Троецарствие. Дилогия (СИ) - Останин Виталий Сергеевич Страница 39

— Зато в безопасности и к кухне близко, — с мечтательностью отозвался второй, рыхловатый юноша. — У вас там нет мест для хорошего солдата?

— Это ты-то хороший солдат, По-По? — третий, самый старший мужчина в патруле, рассмеялся.

— А что, нет? — обиделся толстяк.

— Ну, если судить по старанию, с которым поглощаешь кашу, ты один из лучших!

Мы все поржали, как и положено солдатам, после чего продолжили беседу.

— Что там, за стенами, не знаете? — спросил я. — Наша армия победила?

— Да кто ж нам скажет? — удивился старший, в очередной раз бросая взгляд в том направлении. — Мы же городская стража, до нас дело дойдет, только когда проклятые вэйцы на стены полезут. Но я слышал…

Тут он сделал паузу, чтобы придать больше значительности своим сведениям. Оглядел каждого из нас и продолжил, понизив голос:

— Я слышал, что во время боя нашим удалось пленить их генерала. Самого Белого Тигра!

— Брехня! — тут же высказался толстяк. — Как это, пленить? Они что, перебили всю их армию? Жуань, мы же были возле лекарей два часа назад — там столько раненых, и никто из них не говорил, что мы побеждаем! Наоборот, если судить по тому, сколько возле палаток мертвых тел, потери у нас огромные! Как бы нас еще не бросили в эту рубку!

— А ты у нас стратегом заделался, По-По? Ну, простите, ваша светлость! Не думал, что вам сам генерал Ля Ин докладывает о ходе военных действий!

— Да ладно вам собачиться! — оборвал я их. — Откуда слух, друг Жуань?

Старший наряда тут же напустил на себя важный вид. Как бы нехотя сказал:

— Племянник у меня в телохранителях генерала служит. Говорить, вся эта вылазка была затеяна, чтобы пленить Тигра Юга. Даже хитрость придумали какую-то, правда, не сказал какую.

Какую-то хитрость, надо же. Какую, интересно? Переть с фонарями на палках через поле, изображая из себя мишени и позволяя моим лучникам отрабатывать навык стрельбы? Такая себе хитрость, прямо скажем! Вот численный перевес, который господин Ля Ин обеспечил на участке фронта…

— Я слышал, — таким же заговорщицким голосом, как у Жуаня, сообщил я спутникам, — что наш господин получил подкрепление от союзника с северных земель. Двадцать тысяч солдат!

Парни уставились на меня, а потом все вместе рассмеялись. По-По, закончив ржать первым, пояснил причину этого внезапного веселья.

— Если бы кто и прислал в Синьду подкрепление, об этот знали бы все! Даже генерал Вэй. Как можно скрыть двадцать тысяч человек?

Я покивал, мол, да, понимаю, но вот что слышал, то и говорю. А через несколько секунд до меня и правда дошло. Не было никакого подкрепления. Ля Ин не выводил на поле сорок тысяч человек. Он просто пошел в атаку ночью, выдал войскам фонари, а отряды построил не в плотные порядки, как это обычно делается, а в разрозненные. То, что я, да и Мытарь, приняли за сорок тысяч воинов, было двадцатью, изображавшими сорок!

Правитель Синьду меня поимел! Пока я думал, как обмануть его, он обманул меня. Прав был старик Сунь Цзы, война — путь обмана! Кто обманул лучше, тот и победил! Лян Ин только обозначил атаку на мои порядки, его настоящей целью был я. Рискнул всеми своими солдатами и наверняка понес огромные потери, но добился цели.

Как правильно сказал когда-то один из моих капитанов — убей полководца, и фракция рассыплется. Он сделал ставку именно на это.

— Кажется, мы уже прошли поворот на усадьбу, где ты служишь, — оглянулся на меня Жуань.

— А? — увлеченно предаваясь самобичеванию, я не сразу понял, о чем говорит старший патруля. — Нет, мне надо к воротам, там мой дальний родич служит. Рис я несу ему.

— Почему у меня тут нет родича, который носил бы мне рис? — делано возмутился По-По.

— Потому что ты из дикой деревни и в армию попал, когда с гор за солью спустился!

— И ничего моя деревня не дикая!

