Анфиса Кохинор - Дурацкие игры магов. Книга вторая. Страница 38

- Присаживайтесь, господин Ричард. Я - Измаил, творец прекрасных образов, что неустанно будут услаждать Ваш взор!

Инмарец глазом не успел моргнуть, как молчаливые рабыни увлекли его за собой, усадили в кресло и подали чашу с прохладным белым вином. Рядом с креслом, словно по волшебству, возник столик с фруктами и курильница, сочившаяся ароматным дымком. Ричард глубоко вдохнул, глотнул вина и поднял взгляд на возвышение, где юные рабыни ловко стягивали с Маруси костюм инмарского воина. К щекам короля хлынула краска, он хотел встать и прекратить безобразие, но от его движения спинка откинулась, кресло превратилось в мягкое, уютное ложе, и Ричарду расхотелось подниматься. Он расслабился, рука сама поднесла к губам чашу, а глаза затянула поволока ленивого наслаждения.

Между тем рабыни раздели Марусю, низко поклонились Ричарду и отступили, давая ему возможность полюбоваться совершенной наготой любимой наложницы. Одурманенный дымом и вином инмарец с жадным восхищением уставился на жену, забыв и о приличиях, и о королевском достоинстве, и о нравственности с моралью. Дальнейшее действо Ричард запомнил на всю жизнь. Ловкие руки наложниц и тихие напевные комментарии Измаила превратили примерку одежды в сказочно-красивый спектакль. Маруся представала перед ним то в образе нежного весеннего цветка, то полыхающего осеннего листопада, то воинственно-полосатой тигрицы, то мягкой грациозной кошечки. Лёгкие воздушные ткани сменялись тяжелой парчой, струящийся шёлк - густым мехом, а буйство ярких, ослепительных красок - безмятежностью мягких пастельных тонов…

В какой-то момент в руках оказался хрустальный бокал, и Ричард, не задумываясь, выпил кисловатый напиток до дна. Спинка поднялась, в лёгкие ворвался свежий, чистый воздух, и король Инмара обнаружил, что сидит в кресле, а перед ним стоит жена в сером замшевом костюме воина.

- Ваша любимая наложница самая очаровательная женщина в Камии! - раздался восторженный голос Измаила.

Ричард обернулся и со вздохом протянул:

- Совершенно согласен с тобой, Измаил. Моя Мария настоящее чудо.

- Чудо из чудес! - преданно закивал камиец, протягивая инмарцу бархатную папку. - Ваш счёт, господин Ричард.

- Ага, - буркнул король и впился глазами в ровные, каллиграфические строчки. По мере прочтения счёта лицо его вытягивалось, а глаза округлялись. - Ни фига себе! - воскликнул он, передал бархатную папку Марусе и вперил гневный взгляд в Измаила.

- Эт… вы… э… - проблеял хозяин магазина, потом глубоко вдохнул и выпалил: - Специально для камийской мечты скидка двадцать процентов!

- Всего двадцать?!

- Д-двадцать п-пять.

- Тридцать!

- По рукам! - облегчённо выдохнул "творец прекрасных образов".

Король Инмара отстегнул от пояса кожаный кошель, кинул его Измаилу и, поднявшись, обратился к жене:

- Пошли, разорительница!

- Простите, хозяин, - состроив испуганное лицо, пролепетала Маруся и засеменила следом за мужем.

Измаил взвесил на ладони кошель, широко улыбнулся и скрылся за многочисленными ширмами - разбойник переплатил ему всего ничего, процентов десять, но обмануть легендарную камийскую мечту всё равно было приятно. До дрожи.

Выйдя из "Наряда прелестницы", королевская чета направилась к центру площади. Ричард хмуро молчал, а Маруся, с подходящим случаю выражением лица, скромно шла рядом. За время их пребывания в магазине стемнело. На улицах появились рабы с длинными факелами и приставными лестницами, и вскоре город засиял огнями.

- Красиво и загадочно, - сказала Маруся, огляделась и дёрнула мужа за рукав. - Смотри-ка, памятник! Пойдём, полюбуемся!

Ричард повернул голову: на противоположном краю площади, перед самым высоким домом в Азре, принадлежащим, по-видимому, наместнику кайсары, возвышался ярко освещённый монумент.

- Что ж, посмотрим, кому тут ставят памятники.

- Ты всё ещё сердишься на меня, милый? - тихо спросила Маруся, взяла мужа под руку и прижалась к нему. - Я не сделала ничего, что могло бы навредить тебе.

- Ну-ну, всего лишь наркотиками опоила! Да ещё… Ладно, предположим, что твои высокохудожественные переодевания видели только я и этот женоподобный камиец, что б его черти задрали! И всё равно, это не правильно, Маша! Ты, в первую очередь, королева, а уж потом любимая наложница, разбойница и прочее… Ты всегда должна оставаться на недосягаемой для простых граждан высоте! Твоё поведение должно вызывать у них трепет и уважение, а не похоть!

- Ричи! - Острый локоток жены впился в бок инмарца. - Кругом люди. Мы начинаем привлекать внимание. Давай обсудим моё безнравственное поведение в гостинице, а сейчас заключим временное перемирие и полюбуемся на это произведение искусства. Никак не ожидала увидеть в Камии такую красоту.

- Ладно, - обиженно бросил Ричард, поднял глаза на памятник да так и замер - на постаменте стоял Олефир.

- Нравится?

- Как живой, - ехидно ответил король Инмара, покачал головой и уже серьёзно заметил: - Будь я в магическом мире, предположил бы, что ваятель маг!

- Вы ошибаетесь, уважаемый господин Ричард, - раздался бодрый старческий голос.

Король Инмара повернул голову и увидел высокого, сухощавого старика в богатом, расшитом золотом халате. Длинные седые волосы схватывал золотой обруч с крупным сапфиром в виде слезы, морщинистые руки, сложенные на груди, украшали перстни и кольца. Старик с достоинством поклонился разбойнику и без тени страха продолжил:

- Автором сего замечательного творения был обычный камийский скульптор. Сефер родился и вырос в нашем городе. Именно в Азре он учился ремеслу и поэтому завещал своё лучшее творение родному оазису. Я очень хорошо помню черноволосого, бойкого мальчишку с пытливым взглядом и воистину золотыми руками…

- Отец!

К ним подбежал юноша лет двадцати в столь же богатом наряде, как и у словоохотливого старика. Он коротко поклонился Ричарду и настойчиво взял отца под локоть:

- Прошу Вас, папа! Идёмте, пожалуйста, домой! Мы с ног сбились, разыскивая Вас!

- Неужто? - осклабился старик и обратился к Ричарду. - Вам мой совет, господин разбойник: никогда не заводите детей! Первый крик младенца это прощальный вопль Вашей свободы!

Пока Ричард соображал, что ответить, камиец повернулся к нему спиной, оперся на руку сына и важно последовал к высокому дому.

Маруся довольно улыбнулась:

- Примите мои поздравления, хозяин. Вас удостоил беседы сам наместник Азры.

- Это я удостоил его беседы, - из духа противоречия пробурчал король Инмара, продолжая рассматривать скульптуру. - Всё-таки хорошо, что Олефир существует теперь лишь в виде памятника.

- Он действительно был таким, как о нём рассказывают? - осторожно спросила Маруся.