Александра Смирнова - Нареченная тьма Страница 38

Потом Ринелина на пару часов оккупировал Орен Светлый. Как Рин сказал, это был самый настоящий допрос с пристрастием. Ректор грозился собственноручно вытряхивать из него информацию, если Рин не скажет добровольно. Даже пытался читать его мысли, но я загодя позаботился об этом и запечатал все, что касалось меня. Так что Светлый обломался.

А потом на Ринелина налетела Сильвия, и все, что происходило до этого, показалось ему легким аперитивом. Принцесса была неимоверно зла и страшна, как сотня демонов. Если учесть, что ни я, ни Рин даже одного демона не видели, это значит "очень-очень".

Ринелин пригрозил Силь, что выброситься в окно (семь плетров до земли, целая медицинская башня!), если она не даст ему кое-что сказать. Рин вытащил из-за уха тонкую трубочку свернутого пергамента и вручил принцессе. Через полминуты зажимал ей рот, чтобы она не визжала от радости. Или от чего-то еще. Сильвия сказала, что от радости.

Принцесса тут же распорядилась отпустить Ринелина. Мой друг поспешил к моим родителям.

Надо сказать, Гэврил до сих пор сохранял невозмутимость и никак не отреагировал на то, что принцесса наткнулась на меня в землях людей. Наверное, потому что он и так это знал. Пресветлый король вздохнул с облегчением, когда понял, что наследная принцесса не пострадала в шахтах, и отругал её за безалаберность. Мол, сказали, что идете в Пустоши, а вляпались в какую-то фигню.

И когда вернулся Ринелин, мой отец тоже сдержался. И даже когда эльф пересказывал ему мою просьбу. Мама расплакалась и удалилась в свои покои, чтобы привести себя в порядок. Сильвия ушла с ней. Подозреваю, обе обрыдались там, хотя не признаются.

К тому времени, как я допер до поместья, стражи и личная охрана моего отца сидели по домам или в своих казармах, вся обслуга и работники тоже исчезли из поля зрения. Я вошел в любезно открытые ворота, пересек двор, заросший ровненькой, зеленой и мягкой травкой и поднялся по солидному крыльцу.

Я дома! — так и хотелось закричать. Сердце пело, о небо, как же я все-таки рад… пока не попал сюда, и не подозревал, как сильно я хочу сюда вернуться!

— Айсер, — сиплым голосом попросил я. — Ты можешь это в мою комнату отнести?

— Да, Повелитель, — кивнул дух и облек сумку. Та воспарила над полом и поплыла вверх по главной лестнице. Я бегом ринулся через галерею, взлетел по винтовой лестнице на четвертый этаж и пронесся по коридорам, как ураган.

Едва я ворвался в лиловую гостиную, небольшую комнатку в задней части особняка, которую редко кто посещает, как мне на шею кинулась Сильвия с оглушительным криком. Какой я предусмотрительный, что передал с Ринелином небольшой артефакт, экранирующий помещение почти полностью. От криков, магии и всего остального.

— Матиас!!!

— Ой ё! — только и успел выдохнуть я, и сложился пополам под весом принцессы. Мы упали на пол. Силь уселась на меня сверху и принялась целовать везде, куда дотягивалась.

— Ах ты придурок, да как ты вообще мог сбежать! Ты хоть о родителях подумал, о нас?! О, Матиас! — принцесса разревелась и уткнулась лицом мне в грудь. Я закрыл глаза и обнял её за талию, погладил по вздрагивающей спине.

— Я тоже раз тебя видеть. Очень. Не висеть вместе с тобой над пропастью с вывихнутой рукой, а в более приятной обстановке.

Силь издала непонятный звук и ударила меня в плечо.

— Все, слазь с него! — скомандовал Рин. — Дай ему хоть родителей увидеть!

Он подмышку поднял принцессу и оттащил в сторону.

Надо мной стояла мама. Она улыбалась. Я говорил, что я похож на маму. Волосы у нее тоже русые, только более спелого, ровного пшеничного цвета. С боков и над лбом они подстрижены очень коротко, зато сзади спускаются ниже пояса. У моей мамы высокий лоб и довольно большие, выразительные глаза стального оттенка серого. Мама развела свои красивые руки, увешанные тонкими браслетами, в пригласительном жесте. Я тут же подскочил и позволил себя обнять. Вдохнув терпкий и такой знакомый запах трав, я даже забыл на некоторое время, где нахожусь. Лично мне казалось — в своем собственном детстве. Как и всегда, она обнимала меня поверх плеч, зажмурившись и прикоснувшись губами к моему лбу.

Внезапно она отстранила меня, оглядела и вздохнула.

— Так, ребята, давайте-ка проверим, как там наш обед, — скомандовала она и увела и Силь, и Ринелина прочь.

Я обернулся и посмотрел на отца. Пока он оставался безучастным, но меня этим не обмануть. За последнее время мои эмпатические способности несколько обострились, потому я мог почувствовать, что отец чувствует. Он испытывал такое волнение, что я невольно подхватил часть и сам затрясся.

Отец сидел в кресле спиной ко мне и смотрел в окно. Подойдя ближе, я заметил у него под рукой свое последнее письмо.

— Все нормально прошло? — спросил он.

— Конечно.

— Ты написал, что придумал, что можно сделать с твоим наследством.

— Почти, еще в процессе.

— Слушай, подойди сюда, дай хоть посмотреть на тебя! — Гэврил не выдержал и вскочил. Минуты две он молча обозревал меня с ног до головы, а потом заливисто расхохотался и обнял меня. — О небо, Матиас, что ты с собой сотворил! Повезло тебе, что мама не стала тебя прямо сейчас ругать!

Я смущенно пригладил растрепанную гриву волос. За этот год все кастовые знаки различия канули в небытие. Я перестал заплетать косички на висках, как это делал Рин, и я перестал выстригать пряди, как это делает моя мама. Знаки воина и мага. Меня всегда за это ругали.

— Я тоже ненавижу эти традиции, — Гэврил подмигнул мне и толкнул в свое кресло. — Ну рассказывай, как тебе живется в землях людей.

— Отвратительно, — скривился я. — Я чуть дуба не врезал, когда зима была. Знаешь, зато понимаю, в чем польза меховой одежды.

— При маме такое сказануть не вздумай, — отец опять рассмеялся.

— Сколько моих вестников вы получили?

— Четыре.

— Двое, значит, не дошли. А каким образом король в это дело влез?

— Угадай с трех раз.

— Сильвия?

— Ну разумеется. Пресветлый Вэлиан дорожит своей дочерью куда больше, чем всем королевством. И он верит Сильвии, доверяет, чувствуешь разницу, да? Пусть он тоже не принимает тебя как Князя Тьмы, да и я сам не в восторге от твоего увлечения темной магией, просто потому, что это опасно, но он, как и я, не видит ничего опасного в тебе самом. Не при свидетелях будет сказано, но ты куда разумней большинства молодых эльфов. Такой уж уродился.

— Это правда.

— И скромности тебе не занимать. Я серьезно, я очень надеюсь на то, что ты думаешь головой, Матиас. Не хочу, чтобы ты принес то зло, которое от тебя ожидают.