Стражники продолжили беззлобно переругиваться, а я вновь вернулся к своим мыслям. Надо было выбираться к войскам! Уже поздно, наверное, битва закончилась, судя по тому, что за стенами довольно тихо и не слышно шума тысяч дерущихся людей. Но все равно нужно выбираться. Рассказать капитанам, как Ля Ин нас — меня! — провел. И думать, как ему за это отплатить.

Тут меня посетила интересная мысль. А что, если я использую наработки Ля Ина против него самого? Я уже внутри города, а усадьба, в которой меня держали в плену, недалеко. Что, если я проберусь туда и убью Ля Ина? Не сам, понятное дело, а призвав на помощь Янь-вана? Он же предлагал свои услуги, если случится что-то? Не знаю как, но, делая меня марионеткой, он давал большую силу — я даже умудрился справиться с двумя вооруженными стражниками, будучи при этом только что очнувшимся после ранения овощем.

«Тебе мозги отбили, дебил, когда по каске стукнули! — безапелляционно заявил внутренний голос. — Даже если ты убьешь Ля Ина, что, кстати, не факт, что дальше? Тебя поднимет на копья его охрана, вот что! Ты разрушишь фракцию врага, но и свою тоже. Какая радость в смерти неприятеля, если сам ты тоже сдыхаешь? Я уже не говорю о том, что призывать помощь демона — тупость даже для тебя!»

Тут, конечно, мой собеседник был прав. Явно голову еще не отпустило, какая-то дичь в нее лезет. Ладно, тогда просто выбираемся из города.

По мере того, как мы приближались к воротам, становились видны следы того, что за стенами вообще-то идет война. В дальнем конце поселения, у реки, где находился домик главы здешней фракции, все было довольно тихо. И не скажешь, что неподалеку ведет осаду здоровенная армия. Зато здесь…

Вдоль домов на улице лежали вповалку мертвецы. Много — сотни, наверное. Аккуратно уложенные и небрежно брошенные — кому как повезло. Рядом с ними толпились живые. Одни были заняты погрузкой тел на телеги, которые увозили куда-то в город, другие просто устало сидели на земле. Видимо, вернувшиеся в город войска.

Которые продолжали прибывать. Прямо сейчас в открытые ворота промаршировал отряд копейщиков, возглавляемых франтом в красном халате под кольчужным нагрудником — явно Героем. На лицах солдат было написано облегчение. Они вернулись с вылазки живыми.

У меня в мозгах что-то щелкнуло, и я понял, как можно выйти из города. Оторвавшись от стражников, которые во все глаза смотрели на возвращение войска, я побежал вдоль тянущейся колонны, заглядывая воинам в глаза и крича жалобным голосом:

— Жу Лен! Жу Лен, брат? Вы видели его? У него родимое пятно на половину лица! Жу Лен!

Солдаты проходили мимо, некоторые пожимали плечами, другие отводили глаза, словно чувствуя вину за то, что не смогли уберечь в бою этого только что придуманного мной Жу Лена. Что позволяло продвигаться вдоль строя и вскоре оказаться у самых ворот.

Как я и предполагал, никто даже не пытался меня остановить. Все видели убитого горем воина из стражи генерала, который искал своего брата, скорее всего, сложившего голову где-то на передовой. Даже младший комсостав, который в армии Ля Ина отличался странным шлемами-диадемами, виновато прятал взгляды.

Я настолько вжился в роль убитого горем человека, что поймал себя на поисках лица с родимым пятном. Вот уж не знал, что во мне помер такой хороший актер! Шаг за шагом, скоро я оказался внутри узкого прохода между воротных башен. Один отряд только закончил его проходить, другой только собирался. К нему я с несчастным лицом и бросился. То есть оказался за воротами, чего, собственно, и добивался.

«Надо же! — желчно пробурчал внутренний голос. — Какой ты стал изобретательный, когда мотивация появилась! Что тебе мешало так мозги использовать, когда дома был? Глядишь, уже в совете директоров какого-нибудь банка сидел бы!»

Отмахнувшись от этой неуклюжей попытки троллинга, я продолжил движение мимо отряда, выкрикивая севшим голосом имя Жу Лена. Опасался я только одного — появления реального человека с таким именем. Отговорку на этот случай придумал, мол, нет, мы из восточных Жу, а не западных. Но было бы здорово, если бы ее не пришлось применять.