. Бэну Лея пришла очень расстроенная. Отсюда я сделала вывод, вы ругали её за мою глупость отправиться на ярмарку в Роусу. Я так же видела Фаруса. Его вид только утвердил меня в том, что нынче вы взыскали со всех кроме виновницы, − Аяш улыбнулась отцу и смиренно склонилась. У того стало легче на сердце. Все не так страшно и плохо. - Но для того чтобы спросить с нерадивых, не обязательно созывать семейный совет.

− Ты права. Глориоз предложил устроить брак своего сына Брина с тобой. Он просит моего ответа.

− Вы согласитесь? - прямо спросила Аяш.

Севаст вспомнил предупреждение Фаруса. Аяш будет нелегко в семье Бекри. Она слишком независима. Она не будет улыбаться, если ей что-то не по нраву. Даже ради приличий. Даже ради него.

− Да, − подтвердил Буи и вдруг нахмурился. Что если его умная дочь догадается, что согласие вызвано не только желанием устроить её судьбу?

− Вас поддержали на совете? Без споров?

− Фрайх Геш и бэну Лея настаивает на обручении.

− Бэну осмотрительна, − рассмеялась Аяш.

− Фарус отказался.

− Он умнее, чем хочет казаться.

− Тебе так важно знать мнение других?

− Важнее понять, почему они высказались так, а не иначе.

− Для чего понимать их поступки? Ведь они не могут повлиять на тебя.

− Вы ошибаетесь. Вспомните балладу о соловье и короле...

Севаст помрачнел. Балладу пел Джено ди Хаас.

−... Десять советников не могли добиться помилования возлюбленного дочери короля. Но соловей спел свою песню, король пришел в хорошее расположение духа и отменил казнь. Те, кто рядом с тобой всегда оказывают влияние на тебя. Даже не очевидное.

− Оставим баллады тем, кто их придумывает. Если король принял решение, руководствуясь чувствами, это не мудрый король. Что думаешь ты?

− Если скажу нет, вы услышите меня?

− Почему ты хочешь сказать нет?

− Это мое право. Как невесты. Бросать цветы в окно, бить посуду.

Буи сообразил, она пересказывает пьесу, которую они смотрели в императорском театре в прошлом месяце.

− ...и выплесну на жениха содержимое ночного горшка, − продолжала она.

− Аяш! - повысил голос Буи. Он говорил с ней о серьезных вещах!

− Зачем же вы спрашивали других, если приняли решение единолично.

− Чтобы убедится в его правильности.

− Тогда я всецело полагаюсь на вас, − ответила девушка. - Но мой ответ нет. И на предложения с женитьбой и на предложения обручения.

− Почему?

− Он язычник. Этого достаточно?

− Не достаточно! − не удовольствовался её ответом севаст.

− А мне более чем. Моя мать верила в Создателя. Всякий раз возвращаясь из походов, вы водили меня в церковь. Я не вижу причин по каким мои дети должны быть зачаты от еретика. И человека, отец которого вот-вот наберется наглости и сместит законного императора. Даже такого ничтожного как Экбольм Первый.

− А я отвечу ему да! - как можно спокойнее произнес Буи. − А вера? Кто её у тебя забирает?

Аяш склонилась в почтительном поклоне. Севаст сам понял, что дальнейший разговор теряет всякий смысл. Она против, но примет его волю. Он услышал её ответ. И что это могло изменить? Ровно ничего.

8

В пятистах шагах от замка обживалось войско рейнха Венсона. Второй день стучали топоры, с грохотом валили вековые ели, пластали подлесок, оставляя лишь у самого рва - спрятаться, жгли костры. Лагерь неприятеля быстро разрастался. Без лишней суеты и беготни. Керны*, так их обозвал Рагги, знали свое дело. Где посуше поставили шатер рейнха. У входа родовой гонфалон* со львом. По соседству к шатру палатки для портариев и декархов. Простому воину хватит и полого натянутого тента. Сбоку лагеря расчистили место для обоза. Среди серых фургонов нет-нет мелькнет цветастое платье маркитантки. А куда без них?! Рану перевязать, воды подать хворым, ну и ноченьку скоротать. Три баллисты, согласно правил больше и не положено, установили напротив куртины между надвратными и Толстухой. Пообок от них бриколи*. И баллисты и бриколи все новехонькие.

− Кажись гэллогласы, − указал Брук Костасу отдельную группу воинов. Крепкие мужчины с секирами в строительстве не учувствовали, стояли в охранении. Выучка будь здоров! Лишнего раза не шелохнуться, дальше положенного не шагнут.